Огромной пышностью отличались очередные большие жертвоприношения при начале трех времен года: весны, дождливого времени и осени. Добывание и возжигание нового огня при начале этих новых периодов имело символическое значение. Во время праздника, по случаю периодических дождей, приготовляли из теста и шерсти Агнца, символа Агни-огня. Подобные символизации, или образные представления очень часто употреблялись в жертвоприношениях; на последнем празднике особенно благодетельными выставлялись боги ветра и бог воды, Варуна.
Жертвы из первого сбора приносились во время жатвы ячменя и риса (как и у мессианцев). Во время обоих солнцестояний и при начале дождливого времени (осенью) не довольствовались принесением растительных жертв, а обыкновенно закалывали козла, варили и разделяли между богами и людьми; лишь жирный сальник и здесь, подобно тому, как и в остальных культах, сжигался богам. Из годовых праздников самым большим был праздник «прославления Агнца-огня» в весеннее время, на который люди стекались со всех сторон. «Церемонии начинаются с самого раннего утра. То идет приготовление и принесение жертвенных лепешек и молока, то одиннадцать козлов закалываются для жертвы 11 знакам Зодиака, сопутствующим Агни-Овну, то занимаются выжиманием святого духа из сомы, очищением добытого напитка, соединением его с различными примесями и переливанием в различные сосуды. В течение целого дня совершаются церемонии и приношения, соответствующие трем последовательным процессам выжимания, именно — утреннему, полдневному и вечернему; все они сопровождаются обрядами как нового, так и древнего происхождения, воззваниями к божествам и колдовствами дикого, первобытного времени» (Ольденберг, стр. 460).
Особое и редкое жертвоприношение называлось «царь жертв». Оно устраивалось для защиты страны только по повелению царя и при участии всего народа и сопровождалось пышными церемониями, приготовление к которым продолжалось целый год. Освященный купаньем конь должен был в это время обходить всю страну, охраняемый 400 юношами. Непосредственно за убиением коня, царица должна была лечь как его супруга рядом с еще теплым животным (что подавало повод ко всевозможным непристойностям со стороны жрецов[159]). Время жертвоприношения коня — даже и ранее трех настоящих жертвенных дней — было временем народного праздника, сопровождавшегося разгулом на манер нашей масленицы, где что может быть названо общественным весельем, проявлялось с полной свободой. Состязание в конских бегах и игра в кости, которым индусы предавались со страстью и которым давался религиозный оттенок, игра и пение фокусников и танцовщиц, рассказывание сказок и задавание загадок, пение песен — все это соединялось в пестрой народной жизни, носившей преимущественно светский характер.
Между жертвами, описываемыми в Ведах, есть и жертва теням умерших. Вся церемония носит характер примитивного обряда и состоит в простом кормлении живущих в земле предков, которые вызываются заклинаниями, причем в то же время и демоны изгоняются из домов. Жертвоприношение предкам лепешек начинается вечером, после того, как проведены борозды для предохранения от демонов. Пол окропляется освященной водой, устилается сорванной травой и на нем предлагается занять место отцам, дедам и прадедам. «Да посетят нас теперь наши быстроумные отцы», таково изречение, которое произносит при этом чтец. Собственно жертвоприношение совершается самим хозяином жертвы: он становится на левое колено и поливает выкопанную борозду, а также траву, тремя пригоршнями воды для омовения отцов; затем протянутой вниз рукой он кладет три лепешки на места, политые водой: «это тебе, отец мой, и тем, которые вместе с тобой!». Затем он тотчас поворачивается и произносит: «здесь, отцы, пусть каждый из вас пользуется своей долей». Затем высказываются желания получить через принесение этих даров долгую жизнь. Потом снова изливается вода для того, чтобы отцы могли омыться водой после принятия пищи; кроме того, они получают благовонные мази, платья или овечью шерсть. «Вот, отцы, мы даем вам платье; не берите от нас больше ничего!» Только после этого начинают произносить настоящие молитвы, посвященные отцам: «Да прославятся ваши силы, ваша жизнь, ваш гнев и страх; да будете вы крепче всех из живущих в том мире, а из живущих в этом мире да буду я самый крепкий!» После этого следует торжественное отпущение отцов: «Восстаньте, отцы и шествуйте вашим прежним таинственным путем, подайте нам богатство и славу и прославляйте перед богами ваши дары». За собственно жертвоприношением следует прославление огня очага и просьба, обращенная к Агни об уничтожении грехов. Лепешки собираются: одну из них приносящий жертву дает съесть своей жене, для того, чтоб она через это получила мужской плод, а две остальных бросает в огонь или в воду, или отдает их брамину.
Да и вообще ведийское жертвоприношение имеет в значительной степени характер чародейства. Так и в церемонии ежегодного жертвоприношения перед дождливым временем года, заклинательный отпечаток придается ей не только бросанием в огонь орехов карира для получения дождя, но и вообще вся эта церемония есть ни что иное, как колдовство, посредством которого вызывается дождь, и это не единичный пример.
Волшебство, которое часто просвечивает в Риг-Веде и совершенно преобладает в Атарве, является практическим выражением настоящей индийской народной религии. Зачатки его, бесспорно, коренятся в верованиях самого древнего, первобытного времени и отчасти сохранились до нашего времени в низших слоях индийского населения. Таким образом, брахман — священнослужитель Атарвы, самое важное и популярное лицо из духовенства, является жрецом-чародеем в Ведах, да и теперь таков его характер. Даже в официальной жизни брахман должен был играть роль чародея-гадателя. На войне он должен был удалять дурные предзнаменования и пользоваться хорошими и поэтому он всегда находился пи царе.
Отсюда ясно, что Веды и другие индусские книги рисуют совсем не глубокую древность, а не ранее чем конец средних веков и даже настоящее время. Это сборники современного нам фольклора Индии, о чем свидетельствует и сама унитарность их экземпляров.
«Пестрый волшебный мир Вед для нас еще почти совсем скрыт, — восклицает верящий в их древность ординарный профессор теологии в Амстердаме Шантепи-де-ля-Соссей (т. II , стр. 36). — Те немногие части Атарвы, которые до сих пор были разъяснены, производят впечатление суеверия, или культа демонов, многочисленные таинственные обряды которого подобно сети опутывают всю жизнь, проникая и в официальный культ. Все, к чему человек питает страх, или от чего стремится освободиться: злые духи, враги и соперники, несчастия, болезни и неудачи, — все это устраняется заклинаниями, точно так же, как и все то, чего он хочет достигнуть, получается с помощью тех же средств. То надо изгнать ведьму из хлева или со двора, то сорвать растение, с помощью которого можно видеть все злые существа. Сядет ли демон в виде нарыва на затылке у человека, или нападет на него проказа, понос или умопомешательство, немедленно прибегают для отвращения беды к разным заклинаниям и напиткам. Рог быстроногой антилопы способствует ускорению выздоровления от всякой болезни; сома и камни, которыми его растирают, вместе с Агни и Варуной изгоняют желтуху. Всякое проклятие не только может быть уничтожено заговорами, но даже и перейти на самого чародея и, при уменье пользоваться надлежащими волшебными средствами, можно даже есть яды как кашу.
Для любви существовали чудодейственные средства: влюбленная, но не любимая девушка клала под подушку юноши известные травы, или обмакивала волшебную ветвь в меде, чтобы дать ему почувствовать сладость ее губ. Обманутая жена силой заговоров убивает свою соперницу, а незамужняя девушка скоро приобретает себе мужа благодаря чарам своих родителей.
Волшебство получает и религиозное значение. Амулеты из бессмертного золота обеспечивают долгую жизнь и даруют бодрые силы: даже умирающий может быть снова возвращен к жизни. Чародейства делают природу благосклонной, а многозначительные слова по окончании работы дают богатство и счастье. Злоба и вина человека может быть смыта святой водой, сожжена огнем и уничтожена растениями и заговорами: тот факт, что «южный огонь» употреблялся для отвращения демонов, тогда как происхождение его связано с древним культом демонов и указывает н то, что последний так близко стоял к служению богам, что уже с давних времен они слились вместе друг с другом.
159
Шантепи-де-ля-Соссей, т. II