Но внутренние дрожания в молекулярных паутинах твердых тел пропорциональны их абсолютной температуре, считаемой около – 273° Цельсия в нашей солнечной системе на расстоянии земной орбиты. Когда абсолютная температура достаточно повысится, кинетическая энергия этих сближений и расхождений разрывает эти сети и каждая молекула становится самостоятельным тельцем и весь их рой называется жидкостью, которая может удерживаться в виде капель или в сосудах лишь давлением какой-то среды, вроде зодиакальной атмосферы нашей солнечной системы, притискивающей их друг к другу[51]. Потом, когда еще более увеличившиеся от повышения температуры размахи молекул преодолеют и эту среду (на что приходится потратить немало калорий теплоты), жидкость превращается в газ, который тоже стремится уравновесить свою плотность расширением во все стороны, чему теперь уже ничто не мешает. В таком состоянии находится наша атмосфера, более значительная плотность которой в нижних слоях обусловлена лишь тяготением составляющих ее молекул азота, кислорода, аргона, неона-криптона и других примесей к земному шару, от различия удельного веса которых происходит выдавливание более легких из смесей этих газов в боле высокие слои, чем обуславливается и ее неясно выражающаяся вследствие взаимной диффузии газов, но в общем совершенно правильная слоистость нашей атмосферы.

Вследствие раздвижимости молекул жидкостей и газов, они уже не оказывают полного сопротивления давящим на них твердым телам, а являются для них проницаемою средою, так как, раздвигаясь впереди, молекулы ее замыкаются за твердым телом сзади, струйчато огибая его.

Таковы три важнейшие телесные состояния физической энергии. Мы видели теперь их метаморфиз: друг в друга вследствие повышения и понижения температуры, т.е. квадрата их скорости, который конечно не может изменяться иначе, как насчет ее уменьшения где-нибудь в другом месте, подобно тому, как и вершина волны на морской поверхности не может произойти иначе, как на счет ее впадины. И вот перед физикою встал вопрос о полном изучении всех возможных проявлений вечного метаморфоза физической энергии в каждом отдельном объеме мирового пространства, в каждом отдельном физическом теле. Понятие о веществе, о материи как о чем-то самостоятельном исчезло. Вот, например, этот стол. Что он такое? Простая материя (т.е. материал для чего-то[52]), или энергия? Бросьте его, разломав, в топилку паровоза, и он, метаморфируясь от ее высокой температуры, с пламенем в газ, совершит соответственную работу передвижения поезда на определенное расстояние. Значит, это скрытая заснувшая сила природы, а не «мертвая масса». Так нет и ничего другого мертвого в природе.

Вот, например, еще кусок железа или меди. Они не будут метаморфизироваться в топке паровоза от одной его температуры. Но бросьте их в азотную кислоту. Они сразу проснутся от своего сна, начнут с силою вытеснять ее водород, становясь на его место, а его молекулы помчатся оттуда вон, как стая испуганных воробьев.

Точно то же можно сказать и о всяком камне, и о всяком живом существе. Все процессы так называемой растительной жизни нашего тела суть химические процессы, и проявлениями этой же вечной и физической энергии вселенной является и все остальное. Химическое сродство предметов превращается в их теплоту, теплота в свет, звук и электричество, электричество в процесс тяготения и в человеческое мышление, а человеческое мышление обратно переходит в свет, теплоту, электричество, химическое сродство и так далее. Даже сама разделенность индивидуумов есть только их субъективное ощущение, а на деле все существо постоянно переливается в другие, так что и все частицы тела, а с ними и сознания, которыми мы обладали несколько лет тому назад, находятся уже в других существах. Всякий индивидуум в природе то же, что фонтан: он сохранил свою форму, но вода в нем с каждою секундою уже другая.

С этой точки зрения никакого разделения живого существа на душу и тело нет и не может быть. И наше сознание, и наше тело только местные проявления бесконечной в пространстве и вечной во времени физической энергии[53], всеобщая формула действия которой означает равновесие покоя.

Люди, чуждые физической математике, легко смешивают энергию с силой, но это два совершенно разные представления. Сила есть работа энергии на данном протяжении, и основная формула ее формула (МV²)/2 показывает с первого взгляда, что это фактор, производный от энергии, как чего-то самодовлеющего, и от длины пути, на котором проявилось действие этого фактора.

Таковы выводы современного нам естествознания, но путь человеческого мышления к этим выводам был очень труден.

Возьмем, прежде всего, библию.

«Человек, — говорит Старый завет, — много раз был вылеплен богом как статуя из земной глины[54]», а евангелия ни разу не говорят об этой скульптуре. Но статуя человека не была еще живою, пока бог не вдунул в его лице дыхание жизни и он стал живою душою[55].

А что же такое душа по библии и евангелию? В еврейской библии она называется Нефеш, но не считается бессмертною или не материальною. Она находится в крови и вместе с нею может быть выпита — говорит Второзаконие (12.23). Она и сама может пить и есть[56]. Она может прикасаться к земным предметам, ее можно изловить и убить[57]. Она умирает и попадает в могилу. Она тожественна с волей[58] и имеет свои похоти[59] и свое дыхание[60] и запах, откуда и русское слово душистый и часто смешивается с духом[61].

Точно также и в Новом завете, где она по-гречески называется Психэ, откуда и имя психологии. А обращаясь к слову дух, мы находим для него совершенно те же признаки, как и для души, хотя оно по-еврейски и имеет два названия пешама и рух. Первое слово переводится как дыхание[62], а второе — рух, как ветер множество раз, но также и как дыхание[63], и как ум[64], а в Новом завете постоянно как дыхание (по-гречески Пневма, откуда и пневматическая машина).

В Ветхом завете слово «душа» встречается в Библии 858 раз, а слово «дух» — 466 раз. В Новом завете душа — 105 раз и дух — 385, так что в сумме мы имеем 1709 случаев применения этих слов и ни единого раза со значением бессмертия. Выражения «бессмертная душа» и «бессмертный дух» в священном писании никогда не встречается. Это новейшая теология, а потому и буддизм со своим переселением душ и окончательным погружением их в состояние блаженного покоя есть только переходная ступень от библейско-евангельских представлений к самовольным философствованиям современных христианских теологов. А относительно терминологии никак нельзя определить, чем «дух» отличается от «души». В основе представлений о душе лежало несомненное представление о дыхании, а в основе представления о духе — ветер, невидимый, но ощутимый, откуда и слова евангелия Иоанна: дух дышит, где хочет, присутствие его ощущаешь, но не знаешь, откуда он приходит и куда идет.

А с тех пор, как составилось представление о непрерывной атмосфере, и дыхание и ветер обратились для нас в одно и то же: в движение непрерывной атмосферы, наполняющей все обитаемые живыми существами пространства.

От представления о человеческой душе, как об отдельном существе, тожественном с дыханием, недалеко было до вывода, что ее можно и переселять из одного существа в другое. Если бог оживил вылепленное из глины тело Адама, вдунув в него «дыхание жизни», отчего он стал живою душою, то почему же не передунуть тот же самый выдох в другого человека, или выдохнуть себе из него? Возможно, что с этой целью возник и поцелуй, как средство втянуть в себя часть души любимого человека.