Маша, злая, как потревоженная кобра, стояла перед броневиком и смотрела на разговорившегося управляющего холодными, злыми глазами.

— А чего он здесь стоит? — тихо спросила она. — Для него что, больше нигде места не нашлось?

— Профессор меня попросил, чтобы он здесь пока постоял, — слегка запинаясь, испуганно посмотрел на неё съёжившийся управляющий, явно не ожидавший подобной Машиной реакции. — Сказал, что ему сейчас ни до чего, у него какие-то газы и как только он освободится, так и сможет им заняться. Говорит, что Сидор его просил не светиться с этим броневиком в городе. Всё твердил про какую-то тайну. Да и там внутри…, - съёжившийся и совсем испуганный управляющий ткнул в пол броневика пальцем. — Профессор говорил, что там слишком много всякого ценного, что нельзя никому показывать. Даже вам, Маша, — окончательно смутившись, тихо добавил он.

— И во что же это всё ему обошлось? — Маша, уже не скрывая своей злости, злобно смотрела на управляющего своими сузившимися до узких щёлочек голубыми, сверкающими глазами.

— Да ерунда какая-то, — равнодушно пожал плечами управляющий. — Говорил, что сам броневик дёшево достался, где-то по паре золотых за штуку. А вот сами арбалеты дорогие, заразы, где-то по пятьсот штука. Золотом, — безпечно махнул он рукой. — Говорил, что больше не было, а то бы взяли ещё пяток. А так, пришлось ограничиться всего тремя. К тому же, два из них были сломаны, потому все три так дёшево и достались. Один сразу из двух собрали, а на этот вот, — небрежно похлопал он по сломанному арбалету, — запчастей не нашлось. Говорил, что, сколько не возились, а так до ума и не довели. Мол, нужных материалов не хватает. Стали какой-то особой там в продаже нет. Так на перевале и бросили. Сидор сказал, чтобы оружейники разбирались, а Васька чтоб стали им какой-то особой сварил.

— Три по пятьсот? Это же полторы тысячи! За хлам! Золотом?!! Убью!

Хриплый, тоскливый вой Маши, казалось, придавил управляющего к земле. Испуганно оглянувшись, он неуверенно развёл руками и виновато ещё раз улыбнулся, как будто говоря, что он здесь как бы и ни причём.

— Да уж. Не дороговато ли всё это будет? — неожиданно поддержала её Изабелла, нахмурясь и с сомнением глядя на странного вида фургон.

Подойдя вплотную к броневику, Изабелла с задумчивым видом провела пальчиком по выщербленной поверхности досок обшивки, напоминающую побитую оспой кожу, и, не дождавшись ответа совсем смутившегося управляющего, пояснила свой вопрос:

— И потом. Не дороговато ли будет ставить сюда такой расходный арбалет. Десять пулек или болтов, и, как я понимаю, каждый раз безвозвратно теряемых, это вообще-то дорого. Болты к арбалетам, или эти ваши пульки, я знаю вещь довольно не дешёвая.

— Ерунда, — сразу оживляясь, облегчённо махнул рукой управляющий. — После того, как ребята наладили постоянное поступление необходимых присадок к бронебойному стеклу, себестоимость каждой пульки, да и того же болта или стрелки резко упала. Буквально до медяшки за сотню, а то и меньше. Я уже и не считал, некогда! Ну а песку для стекла у нас и так полно дармового. Да Сидор ещё штамп прислал шикарный. Так что, шлёпай себе, сколько влезет. Трудов, практически никаких. Я же говорю, штамповка! — гордо подбоченясь добавил он. Про то что он только что сам лично ругал штамповку, он видимо уже прочно забыл.

А то, что расход велик, так говорят, что работают теперь на обороте. Ребята писали, что всё окупится.

— Окупится? — злобно посмотрела на него Маша. — А эти два твоих придурка Сидор с Димоном, не писали, когда оно окупится? Они случаем не указали кто, где и когда это всё будет оплачивать?

— Писали.

Управляющий обречённо глядел на рассерженную Машу и стоящую рядом с ней не менее раздражённую баронессу.

— Писали, что вы. Вы, Маша, всё и оплатите.

— Что?!

Маша, потрясённая до глубины души вероломством друзей, готовых пустить все плоды их многолетнего труда по ветру, ради непонятной какой-то войны, затеянной ими, непонятно с кем и непонятно зачем в Приморье, в отчаянии схватилась за голову руками. Глядя на управляющего уже просто с жалостью, как на умалишённого идиота, она с обречённым видом его спросила:

— Значит, говоришь, Сидор тебе пообещал оплатить втройне!

— Да собственно он уже оплатил. Так сказать, вперёд, — втянув голову в плечи, виновато посмотрел на неё управляющий. — Он мне для этого небольшой сундучок с золотишком передал. Ну, под отчёт конешно, и так сказать, на текущие расходы. А ты, мол, потом, всё проверишь и утвердишь.

— Какой такой сундучок? — мгновенно насторожившись, Маша медленно подошла к съёжившемуся под её пронзительным взглядом управляющему и крепко схватила его за шиворот, сунув кулак тому под нос. — Откуда у тебя сундучок, да ещё и с золотом?

— Сидор дал! — обречённо глядя на кулак перед носом, придушенно пискнул управляющий. — Всё по-честному! У меня и письмо от него есть, где он подтверждает, что я могу им пользоваться по своему усмотрению, пока не будет произведён окончательный перерасчёт.

— Ну, мне же надо было что-то людям платить! Чем-то их заинтересовать! — теперь уже он возмущённо уставился на разгневанных девиц. — И за сырьё надо сразу расплачиваться. И ящерам их работу надо оплачивать. Ведь не будут же они задаром в три смены вкалывать! Подумаешь, всего делов то, три тысячи золотых. А зерна купить для….

— Сколько? — ахнула Маша, схватившись за сердце и с ужасом посмотрев на потрясённую не менее неё Изабеллу.

— Ну, две девятьсот с чем-то, — сразу осёкшись, вжал голову в плечи управляющий, глядя на неё непонимающими глазами. — Но я могу отчитаться за всё, — тут же затараторил он, торопясь вставить хоть слово, пока его окончательно не прибила потрясённая Маша, в отчаянии даже отпустившая ворот рубахи, за который она держала управляющего.

Однако, увидев, что его не собираются тут же на месте убивать, он немедленно воспрял духом и бросился с искренним сочувствием утешать теперь уже саму Машу.

— Да ладно тебе, Маш, — искренне посочувствовал он убитой горем Маше. — Не такие это уж и большие деньги, всего то три тыщи.

Маша, неожиданно понявшая, что пока она сидела в городе и по сусекам выскребала каждую медяшку, экономя чуть ли не на воде и хлебе, тут какой-то дурак управляющий пустил по ветру сумму, которая могла бы если и не решить, то значительно облегчить их тяжёлое финансовое положение и помочь ей вывернуться.

Она с обречённым, отчаянным видом смотрела на него и понимала, как много она оказывается упустила.

— Ну, чего ты, Маш? — с искренним сочувствием смотрел на неё управляющий. Поправив ворот рубахи и немного успокоившись, он весело заметил. — Ну, чего ты так убиваешься. Ну, пошли ты ему весточку, чтоб ещё золотишка прислал. У него этого золота, как грязи. Пришлёт он тебе ещё пару, тройку сундучков, никуда не денется. Ну, сказала бы, в конце то концов, что они тебе так нужны, я бы дал. Что я, не понимаю, что ли? Ну, заплатили бы ребятам потом, они не против. Куда им его тут девать. Ну, если хочешь, я могу немного дать тебе, чтобы ты только так не огорчалась.

— А что, — вяло пошевелилась Маша, поворачиваясь в его сторону, — у тебя что-то есть?

— Да немного, — с отчетливо различимым сожалением на лице, понимая, что только что проговорился, управляющий яростно почесал у себя в затылке. — Тыщ пять наверняка осталось. Так что пару…

— Маша, Маша это же мне на оплату материалов и на доставку, — тут же испуганно заныл он, заметив хищный взгляд Маши. — Возчики вперёд просят. Я не могу им не заплатить, — придавленным голосом взвизгнул он.

Плотно обхватив бедного управляющего рукой за плечи, так, что тот не мог даже пошевелиться, Маша со зверским выражением на лице низко наклонилась вплотную к его тонкому, породистому носу и хищно глядя в упор, ледяным взглядом ограбленной собственницы, тихо прошептала прямо ему на ухо:

— Быстро сдал всё, что осталось. Иначе…, - зловещим шёпотом прошептала она ему в ухо и, легонько подталкивая в сторону конторы, тихо прошептала: