А Верэн быстро вниз, одним глазом поглядит и сразу наверх бегом. Никто и не узнает, что она была в запретном подвале.

Только позабыла хадрийка про размеры острова Эспит и про то, что его обитатели – неважные соседи, у них эмиссарше рассиживаться не с руки. Хорошо, что не успела дойти до лестницы, когда входная дверь распахнулась и в дом вбежала Лив.

- Верэн! Где тебя подземные носят? Небось, в подвал собралась?

При этом дама Тенар отряхивалась совершенно как её пёс, также по-собачьи вертела головой, и брызги от мокрых волос летели в разные стороны.

- Почему козу не загнала под навес? Верэн! Посуду не помыла? Где ты вообще шлялась? И с кем? Хотя я знаю, с кем!

Верэн осторожно просунула нос в дверную щелку, ожидая любого наказания, вплоть до колотушек. Мамаша за нерадивость могла мокрым полотенцем вздуть до кровавых синяков по всей спине. Но Лив хоть и кричала громко, словно боцман, не злилась ничуть. Видно было по лицу, что скорее в шутку, чем всерьез призывает дама Тенар юную постоялицу к порядку.

- Ставь чайник на горелку, бестолочь малолетняя. И чтобы пока я с козой управлюсь, на столе был хлеб с маслом и сыром, поняла? Нам надо мужчину покормить, - и подбородком показала на то ли пьяного, то ли сонного мурранца, который как шлепнулся задом на стул в прихожей, так и застыл на месте. Взгляд ученого был обращен куда-то внутрь, словно тот, по меткому выражению языкастого дедушки Раинера, глистов в брюхе считал.

- А что с ним? – шепотом спросила Верэн, моментально проникаясь к несчастненькому Лансу сочувствием.

- Чаем обпился, водохлёб.

И тут девушка заметила корзинку у ног Ланса.

- Ой, сколько игрушек!

- Не трогай! – мгновенно вызверилась эмиссарша. – Как дитё малое, честное слово. Марш со мной, а то вверх дном весь дом перевернешь. Идем! Да, штормовку набрось. Ох, бестолочь!

Раздражение Лив достигло высшей точки, и Верэн совсем не хотелось, чтобы оно перелилось через край. С такими строгими дамами спорить не след и пререкания будут только себе в ущерб. Привычной к крестьянскому труду девушке на убогом подворье дамы Тенар вообще делать нечего, прямо скажем. Ни тебе стада коров, ни огромного птичника.

Тем временем, пока женщины занимались хозяйством, Лэйгин если не полностью пришел в себя, то хотя бы взбодрился. И подарки эспитцев уже не казались ему исполненными самого зловещего смысла намеками, и мысли не разбегались по внутренности черепа, точно капельки ртути по паркетному полу. А окончательно, как ему казалось, очухавшись, Ланс тут же списал недомогание на необычно жаркий день и резкую перемену погоды. Побудка удавленником, обвинение в убийстве, марш-бросок по острову, убойный эспитский чай свалят с ног кого угодно. При одном лишь воспоминании о жуткой бурде, которой мурранца потчевали ведьмы, во рту начинало горчить желчью. Не иначе вредная старая… дама в приступе скупердяйства заварила в чайнике старый ободранный веник.

Угощение от Лив - кружка козьего молока – пришлось как нельзя кстати. Во всяком случае, Ланс нахваливал скромный ужин совершенно искренне. Но бессмысленный обмен любезностями в его планы не входил, а потом, поблагодарив хозяйку и… так уж и быть, её помощницу - тоже, Лэйгин напомнил о недавнем обещании:

- Мне бы хотелось все же взглянуть на Архивы Ордена Зорких.

- Хм, прямо сейчас?

- Если не сложно…

Ланс умел быть милым и деликатным. Когда сам хотел, разумеется. Сейчас, почувствовав, новый прилив сил, он решил, что тянуть с архивами не стоит. Коварная эмиссарша сделает вид, будто забыла, и наложит, чего доброго, штраф за… скажем, надоедание официальному лицу. Лив такая, Лив может.

- Да никаких проблем, - заявила женщина.

Так и очутилась пред лансовыми очами стопа из толстенных манускриптов. Большинство из них пребывали в плачевном состоянии: кожаные переплеты погрызли мыши, часть страниц слиплись и заплесневели, часть вообще почернели и рассыпались в труху. Но несостоявшаяся звезда Саломийской профессуры не зря провел столько времени в архивах. Калитар прятался в неприметных ссылках, таился между строк, так и норовя ускользнуть от пытливого взгляда исследователя. Редкие находки, происхождение которых невозможно отнести к известным культурам – странная керамика и ни на что не похожие украшения – упоминания о них Лансу приходилось выуживать по крупицам.

Но чем дольше вчитывался археолог в записи хранителей башни Зорких, тем больше убеждался, все эти ужасы – страшные сказки для взрослых. Смельчаки, рискнувшие спуститься в пещеры Эспита, или не возвращались совсем, и больше о них никто ничего не слышал, или возвращались безумцами, не помнящими себя. И так раз за разом, попытка за попыткой. Одним словом, ничего нового к словам Лив Тенар архивы не добавили. Кто-то другой на месте Ланса приуныл бы, да и спать завалился. Диван в гостиной у эмиссарши прямо–таки манил к себе чистотой простынь и мягкостью подушки.

Но никто другой, кроме Лэйгина, и не нашел Калитар, просто потому, что не умел, как тот, с нечеловеческой одержимостью совать нос во все дыры и щели. Запрет хозяйки дома на посещение подвала для мурранца превратился в недвусмысленное приглашение. В конце концов, он адресовался только Верэн.

Не долго думая, Ланс, вооружившись керосиновой лампой, отправился именно туда, куда его никто не звал.

На первый взгляд, ничего особенного - обычный подвал сельского дома, где хранят съестные припасы. В начале лета он был почти пуст, а несколько разномастных баночек, подписанных разными почерками, совершенно точно – остатки подношений от соседей.

Варенье Ланс любил, но его больше интересовала еще одна дверь. Словно нарочно незапертая, она вела в недлинный темный коридор.

«Прямиком в цокольный этаж башни», - догадался Лэйгин.

Все один к одному – одинокая башня рыцарского Ордена, его нелюдимая хозяйка, тайный подземный ход, жаль только, Ланс настроен не романтично, чтобы оценить антураж. А еще он не был готов к тому, что увидит в конце своего пути.

Тот, кто спускался в подземные каменные лабиринты, ведущие к гробницам древних царей, кто месяц безвылазно провел в скальном храме, не видя солнца, раскапывая алтарь бихарской богини Мести, того не испугает ни кромешная тьма прохода в башню, ни винтовая лестница, ведущая в другое подземелье. К тому же, сомнительно, чтобы Скайра Лив понаставила смертельных ловушек на любопытствующих гостей.

Хотя… ловчие ямы с острыми кольями, пропитанными медленным ядом, это вполне в характере дамы Тенар, подумалось Лансу с некоторой иронией.

А потом он обнаружил еще дверь, налег на нее плечом… и буквально ввалился в крипту. Хорошо хоть на ногах устоял и лампу не уронил. А может, и плохо. В темноте Ланс не увидел бы в стенах округлого сводчатого помещения ниш и черепов в них.

Темные провалы глазниц смотрели на незваного гостя со всех сторон. Сколько черепов здесь было? Не менее полусотни, если не больше. И все они - чистенькие, аккуратные, регулярно протираемые мягкой тряпочкой. Любимые… Кто-то принес их сюда, каждому нашел место, а потом регулярно спускался к ним, смахивал пыль, оставлял возле каждого черепа небольшое подношение: цветок, колечко, камушек, резную фигурку. Кто-то…

Кости мертвых людей ничего не могут сделать живым, ибо мертвые, как известно, не кусаются. Все страхи, какие только есть, прячутся лишь в том черепе, что облечен в живую плоть. Но предположения о том, кто были эти люди, как они сюда попали, пугали.

Родственники Лив?

Ланс подсветил одну из ниш, потом другую. Без всякого сомнения, все черепа – женские. Форма и развитие надбровных дуг, вертикальный лоб и плоское темя тому прямые свидетельства. Даже нет нужды в специальных замерах.

Жертвы? Ритуальные жертвы тайного культа? Девушки вроде Верэн – наивные, невинные, романтичные! Теперь понятно, почему Берт взял с хадрийки за провоз символические десять бон. Она – будущая жертва кровожадных островитян. Лэйгин почти видел, как ведьма Фрэн заносит ритуальный кинжал над Верэн, распростертой на черном от крови алтаре. Красавицей младшую ведьму Тэранс не назовешь, а уж с лицом забрызганным кровью, и подавно.