Она потеряла почти половину своего веса, глаза ее ввалились, под палящими лучами солнца лицо стало почти черным. От нее остались кожа да кости. Но она выжила и жила еще долго.

Даже койоты, пробиравшиеся вдоль берегов Рио-Саладо, знали, что Колючка Кид был влюблен. Что еще могло заставить его петь при луне?

Колючка Кид направлялся в Арагон, чтобы купить своей возлюбленной красного и белого ситца на платье.

До Арагона было еще миль семьдесят, а танцы должны состояться в пятницу. Так как сейчас был еще понедельник, он счел, что времени у него предостаточно.

Только представьте: платье из белого и красного ситца, иссиня-черные волосы и горящие глаза, полные любви! Правда, Колючка Кид знал, что эти глазки могут сверкать не только от любви, но и во гневе. Уж он-то знал это. Она же решила, что он единственный мужчина для нее, и Колючке Киду было приятно сознавать это, хотя во время приступов ее гнева он чувствовал себя не в своей тарелке, а, надо сказать, Колючка Кид очень ценил свое спокойствие.

Пестрая лошадка скакала легким галопом, довольно помахивая хвостом, и Кид лениво покачивался в седле. До Арагона оставалось немного. Потом обратный путь с покупками. Бонита сошьет платье быстро и, надев его, окончательно превратится в девушку его мечты.

Любовь, решил Колючка Кид, прекрасное чувство. Пока он не встретил Бониту в Койот-Спрингс, он был бездомным бродягой и жил как листок, летящий по ветру.

А теперь взгляните на него! Он один из четверых объездчиков на ранчо Боска Билла Риана и уже два месяца не брал в рот спиртного. Правда, стремление к выпивке никогда не значилось среди главных его пороков. Зато у него был особый талант ввязываться в неприятности. И не то чтобы он специально искал их. Просто так получалось, что неприятности имели обыкновение происходить именно там, где он появлялся, поэтому его и прозвали Колючка Кид.

Он был ростом пять футов девять дюймов без сапог, весил сто сорок фунтов. У него были волосы цвета соломы, зеленые глаза. И хотя он не был крупным мужчиной, но те, кто имел с ним дело, говаривали, что удар у него такой, будто он весит двести фунтов. Умение драться он неустанно оттачивал в стычках.

Но от этой поездки Колючка Кид не ждал неприятностей. Арагон был мирным городком, не то что Трекадо или Дир-Крик — города его прошлого. С тех пор как он познакомился с Бонитой, там не слышали звона его шпор. И не услышат впредь.

Была весна. Ярко светило солнце. Стояла приятная, теплая погода. Птички порхали, и даже кролики не бегали, а предпочитали расслабиться. Колючка собирался заночевать на станции дилижансов в Ред-Блафф. Его друг Скотти Эллис работал там в конюшне, ухаживая за лошадьми и меняя упряжки прибывающих дилижансов. Он уже с месяц не виделся со Скотти, а старик был всегда рад гостям.

Колючка Кид радовался утру и был доволен своей жизнью. Боск Билл дал ему неделю отдыха, поскольку работы на ранчо в данный момент было немного. В следующем месяце работа пойдет полным ходом, вот тогда все будут заняты по шестнадцать часов в сутки, а то и больше.

Колючка Кид не боялся работы. Он был, как говорил Боск Билл, «мастер на все руки». Он мог ездить верхом на всем. Ему нравилось делать то, что у него хорошо получалось, а делать он умел многое!

Острые зубцы вершины Тулароса уходили за облака. Рыжая с белым лошадь по кличке Спот вострила уши, слушая пение Колючки Кида. Они продвигались дальше и дальше, и Кид опустил поводья.

Извилистая дорога привела их в каньон, по дну которого, журча и перекатываясь через гальку, струилась река Агуа-Фриа. Ширина ее здесь была фута два. Кид спрыгнул на землю, дал лошади напиться и сам, улегшись на живот у края воды, утолил жажду. Но чуть привстал — ему в лицо брызнуло песком, а по каньону раздалось эхо выстрела.

Колючка Кид нырнул под прикрытие огромного валуна, и вовремя: вторая пуля отколола кусочек этого камня.

За три года, что Спот служил Колючке Киду, он привык к звукам выстрелов и знал, что делать. Он метнулся в кусты и замер среди камней.

Кид залег с кольтом в руках. Сбросив шляпу, он оглядел местность, пытаясь понять, кто стрелял. Взгляда было достаточно, чтобы он понял, что кольт в данной ситуации не годится. Прячась за камнями, он добрался до своей лошади. Там, вложив кольт в кобуру, он вытащил из сумки винчестер.

Дела его были не так уж плохи. До станции Ред-Блафф ему оставалось меньше часа езды, и к пятнице он должен вернуться с ситцем. А лучше — к четвергу. Ну сколько времени понадобится, чтобы сшить платье?

Больше выстрелов не было, но он ждал. Сначала он был спокоен, но постепенно его охватывал гнев. В конце концов, если кто-то хотел подраться, то где он и почему затих?

Колючка Кид снял шляпу и медленно поднял ее на палке над камнем. Опять ничего.

Держа наготове винчестер, Колючка Кид вышел из-за укрытия. Выстрела не последовало. Тишину нарушали лишь звуки текущей воды. Возмущаясь, он вскочил в седло и, понукая лошадь, пустил ее вверх по течению. Через несколько минут он заметил в траве каблук сапога.

С винчестером наготове он, сделав круг, подъехал к этому месту. Мертвец лежал на земле лицом вниз. Две пули попали в голову. Еще две в грудь. Опустившись на колени рядом с телом, Колючка Кид внимательно осмотрел его.

Одна пуля ранила его, и, уже раненым, он пробрался сюда, чтобы, видимо, спрятаться. Но преследователь догнал его и всадил еще несколько пуль в распростертого на земле человека.

Кто бы это ни сделал, это было настоящее убийство.

Карманы одежды мертвеца были вывернуты, на земле валялся пустой бумажник. Денег в нем не было, а остались бумаги — пара выцветших писем и документ, запачканный кровью.

Сунув бумаги в карман, Колючка Кид огляделся. Кровавые следы раненого шли от дороги. Судя по ним, Кид попытался восстановить картину событий.

Человек ехал по дороге, когда в него выстрелили. Он упал с лошади в пыль, но смог подняться на ноги и стал стрелять в нападавшего. Две пустые обоймы лежали на земле.

Очевидно, раненый сделал несколько выстрелов и перезарядил оружие, но в него попала еще пуля. Он. попытался уползти в укромное место на лучшую позицию для стрельбы.

Кид нашел и место, где прятался убийца — тут валялась дюжина окурков. А следы на пыльной земле указывали, где лежало седло.

Продолжив поиск, он нашел лошадь. Это было загнанное мускулистое животное. Грива лошади слиплась от засохшей пены и пота.

— Кто бы он ни был, — сказал вслух Кид, — он торопился либо бежал от кого-то. Он загнал свою лошадь, затем спрятался здесь и ждал, пока не появится всадник. Он убил его, забрал деньги и уехал на его лошади.

Вернувшись к мертвецу, Кид перекатил тело к песчаному берегу, засыпал песком и обложил ветками и камнями.

Тот, кто стрелял в него, был убийцей и не мог далеко уйти. Солнце клонилось к закату. Чтобы успеть к ужину со Скотти Эллисом, Киду следовало поторапливаться.

Солнце уже почти село, когда он прискакал к станции Ред-Блафф. Скотти стоял в дверях и смотрел, заслонив ладонью глаза от последних лучей солнца.

— Кид! Слава Богу, ты жив. Кид! Мы не виделись целую вечность! Ковбой с ранчо «Четыре звезды» сказал, что ты собрался жениться.

— Подумываю, Скотти. Мужчина не может скитаться всю жизнь.

Он отвел лошадь в загон, снял с нее упряжь и огляделся — чужих лошадей не было, не было и свежих следов, кроме как от колес дилижанса, вернувшегося несколько часов назад.

Вместе со Скотти он вошел в помещение станции, не вникая в то, что говорил старик. Скотти жил в одиночестве, и ему не с кем было поговорить. За несколько минут он спешил рассказать обо всем, что накопилось.

Пока он возился с ужином, Кид спросил:

— Кто-нибудь проезжал нынче днем?

— Трое. Один верзила ехал в сторону Койот-Спрингс, двое других в Арагон.

— Двое? Они ехали вместе?

— Нет. Сначала промчался громила на взмыленной лошади, а через несколько минут другой, почти такой же большой, на мустанге. Они проскакали, не останавливаясь. Такие люди теперь, даже не остановятся передохнуть!