— Шансы найти динозавра? — Сандакан нахмурился и погрузился в размышления, не желая выглядеть суеверным крестьянином. — Вам знакомы эти легенды Тасик-Бера, сэр. Вы сами читали доклады наших солдат и полицейских.

— Верно. Но я хотел бы узнать ваше мнение.

— Я не верю в сказки, — ответил Сибу, — но в таком деле ничего нельзя сказать наверняка.

— Наш министр выразил определенную обеспокоенность в связи с гибелью господина Хоппера.

— Неужели?

— Как вам известно, Хоппер искал уран. Вы знакомы также с обстоятельствами его смерти.

— Так точно, сэр.

— В министерстве подозревают, что новую экспедицию интересует уран, а не чудовища, — продолжал Гермук.

— Полагаю, таможенники проверили их оборудование.

— В пределах дозволенного. Спрятать простой счетчик Гейгера не составило бы никакого труда. А если потребуется — приобрести в Малайзии.

— В составе группы нет специалистов по горному делу, — напомнил Сибу.

— Это неизвестно.

— Как так?

— В наши дни трудно сказать, кто есть кто. Паспорт можно подделать, биографию — высосать из пальца. Американцы большие мастера на фальшивки.

— Вы полагаете, в этом участвует их правительство? — Сама эта мысль привела Сандакана в замешательство.

— Я лишь перебираю возможные версии, — ответил Гермук Сайяр. — Но почему бы и нет, в конце концов?

— Они рискуют вызвать шумиху.

— Им есть из-за чего рисковать. Ставка очень высока, Сибу.

— Надеюсь, мы не позволим нарушить свой суверенитет?

— Американцы весьма коварны, — сказал заместитель. — Они подкупают чиновников, угрожают введением экономических санкций, когда затронуты их интересы, даже финансируют государственные перевороты, когда иные средства исчерпаны.

— Я буду бдителен, — заверил его Сибу.

— Вопрос в том, достаточно ли будет простой бдительности.

— Что вы имеете в виду?

— Мы должны быть готовы к ответным действиям при первом признаке вероломства, Сибу. Вы понимаете?

Сибу кивнул, скорее в силу привычки, чем понимания. Беседа принимала неприятный оборот. Он не был шпионом, а уж тем более — солдатом или полисменом. Его образование и опыт никак не вязались с играми в рыцарей плаща и кинжала, которые, судя по всему, затевал Гермук Сайяр.

— Вы возьмете с собой вот это. — Заместитель министра положил на стол маленькую пластмассовую коробочку размером не более пачки сигарет и подтолкнул ее к Сибу. — Это радиопередатчик, специально разработанный для экстренных случаев. С его помощью нельзя отправить сообщение в обычном смысле этого слова — в него нельзя говорить, и ничего нельзя принять. Соображения простоты требуют, чтобы устройство имело лишь одну кнопку. После того как она нажата, передатчик в течение восьми часов излучает непрерывный сигнал особой частоты. С завтрашнего полудня до вашего возвращения в министерстве в ожидании сигнала будет дежурить специальное подразделение с вертолетами.

Сибу Сандакан совсем упал духом.

— О каких экстренных случаях вы говорите? — спросил он.

— Вам судить, Сибу. Если, к примеру, американцы вместо динозавров найдут уран, им потребуется охрана и защита.

«Что-то вроде домашнего ареста», — подумал Сибу. Потом правительство извинится, но уран уже будет в руках государства. Что ж, это было бы только справедливо, и все же Сандакан не хотел ввязываться в дела, к которым он не был готов ни морально, ни профессионально. Но отказаться выполнять приказ министра он не мог.

Пластмассовый футляр казался практически невесомым. Сибу погладил кнопку большим пальцем, пытаясь представить, что случится, если к коробочке приложить силу в фунт-другой.

— Надеюсь, вы понимаете, что пользоваться устройством нужно осмотрительно.

Это был самый настоящий приказ, никаких сомнений.

— Разумеется, сэр, — ответил Сибу. В это мгновение его занимала совсем другая мысль. — А что, если?...

— Продолжайте.

— Что, если экспедиция достигнет своей цели?

— Хотите сказать, если они найдут доисторическое животное?

— Да, сэр.

Гермук Сайяр улыбнулся.

— В таком случае членам экспедиции также понадобится помощь и защита. Как вы полагаете, Сибу?

— У них есть англичанин...

— Мы не можем позволить ему угрожать вымирающим видам. Особенно если учесть, какую выгоду они могут принести государству.

— Сомнительно...

— Подумайте сами, Сибу. Мы сможем еще шире развернуть индустрию туризма. Вы смотрели «Парк юрского периода»?

— Нет, сэр.

— Посмотрите. Настоятельно рекомендую. Уж если музеи извлекают прибыль, выставляя запылившиеся кости, представьте, каким увлекательным, современным предприятием окажется демонстрация живых существ.

Вообразить себе такое было невозможно, и Сибу пропустил слова начальника мимо ушей.

— Так точно, сэр, — сказал он.

— Надеюсь, вы уяснили задание? Не вздумайте паниковать. Включайте прибор только при чрезвычайных обстоятельствах. Если экспедиция найдет уран или гигантского ящера, вы немедленно дадите нам знать. Иначе...

— Я понимаю.

— Что ж, в таком случае вам нужно отдохнуть. Вас ждут небывалые приключения.

— Так точно, сэр.

Сибу сунул передатчик в карман и закрыл за собой дверь, мечтая лишь об одном — чтобы это задание передали кому-нибудь другому. Горожанин до мозга костей, он не испытывал ни малейшего желания бродить по джунглям, спать под противомоскитной сеткой и следить за каждым своим шагом, чтобы не напороться на ядовитую змею. Все остальное — динозавры, уран и геополитика — было слишком сложной материей, чтобы попусту ломать голову. Сибу должен был лишь ждать и наблюдать, готовясь нажать кнопку при появлении динозавра либо первых признаков двуличия американцев.

Если повезет, сказал он себе, то вся эта затея обратится пустопорожней тратой времени. Сибу полагал, что сумеет вытерпеть насмешки коллег, пока через неделю-другую они не найдут себе новой забавы.

В противном случае его ждало нечто страшное.

Сибу Бинтулу Сандакан опасался, что чащобы джунглей пополнятся еще одним вымирающим видом, и даже летучий эскадрон бравых вояк мало чем поможет ему, если прибудет с опозданием.

Пайк Чалмерс закурил последнюю сигарету, скомкал опустевшую пачку и швырнул ее на пол, не потрудившись отыскать пепельницу. По его мнению, малайцы жили словно грызуны, теснясь в своих крохотных клетушках щека к щеке, и даже лучшие из них слезли с деревьев от силы два поколения тому назад. Ее величество совершила ошибку, отказавшись от колоний — Индии, Ямайки, Кении и прочих, — но что толку проливать слезы над убежавшим молоком. Поезд ушел и уже не вернется.

Пайк Чалмерс тосковал по золотым дням британской империи, хотя те времена миновали еще до того, как он родился. Пайку было восемь, когда погиб его отец, павший жертвой восстания мау-мау в Кении. Потом были годы нищеты в Манчестере, хотя вдова Чалмерса-старшего получала пенсию за погибшего мужа. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в возрасте семнадцати лет Пайк завербовался в армию, но к этому времени великие войны уже закончились. Трижды побывав в Северной Ирландии, Чалмерс решил, что с него довольно. Некоторое время он служил наемником в Африке, но потом осознал, что куда проще и выгоднее стрелять в беззащитных животных, чем охотиться на людей, которые могли дать сдачи. Проводники сафари всегда были нарасхват, и даже когда сентиментальные «зеленые» начали поигрывать своими законодательными мускулами, добившись запрета большинства традиционных видов охоты, трусоватые туристы с фотоаппаратами по-прежнему нуждались в отважных мужчинах, которые сопровождали бы их в путешествии и возвращали домой в целости и сохранности.

Но Пайк жаждал настоящей крови. В старые добрые времена человек мог убить носорога или тигра ради удовольствия и получить шикарный трофей, знак доблести, от которого не отказался бы ни один настоящий мужчина. Белокожие охотники всегда славились храбростью, знанием дикой местности и количеством добытых черепов.