— Я — не большинство, — сказала Одри.

— Я уже заметил это.

— Мне нравятся мужчины с чувственной натурой. Мужчины, способные взволновать женщину.

— Неужели это трудно?

— Вы не поверите, но это так. В моей жизни бывало немало таких, знаете... бум, бам, спасибо, мадам.

— Отвратительно.

— Но это не значит, что я недотрога.

— У меня и в мыслях не было считать вас недотрогой.

— Порой это даже забавно — короткий, ни к чему не обязывающий роман.

Римо улыбнулся и покачал головой.

— Я в этом не разбираюсь.

— Вы очень много потеряли, — заявила Одри. — Вам нужен хороший учитель.

— Я отдаю все свои силы работе.

— Нуда, конечно. Работа, и ничего, кроме работы.

— Вы попали в точку.

Левая рука женщины скользнула под поручень и скрылась из виду. Ее теплые пальцы легонько погладили застежку брюк Римо.

— Вы тоже.

Послышался свист, и «Баби Кали» резко свернула к берегу, направляясь к прогнившему деревянному пирсу. Там стояла белокожая монахиня лет пятидесяти в окружении туземцев.

— Пойду проведаю Саффорда, — сказала Одри. — Вернемся к нашему разговору позже.

— Жду с нетерпением, — отозвался Римо.

По сравнению с Дампаром Темер-Лох мог бы показаться чем-то вроде лондонской Таймс-сквер накануне Рождества. Под ногами жалобно скрипел покосившийся причал, словно грозясь вот-вот рухнуть. На берегу виднелось около десятка строений, вплотную окруженных джунглями. Из-за влажности лесная гниль быстро распространялась на все, что не было вычищено или покрашено. Местный «отель» представлял собой восемь хижин, выстроенных в ряд фасадами к реке в пятидесяти ярдах от воды. Из оборудования тут были металлические койки, походные стулья, складные столы, газовые лампы, множество противомоскитных сеток и дизельный электрогенератор, который то и дело выходил из строя без видимых причин. Помимо хижин, на берегу располагались полуразвалившаяся лавка, крохотный лазарет, школа, состоявшая из единственного помещения, и общественная столовая.

Экспедицию встретил коренастый приземистый малаец, втиснутый в изрядно поношенный костюм из синтетической ткани. Его масляная улыбка напомнила Римо о продавцах подержанных машин, но оказалось, что этот человек владеет всем, что только было в Дампаре — от замков на дверях до полчищ заразных микробов. Здороваясь с гостями, он щедро расточал комплименты, бросая на Одри плотоядные взгляды, которые смутили бы и бывалую проститутку. Туземные грузчики принялись перетаскивать из катера багаж, а хозяин проводил участников экспедиции в их «номера».

Каждому досталась отдельная хижина — никаких тебе соседей по комнате.

Экспедиция прибыла в Дампар более или менее по расписанию — в пределах той точности, которая принята в Юго-Восточной Азии, то есть, как и ожидалось, двигаться в дальнейший путь было уже поздно. Ночь в джунглях опускается с пугающей быстротой; нависающие над головой плотные кроны деревьев поглощают львиную долю солнечных лучей, поэтому сумерек практически не бывает.

На ужин подали нечто вроде жаркого с картофелем в пластмассовых мисках, а также хлеб домашней выпечки и чуть тепловатый кофе. Римо безропотно расправился с угощением, подавив желание навести справки о происхождении мяса. Он с удовольствием заказал бы рис и овощи, но в Дампаре не было ни официантов, ни меню.

После ужина его спутники погрузились в беседу, длившуюся около часа. Стокуэлл вынул карту и принялся наносить на нее уточняющие штрихи, а Чалмерс время от времени вставлял свои замечания. Судя по всему, до сих пор британцу не доводилось охотиться в Тасик-Бера, и он ограничивался рассуждениями общего характера, вспоминая истории об алчных тиграх, трясинах, заросших редчайшими орхидеями, и тому подобных ужасах джунглей. Римо держал рот на замке, встречаясь взглядом с великаном охотником, когда этого нельзя было избежать, и улыбаясь Одри всякий раз, когда она наступала ему на ногу под столом.

Путешественники разошлись около девяти вечера, готовясь отойти ко сну, но Римо предпочел отправиться на пристань. «Баби Кали» продолжала свой путь на юг к Бахау и Сигамату. Когда двое суток спустя ветхая посудина двинется обратно на север, экспедиция будет уже далеко.

Одри отыскала Римо у воды. Он почувствовал ее приближение по запаху репеллента, который теперь служил женщине взамен духов. Вместо того чтобы заговорить первым, Римо позволил ей застать себя «врасплох».

— Я не пожалела бы доллара, чтобы выведать ваши мысли.

— Они не стоят тех денег.

— Не может быть. Ведь мы находимся на том пороге, за которым начинается самое волнующее приключение в нашей жизни. Мужчина и женщина, затерянные в девственном лесу.

— То место, куда мы отправляемся, отнюдь не похоже на райские кущи, — заметил Римо.

— Это так. И я счастлива, что рядом со мной будет человек, умеющий обращаться со змеями.

— Простейшее правило, доступное любому: все, что движется и дышит, неприкосновенно.

— Звучит достаточно мрачно.

— Чтобы выжить, надо уметь держать себя в руках.

— Жаль. Я только и думаю о том, как укротить большого зверя, — сказала Одри.

— Будьте осторожны со своими желаниями, — предупредил Римо.

— Я всегда осторожна.

— Знаете анекдот о черепахе и скорпионе?

— Что-то не припомню.

— К черепахе, которая собралась переплыть через реку, подошел скорпион и попросил взять его с собой. «Я не могу вас перевезти на тот берег, — сказала черепаха. — Вы ужалите меня, и я умру».

— Какая умница, — похвалила Одри.

— Скорпион подумал и сказал: «Я не ужалю вас, госпожа черепаха, ведь я не умею плавать и непременно утону».

— В этом есть свой смысл.

— Черепаха подумала и согласилась. Она посадила скорпиона себе на спину и вошла в воду. На полпути между берегами она почувствовала внезапную жгучую боль и онемение, охватившее ее конечности. «Зачем вы ужалили меня, господин скорпион? — воскликнула черепаха. — Теперь мы оба умрем». В ответ скорпион пожал плечами и сказал: «Не смог удержаться».

— Чудесная сказочка на сон грядущий. В чем же ее мораль?

— Я лишь рассказал анекдот, — заметил Римо. — А вы понимайте как хотите.

— По-видимому, мне отводится роль черепахи, — промолвила Одри. — Не очень-то лестное сравнение.

— Вместо черепахи мог быть лебедь. Смысл от этого не изменится.

— А вы, значит, скорпион?

— Может быть.

— Мне так не кажется.

— Вы еще не видели моего жала, — сказал Римо.

— Была бы рада. Что мешает нам уединиться в моей хижине и...

— Мне бы не хотелось будить соседей.

— Не бойтесь. Я не из тех, кто кричит.

— Может быть, я закричу.

— Гадкий мальчишка. — Одри всмотрелась в глаза Римо. — Вы отвергаете меня? — спросила она.

— Ничуть. Давайте скажем так: встреча отложена из-за дождя.

— Ожидание не причиняет страданий, если не затягивается слишком долго, — ответила Одри, поворачиваясь к хижинам. — Но не забывайте: в джунглях нас ждут сильные ливни.

— Я помню.

— В таком случае желаю вам приятных сновидений.

Римо проснулся с петухами, в буквальном смысле этого слова. Кто-то привез в Дампар с десяток клушек и сухопарого задиристого кочета, и их шумная возня во дворе «гостиницы» подняла Римо с постели незадолго до рассвета. Он не стал изнурять себя тренировкой, лишь, как обычно по утрам, проделал несколько упражнений, помогавших поддерживать форму, — немножко дыхательной гимнастики и приемов тай-чи, боевого искусства, которое, как утверждал Чиун, позаимствовало все свои секреты из Синанджу.

Одевшись и приготовившись к очередному дню путешествия, Римо вышел из хижины около, шести утра, в тот самый миг, когда дневной свет начинал пробуждать джунгли к жизни. Впрочем, жизнь в лесу не замирала и в темное время суток. Вокруг бродили хищники, и их зловещее рычание сулило новичку бессонную ночь. Но с восходом солнца мрачные тени отступали, дожидаясь, пока светило не закатится вновь.