Но если поставить их рядом… ну, я скоро и увижу их рядом. От этой мысли у меня стало как-то пусто в груди, отчасти от страха, отчасти от предвкушения. Вправду ли сходство так сильно, как мне показалось?

Я намеренно взяла немного в сторону, через рощицу кизиловых деревьев с низко нависающими ветвями, — чтобы получить возможность повернуться и подождать мальчишку. Он повернул за мной, неловко наклонившись по пути, чтобы подобрать свои башмаки с серебряными пряжками; они все так же валялись там, где он их бросил.

Нет, подумала я, тайком рассматривая его, когда он выпрямился, причем его лицо слегка порозовело из-за наклона. Нет, сходство не такое уж сильное, как мне показалось на первый взгляд. У него, похоже, будет такая же фигура, как у Джейми, но пока что до этого далеко… он походил на Джейми очертаниями тела, но ведь он был еще пацаном, так что ему не хватало плотности. Он может вырасти очень высоким… да, это очевидно… но пока что он был примерно одного роста со мной, неловкий и тощий, со слишком длинными руками и ногами, почти хрупкий на вид.

И у него были намного более темные, чем у Джейми, волосы; хотя они и отливали красным, когда на них падал случайный луч солнца, просочившийся сквозь листву, все же они были скорее темно-каштановые и не имели ничего общего с ярким красным золотом Джейми. Да и кожа его от загара приобрела мягкий золотисто-коричневый оттенок, тогда как Джейми на солнце становился как обожженная бронза.

Да, у него были слегка раскосые кошачьи глаза Фрезеров, но совершенно другая посадка головы, и другой разворот худеньких плеч, заставивший меня подумать о…

Брианна. Меня словно легонько ударило шоком, такой пугающей оказалась эта мысль. Конечно, мальчишка был похож на Джейми, но не это заставило меня подпрыгнуть от изумления и мгновенно узнать его с первого взгляда, — нет, я словно увидела перед собой Брианну… Брианну в десятилетнем возрасте, да… детские очертания лица Вильяма куда больше напомнили мне мою дочь, чем Джейми.

Он приостановился, чтобы высвободить длинную прядь волос из когтей кизила; потом он подошел ко мне, вопросительно приподняв одну бровь.

— Далеко еще идти? — спросил он. Его лицо приобрело нормальный цвет после прогулки, но все равно он выглядел немножко больным и старался не смотреть на собственные ноги.

— Нет, — ответила я, показывая на каштановые деревья впереди. — Вон там. Смотри, уже виден дым над крышей.

Он тут же взял с места в карьер, не дожидаясь меня, страстно желая как можно скорее избавиться от пиявок.

Я поспешила за ним, не желая, чтобы он очутился в доме раньше меня. Меня терзали самые противоречивые чувства; прежде всего я тревожилась за Джейми, потом, несколько слабее, — за лорда Джона Грея. Кроме того, меня мучило жуткое любопытство. И наконец где-то в глубине сознания, так глубоко, что я могла сделать вид, будто ничего подобного там вовсе и нет, затаилась острая боль тоски по дочери, чье лицо мне никогда больше не увидеть…

Джейми и лорд Джон сидели на скамье перед дверью; заслышав наши шаги, Джейми встал и повернулся к лесу. У него было время подготовиться; его взгляд безразлично скользнул по мальчику и встретился с моим взглядом.

— А, Клэр… Так ты уже нашла нашего второго гостя. А я послал Яна на поиски. Надеюсь, ты помнишь лорда Джона?

— Разве я могла забыть? — сказала я, одарив его лордство подчеркнуто широкой улыбкой. Его губы слегка изогнулись в ответ, но в целом он сохранил предельно серьезное выражение лица, низко кланяясь мне. Интересно, как это люди умудряются выглядеть столь безупречно одетыми после нескольких дней, проведенных в седле, и ночевок в лесу?

— К вашим услугам миссис Фрезер. — Он бросил взгляд на мальчика и слегка нахмурился при виде состояния костюма своего подопечного. — Могу ли я представить вам своего пасынка, лорда Эллесмера? И — Вильям, поскольку ты, как я вижу, уже успел познакомиться с нашей очаровательной хозяйкой, не будешь ли ты так любезен поздороваться и с хозяином дома, капитаном Фрезером?

Мальчик переминался с ноги на ногу, чуть ли не вставая на цыпочки. Но при этих словах лорда Джона он все же отвесил короткий поклон в сторону Джейми.

— К вашим услугам, капитан, — сказал он, и тут же бросил страдающий взгляд на меня, явно не думая ни о чем больше, кроме как об избавлении от пиявок, с каждой секундой поглощавших все больше его крови.

— Вы нас извините? — вежливо произнесла я и, взяв мальчика за руку, вела в дом, решительно захлопнув дверь перед изумленными мужчинами. Вильям сразу же сел на табурет, который я ему придвинула, и, весь дрожа, вытянул вперед ноги.

— Скорее! — простонал он. — Пожалуйста поскорее!

Размолотой соли под рукой не оказалось; я взяла свой нож для выкапывания корней и поспешно, рискуя порезаться, отколола кусок от большой глыбы каменной соли, бросила его в ступку, несколькими движениями пестика превратила в мелкие гранулы. Еще чуть-чуть растерев соль между пальцами, я быстро посыпала ею каждую пиявку.

— Да, это уж слишком для бедных старых пиявок, — сказала я, наблюдая за тем, как первая из посоленных медленно съежилась, превратившись в шарик. — Зато это всегда срабатывает. — Пиявка отцепилась от ноги Вильяма и шлепнулась на пол, а за ней тем же манером последовали и остальные, извиваясь в агонии.

Я собрала крошечные тельца и бросила их в огонь, потом опустилась на колени перед мальчиком, тактично наклонив голову, чтобы дать ему возможность взять себя в руки и справиться с выражением своего лица.

— Теперь сиди тихо, я осмотрю укусы, — сказала я.

По ногам мальчишки стекали тоненькие струйки крови; я промокнула их чистым лоскутом, потом промыла маленькие ранки водой, смешанной с уксусом и настоем зверобоя, чтобы остановить кровотечение.

Мальчик глубоко, судорожно вздохнул от облегчения, когда я наконец вытерла насухо его ноги.

— Не то чтобы я боялся… крови, — сказал он таким подчеркнуто уверенным тоном, что можно было не сомневаться, что крови он боится до полусмерти, — просто эти твари жутко противные!

— Отвратительные маленькие зверюшки, — согласилась я. Я встала, взяла другой чистый лоскут, окунула его в воду и с деловитым видом обтерла чумазую физиономию мальчишки. Потом, не говоря ни слова, взяла свою щетку для волос и принялась распутывать его волосы, превратившиеся в сплошной ком.

Он явно был изумлен до онемения подобной фамильярностью, но лишь слегка дернулся сначала, а потом затих, ничем больше не выразив своего протеста, и даже еще раз слегка вздохнул, а его плечи заметно расслабились.

Волосы и кожа у него были теплые, как у щенка, и мои пальцы, все еще не прогревшиеся после пребывания в ледяных струях ручья, просто наслаждались, пока я распутывала мягкие пряди шелковистых каштановых волос. Волосы были густыми и слегка волнистыми.

На макушке у него торчал небольшой вихор, эдакая нежная завитушка, заставившая меня ощутить легкое головокружение: у Джейми был точно такой же вихор, и на этом же самом месте.

— Я потерял свою ленту, — сказал мальчик, рассеянно оглядываясь по сторонам, как будто ожидал, что лента вот-вот выскочит из хлебного ларя или из чернильницы.

— Ну и ладно, я тебе дам ленту взаймы. — Я наконец разгладила его волосы и связала его желтой лентой, испытывая при этом странное чувство, будто я кого-то от чего-то защищаю.

Я узнала о существовании этого мальчика лишь несколько лет назад, и если за прошедшее время я и думала о нем, то не более чем с легким любопытством, смешанным с обидой. Но теперь что-то — может быть, сходство Вильяма с моим собственным ребенком, может быть, его сходство с Джейми, или просто тот факт, что мне пришлось слегка позаботиться о нем, — породило во мне непонятное ощущение почти родственной связи с ним.

Я слышала голоса, звучавшие снаружи, потом вдруг раздался смех, и мое раздражение, моя досада на Джона Грея вспыхнули с удвоенной силой. Как он посмел рисковать ими обоими — и Джейми, и Вильямом, — и чего ради? Какого черта он явился сюда, в первобытные леса, в необжитый край, где совершенно нечего делать таким, как он, и…