– Как туда попасть?

В глазах Гарстона появилось выражение такого ужаса, что Джона охватила холодная ярость против Грюнфельда. Очевидно, Гарстон не мог ответить на этот вопрос.

– Я не знаю даже адреса. Я ездил туда всего два раза, на машине Лаба, и он заставлял меня надевать черные очки. Клянусь вам, это правда!

– Верю, – медленно проговорил Джон.

Гарстон вздохнул с таким облегчением, что Барон едва удержался от смеха.

– А нет ли у Грюнфельда еще какого-нибудь адреса?

– Есть. В Баттерси – Лорлер-драйв, 18. Но он обычно ночует в Ламбете. В Баттерси у него скорее кабинет, я часто там с ним бывал.

– Ну, тебя, я вижу, не приходится просить – сам все рассказываешь. И под каким же именем нашего милейшего Грюнфельда знают в Баттерси?

– Гринфилд, просто Льюис Гринфилд.

– Какая наглость!

– О, этого ему не занимать, – вздохнул Гарстон.

– Я не спрашивал твоего мнения. Лучше скажи мне, почему милейший Грюнфельд тебе не доверяет?

– Он не доверяет никому, кроме Лаба.

– И все-таки ты знаешь адрес в Баттерси?

– Надо же нам где-то встречаться! Но в Баттерси два выхода, и по реке можно добраться до Ламбета в три секунды. Там всегда стоит наготове катер...

– Черт возьми, прямо главнокомандующий! А скажи-ка, чем вы с ним занимаетесь?

Гарстон смертельно побледнел.

– Я не могу вас этого сказать...

– С чего вдруг? До сих пор ты был очень разговорчив!

– Грюнфельд меня убьет!

– Сейчас тебе надо бы бояться меня, а не Грюнфельда. Я здесь, а его сейчас рядом нет. У меня два кулака и револьвер. Уверяю тебя, что...

Джон вытащил из кармана незаряженный кольт. Гарстон с ужасом смотрел на него. Но тут из-за двух закрытых дверей донеслись взволнованные голоса:

– Патрон! Патрон!

По знаку Джона Бидо быстро открыл дверь ванной, а Барон закричал, подражая голосу Гарстона:

– Ну чего вам еще надо?

В тот же миг он ловко извлек из карманов Гарстона бумажник, ключи и несколько писем, а потом вышел в соседнюю комнату.

– Так в чем дело? – снова спросил Джон.

– Мы нашли у стены лестницу... Похоже, на крыше кто-то есть, шеф! Мы сможем его накрыть, если пройдем через эту комнату.

Мэннеринг взглянул на Бидо, тот выразительно сморщился и взял тяжелый бронзовый подсвечник.

– Черт возьми, – прошептал Барон, – а моя репутация, Бидо?

Француз улыбнулся и, достав белый шелковый платок, быстро обернул им подсвечник.

– Годится... Один – вам, второй – мне... – сказал Барон и резко распахнул дверь.

Увидев перед собой фигуру в маске и с кольтом в руке, оба гангстера остолбенели. Не давая им времени прийти в себя, Джон кивнул Бидо, и тот с почти научной точностью стукнул одного из бандитов в висок. Парень свалился, не успев сказать "ох", а его приятель, стоявший открыв рот, познакомился сначала с дулом кольта, а потом и с кулаком Мэннеринга, после чего тоже рухнул, совершенно утратив интерес к происходящему.

– Чистая работа, – с видом знатока заметил Бидо.

– Да, недурно! – подтвердил Джон и, огорченно вздохнув, добавил: – Мне очень хотелось бы заглянуть в бумаги Гарстона, но, думаю, это было бы крайне неосторожно...

– Нам лучше уйти, сэр. Оба бугая через несколько минут очухаются. Пойдемте!

– Вы правы. Но подождите секундочку!

В два прыжка Барон вернулся в ванную, где таращил испуганные глаза онемевший от страха Гарстон.

– Чтоб никому ни звука! Или ты скоро опять обо мне услышишь! – свирепо рявкнул Барон.

Бидо, стоя в темном коридоре, к чему-то прислушивался.

– В чем дело? – прошептал Джон.

– Не знаю... Я слышу какой-то шум, но никак не могу сообразить, откуда он.

Джона тут же осенило: это на чердаке! Двое гангстеров, которых они вывели из строя, видимо, не единственные стражи "Минкс". Обнаружив лестницу, их собратья прогуливаются по крыше и с минуты на минуту могут напасть на неприятеля с тыла!

– Быстро! Они возвращаются оттуда! – крикнул Барон.

Бидо не стал тратить времени на расспросы, кто идет и откуда, а бросился за Джоном по увешанному современными картинами коридору.

– Кажется, мистер Гарстон любит живопись, – заметил француз.

– Мистер Гарстон много чего любит, это его и доконает, – пробормотал Джон.

Они выбежали на широкую лестницу.

– Надеюсь, ваше предсказание сбудется, сэр. Он ударил меня по лицу и заслуживает смерти.

Мэннеринг и Бидо быстро пересекли большой холл и направились к двери из матового стекла.

– Пожалуй, лучше не зажигать свет, – шепнул Джон.

– А еще лучше вам бы снять маску, сэр! Если поблизости бродит какой-нибудь полисмен, просто не знаю, что он подумает!

Барон рассмеялся. Внезапно сзади послышались голоса и шум шагов.

– Готово! Они нашли Гарстона. А может быть, наши приятели поднялись на ноги и топают сюда.

С дверью не пришлось долго возиться. Пересекая благоухающий сад, Джон на бегу развязал белый шарф. Они вышли через потайную дверцу, уже знакомую Барону.

– Я на машине. Вас подбросить?

– Благодарю, – очень вежливо отозвался Бидо, – мне не хотелось бы вас затруднять.

Джон, не отвечая, помчался по пустынной улице. Француз – за ним. Барон от души наслаждался – он чувствовал себя школьником, прогуливающим нудный урок.

– Если нас увидит полисмен, он может заподозрить неладное.

– Лучше уж полиция, чем Гарстон, – ответил Бидо с неожиданно прорвавшейся ненавистью.

На Лоуэр Ричмондс-стрит послушно ждала маленькая "М.Г.". Мужчины забрались внутрь, и через несколько секунд машина рванула с места. Бидо обернулся и стал следить за погоней.

– Их трое... и Гарстон с ними... стрелять не решаются, – комментировал француз с невозмутимостью диктора Би-би-си. И тем же бесстрастным тоном добавил: – Я, кажется, забыл поблагодарить вас, господин... Барон, если не ошибаюсь. Вы так же знамениты в Париже, как и в Лондоне.

– Даже слишком. Я бы предпочел, чтобы Гарстон меня не узнал.

– О, это не опасно! Он ничего не скажет – слишком сильно струсил.

– Боится-то он боится, да болтун ужасный!

Бидо бросил на мистера Мура осторожный взгляд.

– Мне кажется, я уже где-то вас видел, сэр. Не вы ли сегодня утром гуляли в Турс-гарденс?

– Да, – смеясь, признался Джон, – у вас опасная память на лица.

– Я тогда еще заметил, что вас очень интересует мистер Гарстон. Могу я позволить себе нескромное замечание, сэр? Я всегда думал, что Барон намного моложе...

– И привлекательнее, – насмешливо закончил Джон.

– По правде говоря, в Париже все женщины без ума от Барона. Они воображают его высоким, белокурым и – непонятно почему – сероглазым.

– Вот разочаровались бы, увидав меня, а?

Оба от души расхохотались.

– Я хотел бы немного поболтать с вами, Бидо. У вас есть время?

– Без вас, сэр, я бы уже созерцал вечность, – ответил, иронически улыбаясь, француз.

Они вошли в мастерскую на Фуллер Мэншнс, 29. Не желая показать французу, что Барон загримирован, Джон включил только две слабые лампочки.

– О чем вы хотели поговорить со мной, сэр? – спросил Бидо.

– О Гарстоне и бриллиантовых Звездах. Скажите, Бидо, вы знали, что Звезда, которую вы продали вчера, принадлежала Марии Антуанетте?

– Боже мой! – весело рассмеялся француз. – Если бы я знал, то пригляделся бы к ней повнимательнее!

– Ладно, давайте-ка посмотрим на нашу добычу.

Джон бросил на низкий столик содержимое карманов Гарстона. Письма оказались неинтересными: счета, приглашения на вернисаж и маленькая надушенная записочка, в которой Гарстону в приказном порядке предлагалось прийти в какой-то понедельник в семь часов вечера в бар "Рица". Джон взял в руки лавандово-голубой листок: запах ему был смутно знаком. Он протянул записку французу.

– Вы не разбираетесь в духах, Бидо?

– Это "Мисс Диор", сэр, – к огромному удивлению Джона, сразу ответил тот.