– Черт! Ничего не вышло, – выругался Бидо.

– Почему? Эта система и освещение совсем не обязательно должны питаться от одного кабеля. – Джон поднес гальванометр к замку – стрелка не шевельнулась. – Видите?

– Я все-таки взгляну, что делается в подвале, – осторожно заметил француз.

Скоро он вернулся с сообщением, что все в порядке – кабель разнесло вдребезги.

– Так идемте на второй этаж!

У двери кабинета Бидо с улыбкой остановился.

– На этот раз, сэр, я позволю себе войти первым. – И, не дожидаясь ответа, он толкнул дверь.

– Прекрасно, – вздохнул Джон. – Кажется, мистер Грюнфельд забыл о своих кровожадных планах.

Он включил люстру, и хрусталь засверкал тысячами огней. Кабинетом Грюнфельду служила роскошно обставленная комната, ее общий стиль нарушал только внушительный сейф в углу.

– А, вот это для меня! Пока я буду заниматься этим зеркальным шкафом, Бидо, поищите-ка по углам: кокаин должен быть тут, но Минкс не смогла или не захотела сказать, где именно.

Джон склонился над замком сейфа и принялся за дело. Присутствие француза избавляло его от обычной в таких случаях легкой тревоги, никогда еще Барон не чувствовал себя так спокойно. Его отвлекло неожиданное восклицание Бидо.

– Вот сволочи!

Джон обернулся. Бидо стоял возле двери и напряженно смотрел вверх.

– Вы хотели знать, какой прием вам готовили, сэр? Похоже, он был бы очень жарким, если можно так выразиться, – по телу француза пробежала нервная дрожь.

Барон поднял голову и с удивлением увидел предмет, совершенно безобидный с виду, но более чем неуместный в кабинете: лейку душа.

– Не понимаю!

– Зато я понимаю, сэр. Это ужасно, но вполне в духе Грюнфельда.

– Думаете, он хотел устроить мне душ? – пошутил Джон. – Вы боитесь, что баллончик заправили бы кислотой?

– Да нет, сэр, хватило бы и самой обычной водопроводной воды...

– Но от нее еще никто не умирал!

– Если только не стоять на полу, по которому пущен мощный ток, и не опираться о такую же дверь!

Джон в ужасе отшатнулся – он начал понимать.

– Но если бы к двери был подведен ток, я бы не смог ее открыть!

– В том-то и дело, сэр, готов спорить на что угодно, они отключили бы ток и дали вам возможность открыть дверь, вы бы вошли, ничего не подозревая, и попали под душ. Поглядите: душ подсоединен к замку и включается автоматически... в этот момент Лаба или Арамбур в кабинете либо в подвале врубил бы ток на полную мощность. И вы сгорели бы как спичка, даже не успев понять, что произошло! Потому я и говорю: какие сволочи!

Бидо побледнел от негодования, а Джон почувствовал, как его захлестывает волна холодного бешенства.

– Да, довольно гнусно!

– Но мы с ними сыграем шутку на свой лад. Уж я откопаю их поганый кокаин!

И молодой француз с невероятной быстротой начал поднимать подушки, опрокидывать кресла, сдирать со стен картины и расшвыривать книги. Это так позабавило Джона, что он перестал ощущать подступившую было в горлу тошноту.

– Вернусь-ка я к своему сейфу!

Бидо приподнял толстый палас, покрывавший весь пол.

– Видите, сор, я не ошибся: стальные пластины! Наверняка для того, чтобы по ним пропускать ток.

Он яростным пинком отшвырнул палас.

– Смотрите-ка, они кончаются здесь... а дальше – опять дерево. Почему бы это?

Джон быстро на ray лея.

– Я знаю почему! Глядите...

Он взял отвертку, подковырнул паркетину – под ней лежали аккуратно перевязанные пакетики. Джон и Бидо быстро разобрали паркет. Все пространство приблизительно на двух квадратных метрах оказалось заполненным одинаковыми пакетиками, и каждый весил не меньше фунта!

– Хоть в этом Минкс не соврала! Тут хватит отравы на долгие месяцы для всех лондонских наркоманов!

Бидо широко открыл бледно-голубые глаза.

– Теперь мне понятно, зачем Грюнфельду потребовалась такая мощная система защиты!

– А я знаю, что Гарстон прячет на чердаке и почему он запирает его на замки для сейфа! Кстати, о сейфе: мне надо все-таки открыть его. Я хочу получить обратно маску и прочее снаряжение, которое у меня стащил Лаба. Как только я им завладею, Грюнфельд уже ничего не сможет со мной сделать.

Джон не знал, что в это время Лаба за рулем большого черного "ягуара" едет в Хемпшир... к Лорне.

Мэннеринг и Бидо без приключений выбрались с Лорлер-драйв, вернулись в мастерскую и, прихлебывая крепкий кофе, стали разбирать бумаги, которые Джон взял в сейфе Грюнфельда. Они обнаружили массу интереснейших документов: Грюнфельд возглавлял международную банду, распространяющую наркотики на континенте и в Англии. Гарстон, их лондонский агент, сбывал товар в табачных лавках. Они узнали также, что Лаба половину времени проводит в Лондоне, половину – в Париже и что Минкс связывает с бандой только то, что она имела сомнительную честь понравиться Грюнфельду. А главное – что этому последнему до сих пор удавалось оставаться не известным полиции тех стран, в которых он действовал.

К утру Джон задремал, а Бидо отправился за яйцами и ветчиной. Около одиннадцати француз разбудил Мэннеринга и предложил чашку чаю.

– Вы готовите кофе, как итальянец, а чай – как англичанин. Как насчет того, чтобы вернуться к прежней профессии? Мне очень нужен слуга. И плевать я хотел, есть у него шрам или нет. Да, я ведь забыл представиться; в повседневной жизни меня зовут Джон Мэннеринг.

В бледно-голубых глазах мелькнула улыбка.

– Благодарю за доверие, сэр. А меня – Жан Бидо.

– Поедемте ко мне. Здесь просто временное убежище Барона. По дороге я заскочу в банк и положу в сейф все эти бумаги.

И они отправились на Кларедж-стрит. Как Джон и предполагал, вскоре зазвонил телефон. Сначала Джанет поинтересовалась, сумели ли ее близнецы выполнить задание мистера Мэннеринга. Потом позвонил Бристоу: сэр Дэвид чувствовал себя лучше, зато Линч совсем вышел из строя, а...

– ...А вы в прескверном настроении, Билл. Ничего, в скором времени я надеюсь явиться с подарком, который доставит вам массу удовольствия. Но пока это сюрприз. Так что, будьте любезны, не задавайте вопросов, и мне не придется вас обманывать.

Билл со вздохом повесил трубку.

– Сейчас вы слышали образчик моих бесед со Скотленд-ярдом, дорогой мой Бидо. Как видите, я в прекрасных отношениях с полицией. Вас это не пугает?

И снова зазвонил телефон. Это был Грюнфельд. Но Джон с трудом узнал его голос – столько в нем было ярости и дикой злобы. Грюнфельд задыхался от бешенства.

– Значит, вы меня на?.. Если вы думаете, что я так оставлю ваше вторжение...

– А мне наплевать... – с иронией начал было Джон.

– Вряд ли вы станете плевать на то, что я вам сейчас скажу. Слушайте меня внимательно, не перебивая, или я брошу трубку! Скоро за вами приедет Лаба, и вы без разговоров поедете с ним. Лаба привезет вас ко мне в Ламбет, где вы найдете одну свою знакомую... очень близкую знакомую... мисс Фаунтли. Заодно я прибрал к рукам маленькую ла Рош-Кассель, но это, наверное, вас волнует гораздо меньше. Да, кстати, если Лаба заметит, что за машиной следят, он тут же вас высадит... а мисс Фаунтли отправится путешествовать со мной.

Джон повесил трубку. Лицо его смертельно побледнело. Бидо с удивлением взглянул на своего нового шефа.

– Дурные новости, сэр?

– Похоже на то! Мы слишком рано начали радоваться, Бидо. Грюнфельд припрятал в рукаве крупный козырь. Сейчас за мной приедет Лаба, и лучше ему вас не видеть – иначе все может очень плохо кончиться.

– Что я могу для вас сделать, сэр?

– Крепкий кофе. И дайте мне подумать.

Через десять минут Джон набрал номер Ярда, но инспектор Бристоу, как ему сообщили, только что вышел.

– Это вы, Тяжеловес? Говорит Мэннеринг. Когда вернется Билл? В два? Ладно. Как только он появится, передайте ему, чтобы разослал патрули по всему Ламбету! Да, Лам-бе-ту! Нет, я не знаю точно, в каком месте... Если бы знал, сказал бы. Но обещаю, что в этом районе сегодня будет фейерверк! Не забудьте, Тринг, это очень важно. И еще скажите инспектору, что Грюнфельд похитил мисс Фаунтли. Да, я согласен с вами, это ужасно!