Я успел пройти едва-ли десяток метров, когда меня заметили. Парочка пьяных матросов направилась ко мне, пытаясь что-то там лепетать, шум веселой гульбы мешал мне понять, что они говорят. Только сократив расстояние еще метров на двадцать, я наконец разобрал пьяный бред что они несли. Н-да, зря они так, у меня и так настроение ниже плинтуса, а тут еще и эти… пьяные скоморохи. А ведь не такие уж они и пьяные, глаза у обоих цепкие и совсем даже не хмельные. Судя по окружающей обстановке, в этом Мире царит позднее средневековье, это край. Не заметить у меня на поясе шпагу, они не могли. Это куда же я попал, что какие-то оборванцы смеют нести подобную наглость в отношении дворянина?! О, вот и ножи достали, ну что-же, значит будем решать проблемы так, как они привыкли. С тихим шелестом шпага и дага выскочили из ножен. В этот момент нейросеть сообщила, что в паре десятков метров находится два десятка разумных и вывела мне карту отсканированного пространства. Я мельком глянул где затаились неизвестные, отметил, чисто для себя, откуда еще стоит ждать проблем и приготовился к схватке. Ну все, пошла потеха!

Неуклюжий, рубящий удар сверху, я принял на дагу. Зазубренное лезвие, никогда не чищенного палаша застряло в эфесе и после резкого поворота жалобно зазвенело по камням набережной. В эту же секунду я уже отбивал, куда более умелый, удар тяжёлой шпагой. Поворот кисти, перехват и острый клинок нежно касается горла неумехи, булькая и захлебываясь кровью он хватается за горло, а я, возвратным движением отбиваю очередной удар его более умелого собрата, разворот и острие даги входит тому точно в глаз. На несколько мгновений повисает мертвая тишина, а потом ее разрывает дикий крик какой-то полуголой шлюхи. Эта хихикающая девица отправилась следом за приятелями и оказалась достаточно близко для того, чтобы понять, что происходит нечто нехорошее. Бегом бросившись назад, она начала вопить что было силы, как только оказалась среди котлов с горящей смолой.

– Бьют наши-и-их! – истерически заорала девица, словно обезумевшая, прыгая по шатающемуся и трещащему трапу. – А-а-а! Там бьют! А-а-а!!!

Пьянствующая толпа всколыхнулась, раздались крики. Из всех закоулков и с корабля полезли разбуженные полупьяные матросы. Этим людям не раз и не два приходилось вскакивать посреди ночи, чтобы тут же схватиться за оружие. Кто-то пнул припорошенного мусором пьяницу, другой, ругаясь, спрыгнул под палубу.

По трапу застучали тяжелые шаги двух матросов с топорами в руках, первыми сбежавших на набережную. Но для пиратов эта ночь была полна неожиданностей.

Разбираться куда я угодил и что тут происходит времени у меня уже не было. К приближающейся ко мне группе пьяных моряков начало подходить подкрепление, такое же пьяные, но гораздо более многочисленное. То, что я попал к пиратам, мне сало ясно почти сразу, добропорядочные, пусть даже перепившие, матросы так незнакомцев не встречают, им для драки нужно какое-то время, нужен повод. Поэтому и я раздумывать не стал. Те несколько десятков метров, что разделяли меня и основную часть морских разбойников, я преодолел за считаные мгновения.

* * * * *

Увидав как четко и слаженно действует пара пиратов, как грамотно они берут незнакомца в «коробочку», полусотник зажмурился, проклиная себя за малодушие и за то, что прислушался к словам мага. Как бы вторя его мыслям, до него донёсся звон выбитого из рук клинка, а спустя мгновение хрипы и бульканье разрубленного горла. А потом… а потом истошный крик пьяной проститутки вернул его на грешную землю. И он стал свидетелем невозможного боя, боя одного против многих.

Бегущий детина замахнулся топором и ударил им незнакомца, который, видимо машинально, заслонил голову рукой. Топор треснул, словно угодил в камень. Незнакомец, худой высокий человек в темном плаще, молниеносно развернулся ко второму пирату, врезал ему кулаком в челюсть – и убил, его голова буквально коснулась затылком спины. Следующим ударом он расколол башку первому, который, остолбенев, таращился на обломок топорища в руке. Расправившись с двумя противниками, он ворвался в оголтелую толпу и широко расставил руки, с зажатыми в них клинками, преграждая остальным путь. На него набросились несколько матросов с мечами и топорами, но у необычайного воина тело и впрямь было из камня… Шатаясь под многочисленными ударами, он отступил на два шага назад, при этом потеряв кинжал – но и только. Какая-то неведомая сила отбросила самых резвых пиратов от незнакомца, только один не успел. Рука незнакомца схватила его за горло сминая и дробя гортань.

Кратких мгновений передышки чужаку вполне хватило, чтобы подготовиться к встречи очередной волны пиратов. Как успел заметить полусотник, до этого момента незнакомец предпочитал работать кулаками и ногами, лишь изредка «угощая» того или иного пирата ударом замысловатого эфеса своей шпаги. Салей видел, как он пнул еще одного, ломая ему ногу, третьему раздробил череп, словно глиняную миску. На незнакомца с ревом мчались все новые противники, готовые снести врага своей массой, что могло бы удаться – но во всеобщей суматохе, когда вылезающие из-под палубы матросы хотели бежать на берег, а другие в суеверном страхе пятились от трапа, не могло быть и речи о том, чтобы навести хоть какой-то порядок, в темноте, едва рассеиваемой светом луны, немногочисленных корабельных фонарей и горящей на берегу смолы, мало кто понимал, что, собственно, происходит. Но в какой-то момент странный гость наконец разозлился, потерял терпение и двинулся вперед, сокрушая каждого, кто оказывался в пределах досягаемости его шпаги. Полусотник замер, наблюдая за красивейшим танцем пришельца, когда каждое его движение заканчивалось чьей-то смертью. Когда в его руке появился второй клинок, полусотник не заметил, но две шпаги плели вокруг тела незнакомца настоящую стальную завесу, с легкостью отбивая и мечи, и топоры, и брошенные в него ножи.

Внезапно пираты замерли, хмель покинул их и они ужаснулись, тому, что смог натворить всего один человек. В этот момент Салей почувствовал, что кто-то пихает его в бок. Это был маг.

– Салей, самое время, командуй своим…

– Взять их! – чуть повернув голову скомандовал полусотник.

Солдаты, похоже, превратно поняли приказ, поскольку переулок в одно мгновение наполнился стонами убиваемых пиратов. Легионеры, уже много месяцев презираемые как всем этим сбродом, так и мирными жителями города, мстили за убитых прошлой ночью товарищей – троих парней из патруля. Окруженных и убитых в самом центре города, о которых никто не собирался вспоминать. Ни подкупленные урядники Имперского трибунала, призванные выслеживать и судить преступников, ни безразличное начальство, ни, наконец, запуганные городские власти – никто. Мстили за себя, за своих мертвых друзей, за свою беспомощность, мстили за своих матерей и детей.

Через пару минут все закончилось. Два десятка легионеров вырезали пиратскую команду. Порт был слишком далеко, чтобы на других кораблях услышали зовущих на помощь подельников. На пиратских посудинах, совершенно открыто стоявших на якоре у набережной одного из крупнейших городов бывшей Гардары, наверняка нашлась бы пара тысяч, а то и больше, головорезов. Солдаты не могли выйти победителями в каком бы то ни было столкновении в порту – но в двухстах шагах от него дело обстояло совсем иначе. Приятели гибнущих слышали, в лучшем случае, неразборчивые крики, доносившиеся с темных улиц, – не первые за эту ночь и не последние…

Пока легионеры неверюще осматривали дело рук своих, полусотник вычленил взглядом незнакомца. Он спокойно стоял и наблюдал, как солдаты режут блеющих от страха пиратов и не собирался бежать. Плечи полусотника непроизвольно передернулись, он просто представил, что на месте пиратов могли оказаться и его парни, так же неосмотрительно бросив вызов чужаку. А что из этого получилось бы, он уже прекрасно себе представлял.

В это самое время, но в совсем другом городе, у окна высокой башни, стоял человек и глядел на падающий снег. Мало какие прежние обычаи и привычки сохранились у жителей Кракса, бывшей столицы древней Гардары, но Старый район, настоящий город в городе, все еще неплохо охранялся. Помнивший времена независимого и процветающего королевства Гардары, окруженный собственной стеной, правда, уже кое-где полностью разрушенной, он являлся особенным местом. В его пределах размещались резиденции городских властей, здания Имперского трибунала, небольшие казармы, являвшиеся домом не для простых солдат, а для верных служак старой Гардарской гвардии, а кроме того, самые богатые каменные здания, лучшие конторы и торговые склады – словом, все, что определяет значение города. А в самом центре Старого района, на холме, за высокими и крепкими стенами расположилась старейшая Магическая Академия планеты – гордость и… проклятие Гардары. Уже очень давно ворота этой цитадели учености не распахивались навстречу абитуриентам, не выплескивали из себя толпы счастливых выпускников, не раскрывали своих объятий высокоученым мужам и дамам, но они все так же прочно и уверенно стояли на пути тех, кто хотел бы поживиться хранящимися за высокими стенами сокровищами, сокровищами знаний, в первую очередь. Именно за этими стенами, многие годы ковалась основа могущества и богатства Гардары, уверенность и процветание ее граждан и именно из-за этих стен вышло Проклятие, обрушившееся и на Королевство, и на его жителей, в одночасье обрушившее все то, что строилось и создавалось столетиями.