– Как вам будет угодно! – отозвался начальник караула. – Если вдруг вам чего-то захочется – вина ли, еды, чаю ли – немедленно скажите. А ты, – он повернулся к уже готовому выехать гонцу, – помни, что если ты встретишь ее святейшество по пути, то это одно. Если она изволит ужинать или отдыхать, вести себя нужно по-другому! Сориентируйся на месте, чтобы потом мне не пришлось за тебя краснеть! А теперь давай, пошевеливайся, пошел!

По дороге, мощенной камнем, застучали подковы, потом все стихло. Два стражника закрыли ворота. Керис присел возле деда на скамейку. Через окно слышались восклицания свободных от службы стражников, которые азартно резались в карты и то и дело подзадоривая друг друга.

Через приоткрытую дверь можно было видеть и кое-кого из игроков. И тут Керис понял, что дед специально сел здесь, чтобы видеть, что происходит в караульном помещении, и знать, как вести себя и какую роль играть.

– Очень хорошо! – теперь эти слова предназначались одному только Керису. – Итак, до приезда Герды у нас есть приблизительно час!

Архимаг сложил руки и прислонился спиной к грубо отесанным камням кладки стены.

Как будто приготовился к долгому ожиданию, подумал парень. Тем временем в караульном помещении возникла перебранка – кто-то кого-то обвинял в нечестной игре. Слышались возгласы: "Карты на стол!" и "Мошенник!" Все это было добросовестно пересыпано самыми отборными ругательствами. Начальник охраны стоял, прислонившись к двери, и наблюдал за игрой, но Керис заметил, что краем глаза он все-таки наблюдает за нежданными гостями.

Керис вытащил из котомки кусок кожи грубой выделки и принялся вычищать из углублений узора на рукояти своего меча застывший ил и слизь. И тут дед пробормотал ему в ухо:

– Ну, дитя мое, насколько ты силен в искусстве поддерживать учтивую беседу?

Керис удивленно посмотрел на него, но снова увидел блеск белых зубов архимага – он весело улыбался.

– Керис, ты можешь разговаривать разными голосами, изображая беседу двух людей?

Нужно, чтобы они думали, что я по-прежнему сижу возле тебя?

– То есть, говорить с самим собой?

– Именно так! Говори долгими тирадами от себя, а потом делай краткие замечания с моей стороны, как будто бы ты что-то мне рассказываешь! Только ни в коем случае не заглядывай в караульное помещение! – добавил старик, видя, как парень то и дело подозрительно посматривает на начальника охраны. И Керис послушно уставился на рукоять меча.

– Но поможет ли это? – удивился молодой человек. – Ведь все равно на тебя падает свет!

– Ну и что, он и будет видеть меня при этом свете! – успокоил его Солтерис. – Это же будет просто иллюзия! К тому же я думаю, что управлюсь быстро!

– Но…

– Со мной все будет в порядке! – предвосхитил предостережение архимаг. – А ты поможешь мне как раз тем, что будешь маскировать мое отсутствие! Я постараюсь быстро разобраться с Антригом! Он, как мне кажется даже в этой Башне, не столь уж беспомощен, как настойчиво старается нам внушить! Ну что же, я готов договориться с ним!

– Но эта печать на двери…

– Я разберусь и с печатью! – улыбнулся старик. – Главное ты, дитя мое, сиди здесь и изображай содержательный разговор. Но только не тараторь слишком быстро, иначе это будет выглядеть очень уж фальшиво! А через полчаса я снова буду здесь!

Но если через полчаса меня не будет… – тут старик замолчал.

– Что?

– Если я к тому времени не вернусь, – голос деда сразу посерьезнел, – лучше не рискуй и не суйся к Антригу! Лучше отправляйся к другим волшебникам и веди их сюда! – И старик стал подниматься.

Керис едва сдержал себя, чтобы не схватить его за рукав, не остановить, не крикнуть: "Куда ты, не надо!" Но вместо этого он прошептал:

– Подожди!

Архимаг выжидательно уставился на него.

– Ты не оставишь мне эту лайпу? – выдохнул молодой человек.

Солтерис помедлил, а потом сказал:

– Думаю, на этот раз нет! Если оправдаются мои самые худшие опасения, то она потребуется мне самому!

И исчез.

Керис некоторое время сидел молча, соображая, что бы все это значило. Возможно, дед действительно хотел встретиться с Антригом без свидетелей. Значит, на то у него были основания. Но тут он спохватился – что это он застыл, как истукан, ведь начальник охраны наверняка сейчас наблюдает за ним. И все-таки парня терзала одна мысль – что же заставило архимага пойти на столь большой риск?

Именно после того, как им встретилась та самая болотная тварь? Неужели Антриг и в самом деле сумел доставить сюда адское существо из какой-то неведомой вселенной?

Керис не мог ответить на этот вопрос и терялся в догадках.

Нет, прочь подозрительное молчание! И Керис начал изображать разговор: "Э-э-э… я не рассказывал тебе, как мы с моим двоюродным братом Трестой украли быка?" – воин даже сел вполоборота к "деду", чтобы все казалось как можно более натуральным. Невдалеке виднелась облитая молочно-белым лунным светом стена.

Вдруг мелькнула тень – это пролетела летучая мышь. Отсюда Керису была отлично видна дверь в Башню, возле которой недвижимо застыли два закутанных в черное охранника. Кое-какое пока остающееся в юноше волшебство давало ему возможность увидеть в темноте некую тень – возможно, это и был Солтерис, пробиравшийся к заветному входу в темницу. Когда тень архимага проходила между часовыми, один из них чихнул, а второй испуганно встрепенулся. Керису даже показалось, что дверь открывается. А потом все разом прекратилось – видение исчезло. Керис моргнул, протер глаза, но больше так ничего и не увидел.

Керис содрогнулся – он вспомнил ту самую печать, которая была нацелена против волшебных сил. Но дед явно знал, как действовать даже при наличии этой хваленой печати, – во всяком случае, он точно знал, как можно проникнуть в Башню. Но тогда напрашивался вполне закономерный вывод, что если Солтерис знает, как войти в Башню и выйти из нее, не обращая внимания на печать, то почему этого не может знать и Антриг? Он мог бы даже и догадаться – ведь сколько времени он провел в Башне!

Вспомнив, какую роль он должен играть, Керис быстро проговорил: "Да, дедушка… э-э-э… все это потрясающе интересно… А вот скажи-ка мне, как это Нарвал Скипфраг стал заниматься электричеством?" Но страх Кериса за деда не проходил – его мысли то и дело возвращались к одному.

Нервы его были на пределе, он все думал о двери, которая должна быть не только закрыта на надежный замок, но и крепко запечатана волшебной печатью. Что-то не давало ему покоя, что-то такое он чувствовал раньше – это было предчувствие чего-то недоброго. Какая-то страшная опасность, которую простым мечом не возьмешь…

Вдруг под аркой, ведущей во двор, послышалось какое-то движение. Керис глянул – и его чуть не хватил удар. Быстрым шагом прямо в его сторону направлялся церковный послушник – хасу. Сомнений быть не могло – только они носили балахоны красного цвета. Это было их своеобразным отличительным знаком.

Воин закусил губы, стараясь держать себя в руках и не показывать тревоги. Ведь хасу, как правило, тоже обладали волшебным даром. Ему ничего не стоит заметить, что Керис сидит на лавке в одиночестве. Впрочем, он не знал, что тут должно сидеть обязательно два человека. Парень приготовился к обеим ожидаемым развязкам ситуации – либо пуститься в как можно более долгие объяснения, либо без объяснений вступить в драку. Но хасу, не обращая внимания на Кериса, быстрым шагом прошел мимо него и остановился возле начальника караула. Пламя бросало багровые отблески на бритый затылок церковного послушника, на красную рясу. Он явно тоже почуял опасность, только он не мог определить, откуда эта опасность исходит, и потому-то тон его был таким обеспокоенным, даже испуганным.

Он тоже ощущает это, подумал Керис. Предчувствие неведомой пока беды вовсю бушевало в его душе. Почему-то особенно пугала темнота в уголках двора. Тут Керис поймал себя на мысли, что ощущает точно такой же страх, как в ту ночь, когда стал невольным свидетелем убийства Тирле. Как если бы он стоял на пороге опасности.