Это замечание, сделанное довольно будничным тоном, повергло Кериса в ужас, но Антриг и Джоанна словно не заметили этого. Вдруг внук архимага неожиданно для самого себя углядел между Виндроузом и этой девушкой из другого мира удивительное сходство – оба они были одеты в светлые рубашки и голубые джинсы, у обоих были вьющиеся светлые волосы, загорелые лица. Через несколько секунд экс-кудесник зашел обратно в глубину сарая. На фоне темной груды сена его светлая рубашка казалась почти белой. Тут Керис углядел то, что ему не попалось на глаза вчера вечером, когда они сюда пришли, – в сарае было две двери. Одна, через которую они вошли в помещение, смотрела на лес, а другая выходила на большой луг. Луг был только наполовину выкошен. В оставшейся высокой траве стояли коровы и меланхолично жевали свою жвачку. Одна из коров тоже мычала от боли – там, видимо, была другая пиявка.

– Так я и думал! – донесся до него в этот момент голос Антрига.

Неподалеку от сарая виднелась серая лента дороги. Ну и нашли же они себе местечко для ночлега – с одной стороны дорога, по которой каждую минуту могли прийти солдаты, с другой – чудовища из иных миров, которые ждут не дождутся, чтобы высосать их кровь. Керис подошел к чародею, который задумчиво смотрел из двери.

– У нас нет на это времени! – тихо сказал он. – Нужно как можно скорее уходить отсюда!

– Не говори глупостей! – сердито воскликнул Антриг, отстраняя молодого человека, затем указательным пальцем правой руки поправил очки и осторожно потрогал рубец от плети.

– По крайней мере, – наставительно сказал чародей, – мы должны разузнать, как обращаться с этими штуковинами! Вот посмотри, как передвигаются эти коровы! Да они все уже заражены! Так что эти пиявки не только в лесу! Нам нельзя бросаться сломя голову, вдруг мы наткнемся на таких же тварей? – Виндроуз спокойно взял свою скатанную в рулон куртку-рубище и, развернув ее, принялся отряхивать от сухих травинок.

Джоанна продолжала стоять возле выхода и глядеть стеклянными от ужаса глазами на луг. О подобных страшилищах ей даже из самых замысловатых фильмов ужасов узнавать не приходилось! Подумать только – стоит сделать десяток-другой шагов, и… Керис был поражен – как во сне, он шел за Антригом. Только в двери, ведущей к лесу, он словно очнулся, но чародей потянул его за рукав. Конечно, молодой человек подозревал, что Виндроуз не прочь удрать от него, но полагал, что тот попытается спастись бегством тогда, когда они доберутся до города Ангельской Руки. А пока он не посмеет оставить их лицом к лицу с опасностями. Но одна только мысль, что им предстоит выйти к умирающей корове и ненасытной пиявке, заставила внука архимага содрогнуться. Он снова остановился.

Но Антриг спокойно, но решительно снова сжал руку Кериса. Выйдя наружу, Виндроуз подобрал валявшийся на земле и погасший факел Кериса и вернулся с ним обратно.

Послушник шел за ним с отрешенным видом. Ни корова, ни пиявка не пошевельнулись.

Антриг тем временем спокойно отвязал от верхушки шеста ремешок, свернул тугой жгут сена и примотал к шесту. Тут он сурово взглянул на послушника поверх очков.

Антриг сказал:

– Керис, выбирай одно из двух – или отдай мне на время твой меч, или пойдем со мной к корове!

Керис в этот момент готов был поклясться, что ад, которым Церковь Единого Бога пугала людей, помещается на лугу. Сам Керис считал себя человеком довольно закаленным – целых пять лет он учился преодолевать всевозможные трудности, смотреть смерти в глаза и всегда быть готовым заколоть мечом любого противника.

Но за последние недели ему пришлось столкнуться с опасностями совсем непривычными – то с чудовищем, которое едва не прикончило его, то с полетом через темное пространство под названием Пустота с последующим приземлением в совершенно чужом мире. Ну как послушник может сражаться в такой обстановке, да еще при отсутствии команд! Но сражаться с чудовищем – это одно дело, а шагать через тихую с виду местность, на самом деле кишащую смертоносными паразитами, – совсем другое. То, что на лугу было полно гигантских пиявок, сомнений не вызывало.

Когда Керис и Антриг медленно ступили на траву луга, со стороны леса повеял легкий ветерок. Но не аромат лесных цветов принес он с собой, а приторный запах крови, от которого Кериса вдруг замутило. Хотя к крови он, как известно, давно успел привыкнуть. Послушника даже затошнило от этого своеобразного запаха.

Где-то в траве журчал ручеек, на лугу паслось с полдюжины коров. И на каждой корове было по меньшей мере по одному паразиту. Были и буренки, павшие жертвами двух, а то и трех пиявок, свисавших с их шей и глоток. Это было незабываемое зрелище! Пиявки различались размерами – но было понятно, что кровь животных очень питательна для них, и они росли как на дрожжах.

Керис еще ни разу в жизни не чувствовал себя таким беззащитным. Им овладели страх и слабость, подкашивались ноги, но он усилием воли не упускал из вида Антрига, который, бормоча "Чудно, очаровательно", медленно, но верно продвигался все дальше.

Журчание ручейка слышалось уже где-то совсем рядом, возле него трава была особенно густая и сочная. Антриг поднял руку, привлекая внимание Кериса, и сказал:

– Да, тут их наверняка целый рой!

Вдруг где-то сбоку послышался шелест травы, и Керис, как ужаленный, подпрыгнул в воздух, испуганно смотря себе под ноги.

– Антриг! – простонал внук архимага, не выпуская из рук меч. – Пойдем скорее обратно!

Но Виндроуз, сжимая в руках шест, продолжал осторожно продвигаться вперед, к ручейку. Глаза его стали сосредоточенными, руки не дрожали, как у Кериса.

Послушник лишь мельком успел заметить очередное чудовище в зарослях папоротника, а в следующий миг оно напало на них. Пиявка была длиной около полуметра и метнулась на Антрига так, как обычно кидается на свою жертву кобра. Рука, повинуясь не разуму, а инстинкту, махнула мечом. Керис еще не успел понять, что он такое рубит, а тело пиявки уже билось на земле, рассеченное на две части.

Одновременно послушник отпрянул назад, поскольку голова со щелкающими по инерции челюстями полетела прямо на него. Вся трава была забрызгана какой-то мутно-серой слизью, которая разлетелась из распоротого брюха пиявки. Но Керис испуганно завертелся, озираясь по сторонам, поскольку казалось, что вся нескошенная трава на лугу шуршит, раздвигаемая телами кровожадных тварей.

Казалось, какая-то единая сила заставила всех кишащих на лугу пиявок двигаться по направлению к путешественникам. Трава с каждой секундой шевелилась сильнее и сильнее. Тут вдруг раздался крик – Джоанна даже из амбара заметила, что дело нечисто и что лучше все-таки спасаться бегством.

Буквально в двух шагах от Кериса в высокой траве стоял понурый теленок. Керис позвал его – теленок повернулся к нему, в глазах животного стояли слезы. И было от чего – с шеи малыша свисала пиявка. Но все та же странная сила заставила пиявку оставить свою беззащитную жертву – с шипением отвалившись от раны, из которой сразу тонкой струйкой заструилась кровь, пиявка с шипением бросилась на Кериса. Внук архимага заученным приемом выставил навстречу чудовищу меч, но пиявка, зависнув на лезвии и обхватив его своими покрытыми слизью лапами, тяжестью своего тела стала пригибать меч к земле. Инстинкт самосохранения заставил парня бросить клинок и отскочить – перед его глазами еще стояла картина: пиявка, лезущая по шесту. Но в следующий момент послушник уже проклинал себя за эту слабость – теперь он лишился оружия, своей единственной защиты. Тут Антриг схватил Кериса за рукав, и они во весь опор понеслись назад, хотя знали, что бегство в данной ситуации бесполезно, – рано или поздно пиявки возьмут их в кольцо.

Но этого не случилось. Пиявки накинулись на расплесканную по нескольким квадратным метрам слизь и внутренности рассеченной Керисом твари и принялись жадно их пожирать. Антриг оглянулся назад и увидел только занятые пожиранием останков соплеменницы прожорливые существа. Они торопились – каждый хотел обогнать другого.