– Ни один из наблюдателей, никто из сиделок не доложил мне, что что-то произошло.

– Ну, естественно, – пробормотал Антриг. – Они и не скажут. Где им увидеть?

Чародей принялся осматривать комнату. Но осмотр занял не слишком много времени.

Не только эта комната, все помещения, были буквально забиты вещами и вещицами, которые мог позволить себе человек хорошего вкуса, вдобавок не стесненный в средствах. Изящные часы, роскошные ковры, мебель, сделанная из диковинного дерева, потерев которое можно чувствовать приятное благоухание. Единственным недостатком этих помещений был спертый, тяжелый воздух. Комнаты совершенно не проветривались, несмотря на то, что на улице стояла ранняя осень, не слишком отличавшаяся от лета.

Сам император, которого под руку вывела из спальни бодрая сиделка, не произвел на Джоанну ужасающего впечатления, как она того ожидала. Возраст его примерно соответствовал возрасту ее отца. Его седые волосы были тщательно расчесаны, одежда опрятная и свежая. Вполне нормальный старик, подумала она, ругая себя за излишнюю впечатлительность. Только рот императора был открыт. Джоанна, которая всегда чувствовала отвращение к калекам или умственно отсталым людям, вдруг поняла, что на сей раз не испытывает такого чувства. Она ощущала только безграничную жалость к этому человеку.

– Ну что комнаты тоже помечены?

Джоанна словно очнулась от странного сна. Она только сейчас заметила, что они направляются обратно во двор, где их поджидала карета. Оказывается, Антриг уже успел закончить осмотр.

Виндроуз как-то странно посмотрел на нее и сказал:

– Ах, да. Конечно, да.

– И что, – продолжала девушка, – теперь можно сказать, что твоя догадка подтвердилась?

Антриг пребывал в нерешительности – он явно решал, сказать ли правду или увильнуть от ответа. Девушка с трудом удержалась от того, чтобы подтолкнуть его.

Он все еще не доверял ей. Наконец чародей осторожно сказал:

– Нет, не подтвердилось. Просто я в самом начале предположил, что комнаты обязательно должны быть помечены. На них должно быть наложено соответствующее заклятье, так я поначалу предполагал. Впрочем, оказывается, что дело совсем не в этом.

– Но в чем же тогда?

Вместо ответа Антриг церемонно распахнул дверцу кареты и галантно посадил девушку на бархатное сиденье, а затем устроился рядом с ней. Принц, поддерживаемый слугой, забрался в карету с другой стороны. Карета тронулась.

– Я пока что ни в чем не уверен, – наконец отозвался Виндроуз.

– Но послушай, – энергично запротестовала девушка, однако принц не дал ей договорить.

– Ему грозит опасность? – осведомился регент, тревожно глядя на чародея.

– Вряд ли, – успокоил его Антриг, – во всяком случае, он может спать спокойно, пока ты жив. Кто бы ни был заинтересован в том, чтобы убрать тебя со своего пути, он пока не чувствует себя полностью подготовленным к тому, чтобы самому стать наследником. Но как регент ты все равно должен принимать необходимые меры предосторожности.

– Ну, это и так ясно как божий день, – сказал Фарос, – хотя мне кажется, что если мой дорогой двоюродный братец возжаждет усесться на трон, у него могут возникнуть трудности. Знатные фамилии империи не слишком единодушны в том, что он сможет быть лучшим регентом, нежели я. Но скажи, стоит ли мне понимать твои слова так, что где-то созрел тайный заговор? Что мне нужно беречься? Что страхи мои не напрасны?

– Считай, что да, – согласился Антриг. Его длинные пальцы перебирали висевшую на шее цепь с сапфирами и изумрудами – подарок принца.

Больших денег стоит такой подарок, подумала девушка. Голос чародея звучал довольно беззаботно, но глаза были наполнены тревогой. По-видимому, чувство это подпитывалось тем, что успел пересказать ему регент, хотя это все, по мнению Джоанны, было не слишком важно. Наконец Виндроуз спросил принца:

– Кто знал о твоей женитьбе?

– Очень немногие, – быстро проговорил Фарос.

– А Нарвалу это было известно?

– Но ведь он был моим придворным лекарем, – глаза принца широко раскрылись от удивления. – Конечно, он не мог не знать этого. Не хочешь ли ты сказать, что именно из-за того, что он знал об этом, его и убили?

Антриг ничего не ответил. Он глядел в лицо собеседника, словно раздумывая, что сказать ему. Наконец он тихо произнес:

– Вряд ли именно из-за этого. Это не причина для убийства. Мне кажется, что убит он был именно из-за своих экспериментов. Тот, кто там был, стоял возле стола лекаря. И Нарвал чем-то удивил его.

Фарос, который с рассеянным видом следил за проплывающим за окном пейзажем, резко повернулся. Глаза его горели подозрительностью и яростью. Но едва только принц успел раскрыть рот, Джоанна поспешила разрядить обстановку:

– На самом деле. Я заметила там, что пуля попала в стену чуть-чуть повыше рабочего стола.

– Да, конечно, – поспешно сказал Антриг, понимая, что Джоанна сейчас, возможно, спасла их от возвращения в Цитадель. – У меня нет сомнений, что это стрелял Нарвал. Видимо, кто-то приблизился к его столу. Мне не удивительно также, что он промахнулся, – ведь общеизвестно, что убить волшебника из пистолета очень непросто.

– Итак, получается, что он мог сболтнуть о моей свадьбе любому волшебнику, – протянул Фарос недовольно. В его глазах снова заплясали огоньки подозрения. – Получается также, что он тоже мог быть в одной упряжке с ними, так ведь? Да все они: и Сердик, и Совет Кудесников…

– Но в таком случае можно сделать вывод, что вряд ли именно они убили его.

Посуди сам, для чего им нужно было убивать сообщника?

В это время карета остановилась у Летнего дворца. Даже отсюда было видно громаду резиденции императора. Глядя на дворец регента, Джоанна не могла представить, сколько лет этому сооружению, – все ухожено, вылизано до блеска, отполировано.

Всюду мрамор, гранит. В нишах стояли статуи обнаженных молодых людей, что явно должно было потрафлять вкусам хозяина дворца.

Девушка сумела прикинуть возраст здания только тогда, когда они вошли внутрь. В отдельных комнатах, в старой части здания, были низкие потолки, а нижние этажи и вовсе были сложены из булыжника. Видимо, дворец постепенно разрастался с течением столетий. Это впечатление усиливало смешение различных архитектурных стилей: стрельчатые окна и готические своды соседствовали с обильной позолотой и мебелью с гнутыми ножками, рыцарские латы – с картинами в изящных рамах, изображавшими пышнотелых девиц и мужественных героев.

Вскоре они пробрались по узкой галерее, заставленной упомянутыми рыцарскими доспехами. Потом зал, потом снова галерея – они попали в крыло, с которого, несомненно, начинал строиться этот дворец.

– Мои люди доставили сюда все инструменты Нарвала, я распорядился изъять все до последней отвертки, – сообщил принц. – Кроме того, Джоанна, мне удалось получить обратно твой кошель. Кстати сказать, инквизиторы почему-то не хотели расставаться с ним, хотя и твердили, что в нем лежат разные дьявольские игрушки.

Странный народ.

– Дьявольские игрушки? – удивилась девушка. – Но что же в них такого дьявольского?

– При желании дьявольским можно объявить что угодно, – сообщил Антриг с ухмылкой. – Хотя они вряд ли знают, каково предназначение многих из этих штучек.

– Кстати, насколько я понял, большинству чародеев удалось удрать в поднятой тобой суматохе, – довольно сказал регент. – Во всяком случае, Костолом выглядел весьма удрученным. Он говорит, что еще не сумел раскрыть заговор до конца, что еще не все, кто нужен, выловлены.

Рука Антрига потянулась было к ручке одной из дверей, но Фарос схватил его за рукав. При этом принц с опаской посмотрел на полукруглые окна комнаты.

– Я прошу тебя: помоги мне, если все это верно хотя бы на тысячную долю, – сказал принц, – иначе ты будешь умолять о смерти, на которую, кстати, отец осудил было тебя. Так же, как и человек, блуждающий по пустыне долгое время, просит воды и еды у первого встречного. Думаю, что ты меня понял.