Вот пришло мне в голову, что, как и в случае с фарфором, сто́ит отойти вначале от премиального производства в сторону более дешёвого. У Ломоносова с фарфором дела пошли только после того, как завод начал работу над более массовым продуктом — фаянсом, который, и по сею пору, приносил неплохой доход от продаж, хотя сначала за рубежом он и не продавался. Академик тогда отработал технологию на крупном производстве, только потом начал улучшать штучное.

Так вот, почему бы и в части шпалер нам не создать массовое производство тканых обоев, которые могли занять свою нишу именно за счёт дешевизны и стойкости? Здесь же мне на ум пришло и производство обоев бумажных, которое в России сейчас отсутствовало. У нас же есть прекрасное, одно из наиболее передовых в Европе, производство бумаги! Пусть оно и специализированное — для печати ассигнаций, но технологии-то уже есть. Требовалось лишь их адаптировать для массового производства.

На этот участок были переведены два молодых специалиста из бумажной мастерской печатного двора, тяготевшие к экспериментам, а также был отправлен вернувшийся из Европы Кулибин. Иван Петрович, креатура Ивана Эйлера, получил основное образование в знаменитом Марбургском университете, а потом ещё два года прожил в Англии, где изучал тонкости механизмов. Эйлер хотел его оставить при себе в качестве специалиста по машинам, но я решил, сначала дать ему определённый участок, чтобы понять его действительный уровень.

Художников же картонистов, что были в штате шпалерной мастерской — ещё молодых парней в количестве пяти человек — я решил отправить на обучение на четыре года в экзотические страны. Двое поехали в Китай, двое в Персию, а один в Турцию. Дипломаты наши получили указание пристроить их к местным художникам для обучения и следить за судьбой живописцев до возвращения домой.

— Михаил Фёдорович! Григорий Николаевич! Прошу Вас, присаживайтесь! Разговор нам предстоит долгий! — я указал Соймонову и Теплову на стулья за столом в своём кабинете. Те чинно расселись. — Итак, я позвал вас поговорить о задачах, которые вам предстоит решить на Урале.

— Мне как мне кажется, цель моей поездки в основном ясна! — начал Соймонов.

— Михаил Фёдорович! Вам надлежит выступить в первую очередь советником Григория Николаевича, который обладает огромными знаниями в части законов наших и делах денежных, однако мало что понимает в выплавке железа. — я дружески улыбнулся своим гостям.

— Советником? — искренне недоумевал Соймонов, — Необходимо ли тогда моё личное присутствие в данной поездке? У меня есть достаточное количество специалистов, кои могут оказать содействие Григорию Николаевичу…

— Это я попросил отправить со мной именно Вас, Михаил Фёдорович! — с кривой усмешкой подал реплику Теплов, — Более того, с нами отправится ещё почти целый полк солдат и рота драгун.

— Да, господа, вам предстоит задача не просто сложная, а почти невозможная! — я встал из-за стола и начал задумчиво расхаживать по кабинету, — На Урале имеет место полное беззаконие и неприятие порядков государственных! Однако же, именно тамошние заводы дают нам почти всё железо, которое приносит России огромные доходы, и не только их. Всё наше оружие изготавливается из тамошнего железа. М-да… Однако переносить дальше те безобразия, что там творятся, мы не можем. Люди просто бояться Урала и уральских заводчиков! Слышали про бунты, которые происходили в тех поселениях, что покупались ими?

— Конечно, слышали! — кивнул Соймонов, а Теплов устало прикрыл глаза в знак согласия.

— Вот это империю нашу тоже устроить не может! А Вы, Михаил Фёдорович, отправляетесь туда не только советы давать, но и думать над улучшением местных технологий, чтобы заводы не умерли, после наведения порядка! — тяжёлый был разговор, сложный. Люди они были умные и верные, но уж больно сложная задача стояла перед ними. На месте им должен был помогать ещё и тамошний губернатор Иван Орлов, который не мог в одиночку решить такую проблему. Да и войска я туда вместе с комиссией отправлял не просто так. Очень жарко им будет на Урале, но я на своих порученцев надеюсь.

Я планировал также, что какая-то часть Уральских заводов станет убыточной, и это позволит относительно безболезненно переселить персонал этих предприятий в новый центр металлургии — уже в Таврическом наместничестве.

Сейчас Урал производил восемьдесят процентов железа в стране, да ещё и почти всю медь. Ещё немного делали на Олонецких[75], Замосковских заводах[76] и в Липецке, но там невозможно было говорить о нужных масштабах — в Карелии руда была бедная, плохо разведанная, населения мало, в Липецке уже не было леса — вырубили, очевидная перспектива было только у Баташевских заводов.

Глупость, конечно, большая — основными материалами в производстве чугуна и стали сейчас были железная руда и древесный уголь. Древесный! Каменный в этом процессе не был задействован вообще, так как в нём много всяких вредных для конечного продукта элементов. То есть если сейчас просто использовать для изготовления железа каменный уголь, то на выходе будем получать продукт мусорного качества, из которого что-то изготовить было бы невозможно — результат будет ломаться, рассыпаться и так далее. Поэтому для производства использовали только древесный уголь, то есть для металлургии нужен был ещё и лес, много леса.

Я же помнил про громадную стальную индустрию Приазовья в моём бывшем мире. И лес здесь сейчас был, но очень мало, и расходовать его для выплавки металла — нерационально. Однако в наместничестве в изобилии был каменный уголь, но мы не умели его использовать для производства железа. Такая технология была только в Англии, но она была слишком сложна и пока использовать её вне самой Великобритании не получалось. Я, конечно, ориентировал на её изучение всех, кого только мог и Ивана Эйлера, и свою разведку, и даже молодых людей, которые уезжали в Европу учиться металлургии. Но пока это не давало результатов.

Правда у нас была отлично разработанная ещё Ломоносовым технология так называемых пламенных печей, в которых топливо горит за стенкой, передавая расплаву только тепло. Да, Михаил Васильевич, такую печь применял для изготовления фарфора и стекла, но идея адаптировать её для плавки уже несколько лет владела умами моих металлургов, и результат должен был вот-вот явить себя.

Так что, я решил рискнуть и, не дожидаясь завершения этой работы, отдал приказ. Берг-Коллегия провела изыскания, и на уже разрабатываемых угольных копях на речке Саксагань мы будем закладывать металлургический завод, куда чугун и железо должны будут поставляться с Урала. Пока там мы будем пытаться строить новый центр металлообработки. Тула не должна оставаться единственным нашим промышленным районом в этой отрасли.

Слишком многое увязло именно в металле. Даже полевые кухни, которые были высоко оценены в армии, производить было тяжело — слишком дорого и мало, да и с глиняными горшками в консервном производстве мы возились не от хорошей жизни. Сырья у нас в металлургии делали довольно много, а вот перерабатывали ничтожное для нас количество. Ситуация стала меняться с открытием в Туле сначала одного, а теперь уже трёх заводов, в которых была основная доля Императорского приказа.

С самого начала заводы имели заказ на свою продукцию от казны, но казна имела право закупить не более трёх четвертей их продукции — остальное должно́ было продаваться уже частным лицам. Сейчас уже сформировался устойчивый спрос на сельскохозяйственный и строительный инвентарь со стороны помещиков наместничеств, желающих, чтобы их крестьяне получали на своих землях больший урожай и платили им большие оброчные платежи. Но этот спрос мы обеспечивали через Дворянский банк, который кредитовал помещиков, пока только в наместничествах, под залог земель.

Пока нам инструмента хватало, но я предвидел рост его потребления на старых территориях в результате изменения культуры сельского хозяйства, которая должна была произойти позже. А самое главное, мы стояли на пороге перевооружении армии и создания Черноморского флота. Для этого нам должно́ было понадобиться огромное количество оружия. И вот возить его с Урала уже было бы накладно. Я хотел попытаться хоть немного опередить время и за счёт этих военных заказов создать второй металлургический центр именно в Таврии. Но делать на это ставку я не мог — ещё не было технологий и отработанной логистики. Так что основой перевооружения по-прежнему должен был оставаться Урал. А я надеялся…