Женщина на старой вырезке была… Рейчел.

Нет… Он закрыл глаза, перебирая мысли. И не Сара. Женщина была матерью Сары, Рут. И матерью Рейчел тоже вроде бы. Выглядели они примерно одинаково: двойняшки, тройняшки. Единственная разница заключалась в том, что темные волосы Рут были коротко подстрижены, лишь небольшой хвостик оставался на затылке. Практичная прическа, впору взобраться на борт «Саландера-3» — именно этому была посвящена фотография — и отправиться к Проксиме вместе с мужем, Энсоном Тиреллом, и апельсинового цвета котом. И, возможно, первыми клеточками их дочери, уже растущей в лоне Рут.

Чета выглядела сияющей и счастливой в этом ярком мире прошлого, окрыленная надеждой найти другой мир где-то среди звезд.

— Почему они вернулись? — вырвался невольный вопрос. Никакого ответа. — Почему они вернулись в этот мир? В этот мерзкий мир? — Мерзкий, даже если бы здесь, на Земле, не ходили бы по улицам полицейские — и он когда-то был таким, — жаждущие его смерти.

— Я не знаю, — раздался из-за спины голос Исидора. — Никто не знает. Это загадка. Может быть, Сара знает. Может, вы как-нибудь спросите у нее об этом. Если когда-нибудь снова п-представится такой случай.

Декард бросил взгляд через плечо. Времени ни на что не оставалось, он уже слышал шаги, потом открылась входная дверь. Мужчина в темной форме, пилот челнока, доставившего его сюда.

— Мистер Декард уходит. — Исидор погладил механического кота на столе, не глядя ни на кого из них, будто ему вдруг по непонятной причине стало стыдно. — Проводите его, пожалуйста.

— Рад стараться. — Пилот крепко обхватил руку Декарда и потащил за собой.

Всего через пять минут он оказался с наружной стороны большой и тяжелой двери, усеянной шляпками болтов. На улице. Звуки грузового цеха лечебницы эхом отдавались в узком ущелье прилегающих зданий.

Мельчайшая пыль Мохавской пустыни вздымалась вокруг ботинок, жаркий ветер сгребал из нее миниатюрные дюны в пустых сточных канавах.

Декард откинул голову назад, глядя прямо на солнце, позволяя его ослепительному сиянию обжечь глаза. Два ручейка слез блеснули перед тем, как испариться.

Далекая точка пересекла солнечный диск.

Холден видел светящуюся зеленую линию, бегущую вдоль монитора. Горбатая змейка — это мой пульс, подумал он. Словно в миллионах миль отсюда, хотя стоило только протянуть руку. Черный атташе-кейс был прикреплен к груди паутиной хирургического пластыря. Ему удалось чуть-чуть приподнять ставшую многотонной голову от обивки сиденья в кабине челнока.

— Что… — Язык по-прежнему сухой, неповоротливый, но жесткие пластиковые трубки уже не сжимали горло. По всей видимости, необходимые трубки теперь переместили к груди. — Что происхо… — Маленький шарик трепыхался в прозрачном клапане с каждым выдыхаемым звуком, — дит…

Мужчина на другом сиденье — руки на панели управления — повернулся и посмотрел на него. И улыбнулся.

— Долго же ты был без сознания. — Он наклонился и проверил показания приборов в чемоданчике. — Хотя, кажется, уже все в порядке. Знаешь, кто ты?

— Кто?… — Вопрос озадачил Холдена. Плюс улыбающееся лицо мужчины — он видел его раньше, но не мог вспомнить когда и где. Улыбка сумасшедшего — сумасшествие на грани безумия — и копна светлых волос, стриженных ежиком. Но лицо было старше, сильнее изрезано морщинами, чем то, которое, как ему казалось, он помнил. Что это значит?

— Кто… я?

— Твое имя, приятель. Как тебя зовут?

— О… — Спокойнее, спокойнее — особенно сейчас, когда действие наркотиков, которыми его напичкали в лечебнице, стало проходить. Трубки в груди заныли, и ему пришлось побороть иррациональное побуждение вытащить их. — Меня зовут… — Глубокий вдох, шарик прыгнул вверх. — Холден… Дейв Холден.

— Очень хорошо. — Мужчина, улыбаясь, протянул руку и пальцем постучал его по лбу. — По крайней мере, здесь они у тебя ничего не напутали. Ему тоже теперь так казалось. Боль стала сильнее, ясность — пронзительнее, словно безжалостное солнце, притушенное фотохромным стеклом кабины, выжигало густой туман в голове. Он знал, что находился там, в лечебнице, подключенный к таким же машинам, только огромным, очень долго. Год? Может быть, больше. Он уже мог посмотреть сверху на полосу тумана, широкую, как океан, когда грузовой челнок пролетал над верхушками лос-анджелесских небоскребов.

На самом дальнем краю полосы тумана выплыло последнее незамутненное воспоминание. Последнее перед одуряющей мглой больничной палаты.

«Опиши… только то хорошее, что приходит тебе в голову… о твоей матери».

Это был его собственный голос, последнее, что он сказал в том, другом мире. Где это происходило? Холден сосредоточился, поймал: в штаб-квартире корпорации «Тирелл». В комнате с двумя стульями, вентилятором над головой, едва разгоняющим слишком кондиционированный воздух, и стол с аппаратом Войта-Кампфа на нем. И другой голос, тягучий, глупый и полный обиды: «Моя мать? Позвольте рассказать о моей матери…»

Эта последняя запись в памяти была подпорчена. Докторам пришлось вытаскивать его из наркотического оцепенения — тогда он впервые заметил машины, выстроившиеся вокруг его кровати, возле грудной клетки, обвитой трубками и проводами, — чтобы угрюмого вида команда следователей Управления полиции могла снять с него показания…

Вспомнил! Когда он и видел того парня. Хотя и без улыбки на показанной ему фотографии. Но все равно, это был он. Вот самый.

— Подождите… минутку… — Он услышал, как загудели приборы в атташе-кейсе, справляясь с адреналином, внезапно заструившимся по венам. — Кто… вы?..

Мужчина обернулся, улыбка стала шире и еще безумнее.

— Меня зовут Рой. — Его обуял почти детский восторг. — Рой Бейти.

— О… черт… — Холден вслепую пошарил вокруг себя, пытаясь найти защелку на дверце кабины. Не важно, что челнок летит на высоте сотен метров над городом. Все, что говорили именно об этом типе, самом сильном и кровожадном из всех сбежавших репликантов серии «Нексус-6», молнией пронеслось у него в голове. «Но он должен быть мертв», — в паническом смятении подумал Дейв.

— Брось. — Улыбающаяся фигура сгребла Холдена и втащила его обратно на сиденье. — Ты никуда не пойдешь. Только со мной.

Беспомощный, он наблюдал, как Бейти подрегулировал что-то внутри чемоданчика. Пульс замедлился, хотел он того или нет. Черные пятна замельтешили перед глазами, пока Бейти не крутанул ручку на деление в другую сторону.

— Вот так. — Улыбается, обе руки лежат на пульте управления челноком. — Просто расслабься, Дейв. Я везу тебя… туда, где тебе понравится.

Шарик качался в клапане, подрагивая с каждым движением искусственных легких. Холден закрыл глаза, не желая видеть трубок, пристегнутых к груди. Не желая вообще ничего видеть.

Под желтым небом Лос-Анджелеса челнок продолжал полет.

В одном из выдвижных ящиков бюро Сара Тирелл, как и предполагала, нашла телефон сотовой связи.

Бросив взгляд на полуденное солнце, которое едва проглядывало сквозь смог и легкий туман, она откинула крышку телефона и нажала клавишу. В ушах зазвучал характерный синтезированный сигнал; трель его то усиливалась, то становилась тише, а в это время невидимый луч отыскивал и настраивался на секретный канал одного из низкоорбитальных спутников связи, который висел над Лос-Анджелесом. Набрав номер и ожидая соединения с абонентом, Сара левой рукой лениво перебирала содержимое выдвижного ящика: кроваво-красные овалы ее накрашенных ногтей с легким шорохом поиграли скрепками, затем наткнулись на золотую табакерку работы Франсиса Хараше, отыскали дешевый нож для разрезания бумаги. Наконец на другом телефонном аппарате, установленном в одном из районов Лос-Анджелеса, зазвучала такая же трель.

Мужской голос произнес:

— Слушаю.

— Это я. — Сара откинулась назад, жесткая спинка стула уперлась ей в лопатки. — Мне нужно знать, как продвигаются дела. С нашим гостем.