Как только появилась псевдопевчая птичка, Анорак Без Рукавов зашипел на секцию, в которой сидели охранники, чтобы они сели на свои места. Мэдди заметила сотрудницу «группы 4» за кулисами рядом с узлами кабелей. Она со страхом и благоговением наблюдала за происходящим, загипнотизированная игрой разноцветных лучей, освещавших каучуковые груди псевдопоп-звезды. Она поднимала и опускала голову, стараясь увидеть как можно больше, от чего ее блестящие черные волосы, казалось, хлопали, как жучьи крылья, вокруг ее головы.

Охранница отвлеклась всего лишь на мгновение, но Мэдди решила, что ей этого хватит. Камера отъехала в сторону, временно скрыв ее из виду. Вот она, возможность. Это было похоже на незапланированную остановку поезда. Не оставалось времени ни на проверку расписания движения, ни на выяснение конечного пункта следования. Сейчас или никогда. Тихо и шустро, как рыбка, Мэдди скользнула в прохладную, жидкую тень.

К тому времени, как Супермен и Синди перешли к следующей части своего шоу уродов с вопросами, позаимствованными у Сократа: «Почему мужчины не довольствуются своими женами, а хотят других женщин?», Мэдди уже пробралась в гримерку с табличкой «Эстер Рантзен» и переоделась в твидовый костюм и светлый завитой парик. Став похожей на мериноса-альбиноса с двумя вьючными тюками на груди, она напихала в карманы максимально вместившееся туда количество ореховых батончиков с медом и миниатюрных шоколадок и выскочила в коридор. Окинув взглядом проход, она попыталась определить, в какую же сторону ей теперь двигаться. Сдержав свой страх, Мэдди заставила себя не бежать, а идти. У нее есть цель. Она пойдет к выходу через стойку администратора, а там — будь что будет.

Самое плохое в формуле «будь что будет» заключалось в определенной доле неизвестности. Стеклянная дверь за стойкой с тихим шипением открылась и отъехала в сторону. Жмурясь, как новорожденная мышь, Мэдди вышла на дневной свет. Она немедленно налетела на десяток или около того журналистов, упакованных в коричневые кожаные жилеты, как стадо антилоп гну, несущихся по автостоянке к Александру Дрейку. Ее сердце оборвалось и замерло. Вместе с ним и все ее тело. У нее затряслись ноги, будто она выполняла упражнения какой-нибудь Эль Макферсон, под видео, но без музыки.

Алекс выглядел расслабленным, его темные глаза блестели, а руки безвольно лежали на бедрах. Репортер из «Экспресс» потребовал объяснений, почему голосующий электорат должен доверять человеку, который зарабатывает себе на жизнь тем, что наблюдает за вылуплением комаров из личинок.

Расплачиваясь с водителем такси, Алекс рассмеялся сочным горловым смехом, который она так хорошо помнила. Когда он улыбался, его зубы просто светились.

Журналист «Дейли мейл» стал расспрашивать его о характере. «Да, с этим у него проблемы», — подумала Мэдди. Похоже, характер у этого субъекта просто отсутствует. Кто бы мог подумать, что самая большая радость в ее жизни обернется таким разочарованием?

Алекс продемонстрировал роскошную ленивую улыбку. Как раз когда он по-мальчишески ерошил волосы, его взгляд наткнулся на Мэдди. Сначала он посмотрел на нее так, как можно смотреть на входящих в закусочную незнакомцев в футболках с надписями вроде «Жизнь — сука» и с бензопилой в руках. Мэдди поразмыслила над тем, какой ей предоставился выбор. В этих обстоятельствах самое лучшее, что она может сделать, — это вымазать его фотогеничное лицо шоколадом. Смерть от «Тоблерона»! Эффектно.

К тому времени, как сотрудники «группы 4» обнаружили пропажу своей подопечной, Мэдди уже ехала на заднем сиденье такси, которое только что освободил Алекс, и просматривала содержимое сумочки Эстер. Она направлялась к станции метро «Уайт-Сити». Оттуда она поедет на Хаттон-Гарден, чтобы заложить браслеты Петронеллы.

Используя головы и плечи операторов и комедиантов, приглашенных для разогрева публики, сотрудница «группы 4» старалась подняться как можно выше, чтобы хоть что-то увидеть над головами людей. Таким образом национальное телевидение получило прекрасную возможность снять ее чулки с утягивающим эффектом. Голос продюсера поднялся до фальцета кастрата, тщетно взывая в пустоту: «Где она, мать вашу?» Над студией зазвучал отчаянный призыв одного слона, заблудившегося в джунглях, к другому: «Мэдлин Вулф!»

Мэдди чувствовала слишком большое облечение, чтобы бояться. О, как же ей не терпелось снова просыпаться в полдень, есть пищу, которая не содержит бактериальных добавок, почувствовать, как к ней прижимается мужское тело, ощутить запах своего ребенка, поцеловать его темные ресницы и спутавшиеся шелковистые волосы! Она спустилась со сверкавшей солнцем и красками улицы в теплое и гулкое жерло метро. Ну что ж, эта старая собака хорошо запоминала преподносимые жизнью уроки.

(Мальчик) моделирует свою личность, копируя своего отца. Он повторяет все, что делает отец, перенимает его привычки. …Современный отец должен заниматься воспитанием ребенка все свое время, а не наведываться к нему от случая к случаю. Это будет полезно для всех членов семьи.

Доктор Мириам Стоппард.

Новая книга по уходу за новорожденными.

Каждая женщина хочет быть желанной. Но не желанной добычей всей городской полиции.

Газетные заметки были краткими. «Прайм-тайм» на первой странице опубликовал текст следующего содержания: «Заключенная тюрьмы Холлоуэй прошлой ночью бежала с лондонской студии Би-би-си, совершив ничем не спровоцированное нападение на известного натуралиста Александра Дрейка. Она принимала участие в программе, посвященной преступлениям и преступникам».

Статья была небольшой. В конце концов, Мэдди — не Мата Хари, и ради ее поимки не стали посылать спецподразделения полиции. Но все же она должна быть осторожной. Мэдди подумала, не уехать ли ей из города, устроив себе небольшие каникулы на Фросбайт-Лох или Сьювередж-Бэй. Было бы неплохо залечь в одном из тихих местечек Англии, где по ночам на улицу выходили только искатели приключений… но так невозможно найти Джека и Джиллиан.

Куда идут люди, когда хотят потеряться? Мэдди не имела об этом ни малейшего представления. Может быть, где-то есть один большой кондоминиум, где собрались лорд Лукан, экипаж «Марии Селесты», пропавшие в Бермудском треугольнике самолеты и доверие к Биллу Клинтону?

В первую неделю на воле Мэдди регулярно ходила сдавать кровь. Там она хотя бы могла побыть в теплом помещении, прилечь, выпить горячего чаю и поесть печенья. К тому моменту, когда она уже сдала не один литр, ей пришла в голову мысль обдумать новый план действий. Но для этого у нее слишком кружилась голова. Правда, ей хватило ума держаться подальше от гостиниц и общежитий. В компьютерной базе данных была информация о девичьей фамилии ее матери, ее возрасте и даже размере ее противозачаточного колпачка, и все это предоставлялось по первому запросу. В результате она стала ночевать на Булринг, продуваемом всеми ветрами островке бетона, под шумной транспортной развязкой у станции «Ватерлоо».

Мэдди пряталась в пустую коробку из-под холодильника, стоявшую посреди своеобразного поселения из картонных коробок и старых одеял. По ночам время от времени шел дождь. Капли просачивались сквозь картонную импровизированную крышу, будто Мэдди жила под фильтром огромной кофеварки «Мелисса». Трещины на мостовой и гофрированный картон обеспечивали своеобразный акупунктурный массаж. Когда многоногие насекомые устраивали на ее коже пиршества, Мэдди просто напоминала себе, кто из них был доминирующим видом.

Риджентс-парк сначала показался более привлекательной обителью, но приютил ее всего лишь на половину ночи. Неприятность заключалась в том, что естественная фауна мало напоминала Винни-Пуха. Почему-то реальные животные не настроены проявлять к человеку дружелюбие они предпочитают его съесть, причем сразу.