«Черт возьми!» — пронеслось в голове у Мэдди.

Страстно поцеловав коврик у двери Мамаши Джой, Мэдди воткнула свою праздничную свечку в котлету, напоминавшую формой теннисный мяч, и произвела оценку того, что у нее осталось от жизни. Психопатичная психологиня с комплексом неполноценности, полицейский дефектив, Большая Белая акула-процентщица, Любвеобильный Отец Алекс, Джиллиан с ее биологической часовой бомбой и четыре полицейских, которым она только что соврала и которые, вернувшись в участок, обязательно увидят плакат с ее фотографией и надписью «Разыскивается». Список ее преследователей постепенно становился длиннее, чем добрачное соглашение Трамп-Мэйплс. Неудивительно, что у нее состояние духа, как у «Титаника».

Мэдди попыталась посмотреть телевизор, но там показывали только фильмы «Три лица Евы», «Выбор Софии» и «Ребенок Розмари».

— С днем чертового рождения! — сказала она себе, содрогнувшись от неестественного вкуса мяса, подвергшегося обработке. Джек, нарезавший круги вокруг мебели, повернулся к ней и произнес свое первое слово.

Он сказал «папа».

Именно тогда Мэдди решила, что материнство не должно быть игрой для одного родителя. Пора было вводить в нее всю семью.

— Это шок! Это ужас! Необъяснимое явление! — Соня, «тепла весна» с пережженной химией, которая из насыщенного коричневого цвета перешла в серый, а потом снова в коричневый, хлопнулась в одно из обитых бархатом кресел Джиллиан.

— Этот старик, как его там, сегодня открыто проявил интерес к тому, как у нас включается посудомойка. — Проигнорировав предложенный Джиллиан бокал, она выхватила бутылку с вином и отпила прямо из горлышка. — И это произошло всего после каких-то десяти ничтожных лет семейной жизни.

Марион, «холодное лето», появилась на лестничном пролете.

— Уснул. Наконец-то, — произнесла она и включила детское переговорное устройство.

— А как твой муж? — спросила ее Джиллиан, протягивая бокал вина Марион. — Он помогает тебе по дому?

Та тоже забралась в кресло.

— Радость моя, да он сам всем занимается. Вот, вчера получила от него очередную записку: «Дорогая Марион. Я ушел со своим Персональным Тренером. Карбюратор прочистил, в посудомойку соль положил. Новое видео стоит в магнитофоне».

— Не может быть! — Это сказала появившаяся Гейл, «теплая осень», поправляя на ходу бюстгальтер для кормления грудью. Она тоже включила детское переговорное устройство. Теперь вся гостиная была уставлена пластиковыми коробочками с мигающими огоньками. — А ты что сделала?

— Посмотрела, что за фильм он взял напрокат. Оказалось, «Четыре свадьбы и одни похороны».

— Неужели ты не расстроилась? — осторожно спросила Джиллиан, не сумев скрыть свою заинтригованность.

— Расстроилась. Я уже его смотрела. — Марион затолкала кусок сыра в накрашенный рот. В прошлый раз была другая девица, да и эта скоро его выгонит. Точно, она это сделает, если ценит чистоту своей окружающей среды. У моего благоверного очень активный пищеварительный тракт. Из-за последствий сытного ужина я часто вынуждена ложиться спать в противогазе.

— А когда я выходила замуж, — заговорила Гейл, которая со сосредоточенностью ученого перебирала пальчиками с накрашенными ногтями орехи в миске, выбирая все кешью, — то мечтала о большой счастливой семье. Чтобы было не меньше шести детей. Через два года у меня появилось полтора ребенка, — она похлопала себя по выдающемуся животику, — и я уже готова вывесить белый флаг.

— Если тебя сейчас пугает эта мысль, — захихикала Соня, мать десяти-, восьми- и четырехлетки, по праву занимающая главенствующее положение в их матриархате, — то подожди, пока они научатся пользоваться звукозаписывающими устройствами!

Из одной из раций послышалось негромкое хныканье. Все три матери замерли в своих креслах и обменялись недовольными взглядами.

— Это не мой! — авторитетно заявила Гейл.

Марион сделала хороший глоток вина:

— Ну уж точно не мой.

— И не мой! — с неменьшей уверенностью заявила Соня.

— Вот бы и мой козел тоже завел интрижку, — с этими словами Гейл подложила под поясницу подушку. — Поверьте, девочки, брак — это основная причина возникновения неполных семей.

— Твой муж, наверное, тоже не помогает тебе по дому? — предположила Джиллиан, подливая вино в бокалы.

Соня хихикнула.

— Ты не заметила, что мужья почему-то все время простужаются именно по субботам? — Она взяла зубочистку в свои наманикюренные пальцы. — У моего старика такой обмен веществ, который просто требует, чтобы он проводил выходные в кровати с газетой.

— А если мой огнедышащий муженек и выведет куда-нибудь детей, — добавила Марион, — то у него обязательно проявится хроническая заложенность носовых пазух, из-за которой он не сможет понять, когда надо было сменить подгузник. И еще у него бывают приступы избирательной глухоты. «Ой, прости, дорогая, а что, разве ребенок плакал?» — передразнила она.

— Не говоря уже об избирательной амнезии, — Гейл занесла руку над своим бокалом, указывая на свой животик. — Он уже забыл, как ревновал к нашему первенцу. Я как-то сказала новорожденному: «Кто мамин самый любимый мальчик?», а мой муж недовольно ответил: «Вообще-то я!»

Из приемников снова раздался детский плач.

— Это твой, — заявила Соня, указывая накрашенным ногтем в сторону Марион.

— Нет, не мой. Это ее, — Марион кивнула выкрашенной хной головой в сторону Гейл.

— Это кошка, — парировала Гейл.

— В книгах сказано, что после рождения ребенка мужчины могут почувствовать, что их лишили привилегий, — быстро нашлась Джиллиан. — Там еще сказано, что таких мужчин надо…

— Немедленно кастрировать, — Марион откусила кусок сосиски, иллюстрируя свою точку зрения.

Гейл заерзала, стараясь устроить поудобнее свой живот.

— Мой красавчик со смрадным дыханием страшно хотел второго. Набросился на меня и сразу зарядил. У меня тогда даже еще швы не были сняты.

— А я думала, что дети сами по себе являются контрацептивами, — высказалась Джиллиан. — Мне казалось, что всякий раз когда муж с женой идут заниматься любовью, то обязательно заплачет младенец или в спальню зайдет малыш.

— Смажь вазелином дверные ручки, — посоветовала Гейл.

— Я пробовала, радость моя, — отозвалась Марион. — Все равно больно.

Один из радиопередатчиков икнул и ожил, тут же прекратив женское веселье. Все сначала напряглись, затем снова уселись на свои места.

— Подождем минутку, — зевнула Гейл, внимательно рассматривая свою кожу.

— Лучше пять минут, — лениво добавила Марион, целиком запихивая канапе себе в рот, чтобы не стереть помаду.

— Простите, — обратилась Соня к ближайшему приемнику, — но вызываемая вами мать сейчас находится вне зоны действия сети. Повторите вызов позже.

Матери за едой, смехом и разговорами не заметили, как закончились угощения, и стали бросать голодные взгляды на полупустые тарелки с овощами.

— Прошлый раз жизненно важный процесс для поддержания деятельности яичек произошел так «ловко», что он сместил диск позвоночника, — поделилась переживаниями Марион, задумчиво двигая челюстями. — Когда он ко мне подходит, я точно знаю, что через полчаса будут жертвы.

— Вот везучая бестия, — засмеялась Соня. — Мой драгоценный проявляет ловкость, только почесывая свою экзему. На прошлой неделе я надела нижнее белье от Джанет Реджер с латексными отстегивающимися вставками, накапала меду себе на живот и покрыла сахаром соски. Мой старик все это время продолжал читать «Телеграф». «Что ты сказала, дорогая? — передразнила она своего мужа. — Говоришь, я больше не обращаю на тебя внимания?»

— Я даже не заговариваю о внимании, когда он набрасывается на меня со словами: «Скорее, а то у меня там ванная переполнится!», — пожаловалась Марион.

— Или вместо завершающих ласк появляется с двумя чашками кофе… — добавила Гейл.