— Мы… одно? — не сразу спросила Мия. — Жёлтый цвет, ярче самого солнца.

— И красный, из которого родилась кровь. И никакая пуля не способна ни погасить солнце, ни растворить кровь. Мы равны.

Внутри пульсировало что-то немыслимое, что-то очень крепкое. От этого чувства брала дрожь и хотелось поклясться, что они вдвоём — это больше, чем просто пара чистых разумов. В этой связи было что-то, что со временем не угасает. Эта их маленькая бесконечность, видимая только двум существам. Незримая. Неугасаемая и скорее нескончаемая, нежели сиюсекундная.

— Скажи мне… Скажи, пожалуйста. Ты существуешь там, на нашей планете? Как обычный человек. Пусть не сейчас, но когда-то я хочу стоять рядом с тобой не только здесь, с закрытыми глазами. По-настоящему.

— Где-то там, — признался голос. — В далёком-далёком уголке этого маленького мира. Я действительно существую.

Наслаждение от происходящего, наконец, накатило с полной силой. Мия улыбнулась, стоило лишь подумать о том, какой путь она прошла и с кем она сейчас говорит. Ощущался триумф жизни. Слышался треск скорлупы.

— Меня почему-то греет эта мысль. Может, никто в мире этого не заметит, но это наша общая победа. Я чувствую тот мотив, о котором ты говорила. Понимаю, что он не выражен в чём-то конкретном, но я обязательно, обязательно найду то, что будет моим. Ты сказала правду, сейчас во мне нет чего-то, что жило внутри, пока я не подняла голову перед покровителями. Во мне пропал страх жить. И это…

Она не договорила. Слёзы начали быстро течь по щекам, но родная ладонь прятала глаза от всего мира. Здесь, где сама реальность этого места ставилась под вопрос, стало возможно выразить чувства и при этом не казаться слабой. Нельзя было только упасть на колени, ведь какая-то опора под ногами отсутствовала. Поэтому Мия просто плакала, не стесняясь, не пытаясь подавить этот порыв. По уголкам улыбающихся губ в форме воды стекала та тяжесть, которая накапливалась в ней всё это время. Она впитывалась в одежду, падала в никуда или растворялась ещё в полёте. А в голове звучал голос и виднелся размытый образ тех глаз, уже успевших стать нужными. Мия чувствовала, как тело становится легче и легче. Словно и без того воздушная масса становилась светлее и ярче. Это происходило и со всем вокруг, даже ладонь перед глазами словно таяла.

— Уходим, — тоскливо произнес голос позади. — Нам обеим нужно обратно. Я найду способ вернуться сюда. И позову тебя с собой.

— Подожди! — добавила Мия, ненароком чуть не открыв глаза: — Мы сможем встретиться по-настоящему, там, в Виоландо? Хоть когда-то сможем?

Казалось очевидным, что голосу стоит больших усилий не растаять окончательно, а выждать ещё немного. Один короткий вопрос задерживал их обеих. Голос звучал настолько слабо, что пропала уверенность в том, что кто-то находится за спиной. Перед глазами было тепло, как от ладони, но век больше никто не касался. И всё же шёпот нашёл силы ответить.

— Звёзды и луны на ночном небе всегда вместе. Но могут ли они когда-то соприкоснуться? Я не знаю. Не знаю, но нарушила бы все законы природы, лишь бы это было так.

А потом всё в этом непонятном мире исчезло. Из ниоткуда её восприятие и сознание с огромной скоростью врезались во что-то вязкое, но куда более знакомое. Руки не ощущали лёгкости, а тело не казалось сшитым из воздуха. Всё наконец стало таким, каким должно было быть.

Скай вжался в дырявый забор. Через одно из отверстий он высматривал человека, которого сейчас хотелось встретить меньше всего. Вокруг раскинулись маленькие петляющие улочки, точно трещины на стекле от удара. Он оборачивался на каждый шорох и не торопился бежать.

Пальцы сжимали мягкую обложку альбома без страниц — все листы ушли на то, чтобы не разбиться насмерть. Амарантин был на минимуме, из бумаги остался только небольшой блокнот для личных заметок. На взгляд в нём осталось с тридцать небольших листов, не больше. Скай старался заглушить звук рвущихся страниц, поэтому придавливал корешки пальцами. Он не знал как действовать и уж тем более как победить — что бы тот ни создал, оно умирало слишком быстро, вне зависимости от формы и скорости.

Скай прислушался. Топот ног, но не по земле, а где-то выше. Не за забором. Сверху! Недруг вытянул две руки вперёд. Шквал.

Парень рванул что есть сил, но услышал трескучий звук позади. Его плащ превратился в несколько широких лоскутов. Скай специально старался петлять как можно чаще, сворачивая на всё более и более тонкие улочки.

— Решил настругать из меня верёвки! — сказал он сам себе. — Нет уж, я не стану лапшой. Я не стану лапшой. Никакой лапши сегодня. И никогда. Никогда.

Он задыхался и паниковал. На бегу концентрироваться на аромате совсем не просто, поэтому линии сгиба выходили кривыми. Уродливое простейшее создание из бумаги полетело назад. Оно преодолело поворот и только долетело до следующего, как связь пропала. Листок умер.

— А может, поговорить? — крикнул Скай не останавливаясь. — Компромисс!

Ответа не последовало, но не сказать, что на него было много надежд.

Одна из улочек оказалась длиннее других. Сражаться не осталось ни сил, ни бумаги. Он швырнул все вырванные листки перед собой, и они превратились в невысокую лестницу. Ступенька за ступенькой, и получилось шагнуть на крышу одного из домов. Парень лёг за деревянную перегородку и закрыл рот обеими руками. Он старался дышать как можно тише. Невысокая бумажная лестница осыпалась на землю и каждую секунду Скай думал об этом промахе, что делал его местонахождение очевидным. С самого начала бумага была обречена против хаотично парящих лезвий. Хуже расклад мог быть только с огнём.

— Твой аромат полностью проигрывает моему, — прозвучало снизу.

Хотелось тешить себя надеждой, что его пытаются выманить, ведь не знают где Скай на самом деле. Глупости это всё. Дом даже не двухэтажный, а на полу валяются листы бумаги. Зачем вообще было надеяться на такой глупый план?

— Спускайся оттуда по-хорошему или я поднимусь и нашинкую тебя как капусту.

— Нет-нет, шинковать никого не нужно. Правда.

— Ты ведь поговорить хотел. Давай, значит, спрыгивай, иначе с тобой произойдёт ровно то же, что и с твоими страницами. Это я тебе обещаю.

— Хорошо-хорошо. Убедительно, правда. — Скай поднялся и показался за деревянной преградой. Его руки были на весу.

На боль и усталость пришлось наплевать. Парень свесился с невысокой крыши и прыгнул. Приземлившись, он почувствовал тупую, доводящую до тошноты боль в пятках. Незнакомец держал обе руки вытянутыми вперёд. При любых других обстоятельствах эта поза могла показаться смешной. Скай бросил взгляд за спину врага лишь на миг. И каждую последующую секунду, какие бы слова он ни произносил, в голове роилась одна мысль:

«Важно не разрывать визуального контакта. Смотреть только в глаза, и никуда больше».

— Тебя ведь меня не убить послали? Очень надеюсь, что нет.

— Выверни карманы. Очень медленно опускай руки.

— Хорошо. Но у меня там корешок альбома и блокнот. Оба полностью пусты. Я их сейчас аккуратно достану и положу на землю, хорошо?

— Ты забросишь их на крышу.

Скай кивнул и старался контролировать каждое своё движение. Они должны были выглядеть достаточно медленными, достаточно слабыми для того, чтобы в ход шли лезвия. Альбом с блокнотом оказались на крыше. Вывернутые карманы были полыми.

— Вот и всё. Я совершенно безоружен.

— Я уведу тебя под суд и там тебя казнят. А попробуешь сбежать, так я обещаю, что убью тебя и скажу остальным, что иного выбора не было.

— Просто желание заработать?

Незнакомец нахмурился. Он не понимал вопроса.

— Я проиграл. А это просто любопытство, и ты даже не обязан отвечать мне. Но, если можно, позволь понять твою мотивацию. Моя казнь для тебя — это просто способ наёмнику стать богаче?

— Иначе на твоём месте буду я.

— А если нет? Это ведь зависит от обвиняемого и того, кто схватил его за руку.