Сейчас важнее всего была роза.

Джейк вгрызся во второй бутерброд. Миссис Шоу оставила дверь открытой, снизу долетали голоса. Судя по тону разговора, родители поостыли. Джейк залпом проглотил молоко и схватил тарелку с яблочным пирогом. Несколько секунд спустя вернулась миссис Шоу. Она несла очень знакомую синюю папку.

Джейк обнаружил, что в конечном счете его страх прошел не бесследно. Разумеется, к этому времени новость уже разнеслась по школе и предпринимать что-либо было поздно, но тем не менее Джейк не находил ничего приятного в том, что все — и учителя и ученики — знают: Чэмберс чокнулся. Знают и судачат о нем.

К верхней крышке папки канцелярской скрепкой был приколот небольшой конверт. Джейк отцепил его, вскрыл и поднял глаза на миссис Шоу.

— Как там предки? — спросил он.

Она позволила себе коротко улыбнуться.

— Твой отец хотел, чтобы я спросила, отчего ты попросту не сказал ему, что у тебя Экзаменационная Лихорадка. Он говорит, что в детстве раз или два сам ее подхватывал.

Джейк был потрясен; отец никогда не принадлежал к тем людям, что с удовольствием ударяются в воспоминания, начинающиеся словами «а знаете, когда я был маленький…» Джейк попытался представить себе отца мальчишкой с тяжелым случаем Экзаменационной Лихорадки и обнаружил, что это ему удается плохо — воображения хватало только на пренеприятный образ задиристого карлика в пайперовской футболке, карлика в сшитых на заказ ковбойских сапожках, карлика с короткими черными волосами, торчком вздымающимися надо лбом.

Записка была от мистера Биссетта.

…

«Дорогой Джон,

Бонни Эйвери сказала мне, что ты сегодня ушел пораньше. Она очень тревожится за тебя, да и я тоже, хотя в нашей практике это отнюдь не первый случай, особенно во время экзаменационных недель. Пожалуйста, завтра первым делом загляни ко мне, хорошо? Любые твои проблемы разрешимы. Коль скоро тебя угнетает необходимость сдавать экзамены (хочу повторить: такое случается сплошь и рядом), можно устроить так, что сдача будет отсрочена. Наша главная забота — твое благополучие и процветание. Позвони мне сегодня вечером, если захочешь; связаться со мной можно по телефону 555-7661. Я буду там до полуночи.

Помни, что всем нам ты очень симпатичен и все мы на твоей стороне.

A votre sante, [25]

Х. Биссетт»

Джейк чуть не заплакал. Мистер Биссетт открыто выразил свою тревогу — замечательно, но в коротком письмеце между строк угадывалось и кое-что иное, гораздо более чудесное: теплота, участие, попытка (пусть основанная на ложных представлениях) понять и поддержать.

В низу листка мистер Биссетт нарисовал стрелочку. Джейк перевернул записку и прочел следующее:

«Кстати, Бонни попросила меня заодно переслать тебе вот это — поздравляю!»

«Поздравляю»? Это как же понимать, черт возьми?

Джейк быстро раскрыл синюю папку. К первой странице его «Итогового эссе» был подколот лист бумаги с грифом «СО СТОЛА БОНИТЫ ЭЙВЕРИ». С растущим изумлением Джейк читал тонкую, угловатую чернильную вязь:

…

«Джон!

Харви, без сомнения, облечет в слова то беспокойство, какое мы все испытываем, — на это он большой мастер — а потому позволь мне ограничиться комментарием к твоему «Итоговому эссе», которое я прочла и оценила за время свободного урока. Сочинение ошеломляет своей оригинальностью. Ни одна из ученических работ, прочитанных мною за последние несколько лет, не идет с ним ни в какое сравнение. Ты вдохновенно используешь инкрементный повтор («…и это истина»), но, конечно, инкрементный повтор, в сущности, лишь ловкий прием. Подлинная же ценность сочинения в его символичности, заявленной с самого начала изображениями поезда и двери на титульном листе и великолепно выдержанной до самого финала. Логическое завершение символического мотива достигается изображением «черной башни», которое я расцениваю как заявление, что банальные амбиции не только ложны, но и опасны.

Я не претендую на понимание всех символов (например, «Владычица Теней», «стрелок»), но кажется ясным, что сам ты— «Невольник» (школы, общества и т. д.) и что система образования — это «Говорящий Демон». Возможно ли, что «Роланд» и «стрелок» — одна и та же властная, авторитарная фигура… быть может, твой отец? Меня так заинтриговала подобная возможность, что я посмотрела в твоем личном деле, как его зовут. Констатирую: зовут его Элмер, однако замечу и следующее: его второй инициал — «Р».

Мне это представляется крайне пикантным. А может быть, выбранное тобой имя — символ двойной, своим появлением обязанный не только твоему отцу, но и поэме РобертаБраунинга «Чайльд Роланд»? Вопрос, который я не стала бы задавать большей части учеников — но, конечно, я знаю, как ты всеяден, когда дело касается чтения!

Как бы то ни было, твоя работа произвела на меня сильнейшее впечатление. Учеников младших классов частенько привлекает манера письма, условно называемая «поток сознания», но им редко удается контролировать этот поток. Ты проделал выдающуюся работу по единению потока сознания с языком символов.

Браво!

Забеги ко мне, как только вновь окажешься «у дел», — хочу обсудить с тобой возможность публикации данной работы в первом выпуске ученического литературного журнала в будущем году.

Б.Эйвери.

P.S. Если сегодня ты ушел из школы из-за того, что внезапно усомнился в моей способности понять такое неожиданно богатое «Итоговое эссе», надеюсь, я успокоила твои сомнения».

Джейк выдернул листок из-под скрепки, открыв титульный лист своего сногсшибательно оригинального и богатого символами «Итогового эссе». Там авторучка мисс Эйвери красными чернилами начертала и обвела кружком оценку: «Отлично с плюсом». Пониже значилось: «ПРЕВОСХОДНАЯ РАБОТА!!!»

Джейка разобрал смех.

Весь день — долгий, страшный, повергающий в смятение, наполняющий то радостью, то ужасом таинственный день — сгустился и выплеснулся раскатами оглушительного заливистого хохота. Джейк повалился на стул, запрокинув голову и хватаясь за живот. Он смеялся до слез, до хрипоты; едва он начинал успокаиваться, ему всякий раз попадалась на глаза какая-нибудь строчка из доброжелательного критического отзыва мисс Эйвери — и его опять расхватывало. Он не видел, как отец подошел к двери, озадаченно и настороженно поглядел на него и вновь удалился, покачивая головой.

Наконец Джейк спохватился, что миссис Шоу все еще сидит у него на кровати, глядя с выражением дружелюбного безразличия, подкрашенного слабым любопытством. Он попытался заговорить, но едва открыл рот, как опять прыснул.

«Надо остановиться, — подумал он. — Надо остановиться, не то помру. Кондрашка хватит. Или разрыв сердца. Или…»

Тут он подумал: «Интересно, что она углядела в чух-чух, чух-чух?», и снова принялся дико хохотать.

Наконец приступы гомерического смеха пошли на убыль, постепенно сменяясь хихиканьем. Утерев рукавом льющиеся из глаз слезы, Джейк сказал:

— Простите, миссис Шоу — просто я… ну… получил за «Итоговое эссе» «Отлично с плюсом». Эссе оказалось такое… такое богатое… и очень сим… сим…

Но закончить Джейк не сумел. Он снова сложился пополам от смеха, держась за ноющий живот.

Улыбаясь, миссис Шоу встала.

— Отлично, Джон. Я очень рада, что все обернулось так хорошо. Уверена, твои родные тоже порадуются. Но я страшно задержалась… пожалуй, попрошу привратника вызвать мне такси. Доброй ночи, спи спокойно.

— Доброй ночи, миссис Шоу, — сказал Джейк, с усилием сохраняя спокойствие. — Спасибо вам.

И, едва за ней закрылась дверь, опять захохотал.

В течение следующего получаса к Джейку по отдельности заглянули и мать, и отец. Они в самом деле успокоились, а оценка «отлично с плюсом» на «Итоговом эссе» Джейка, кажется, успокоила их еще больше. Джейк принял родителей, сидя за письменным столом над раскрытым учебником французского, однако в действительности не только не смотрел в текст, но даже не собирался смотреть. Он просто ждал, чтобы предки ушли и дали ему возможность внимательно изучить купленные днем книжки. Мальчику казалось, что настоящие испытания еще поджидают где-то за горизонтом, и ему отчаянно хотелось их выдержать.