– Надейся! – воскликнул мужчина, читавший «Чуму»… вероятно, Эрон Дипной.

– Я бы с радостью, только я не могу. Я… мне нужно еще в одно место зайти.

– О'кей. Счастливой дороги, если только она – не в школу.

Джейк улыбнулся.

– Нет… не в школу. Это дорога к безумию.

Тауэр от души рассмеялся и снова поднял очки на лоб.

– Неплохо сказано! Очень даже неплохо! Может быть, в конечном итоге наше юное поколение вовсе не катится в ад… а, Эрон? Что скажешь?

– Катится-катится, будь уверен, – сказал Эрон. – Этот мальчик – просто счастливое исключение из общего правила. Может быть.

– Не обращай на него внимания, на старого циника – пердуна, – вздохнул Кэлвин Тауэр. – Отправляйся в дорогу, Гиборен-Скиталец. Эх, где мои десять-одиннадцать лет… В такие чудные дни, как сегодня, я часто мечтаю стать снова мальчишкой.

– Спасибо за книжки, – сказал ему Джейк.

– Нет проблем. Мы для этого тут и сидим. Заходи как-нибудь.

– Обязательно.

– Теперь ты знаешь, где нас найти.

Да, подумаллось Джейку. Знать бы еще, где найти себя.

Выйдя из магазина, он встал посреди улицы и открыл книгу загадок на первой странице, где было коротенькое псевдонаучное предисловие.

«Загадки, возможно, древнейшая из старых игр, в которую мы играем и по сей день», – так оно начиналось.

Джейк обратился к последней главе, почему-то заранее зная, что никаких там ответов нет. И точно: за страницей с надписью ОТГАДКИ было лишь несколько рваных краев и сразу за ними – форзац. Кто-то вырвал все страницы с отгадками.

Джейк на мгновение задумался. А потом, подчиняясь неожиданному порыву, который был вовсе и не порывом, а чем – то другим, непонятным, он вернулся в «Манхэттанский ресторан для ума».

Кэлвин Тауэр поднял голову, оторвавшись от шахматной доски.

– Ты передумал, Гиборен-Скиталец, и решил все-таки выпить кофе?

– Нет. Я просто хотел спросить, вы не знаете, случайно, ответ на одну загадку.

– Давай посмотрим. – Тауэр сделал ход пешкой.

– Ее загадал Самсон. Такой сильный дядька из Библии? Загадка такая…

– «Из ядущего вышла еда, – продекламировал Эрон Дипной, развернувшись к Джейку на табурете, – А из сильного – сладость тогда!» Эта?

– Да, эта. Вы, случайно, не знаете…

– О-о, когда-то я увлекался музыкой. Вот послушай. – Запрокинув голову, он пропел мелодичным и сильным голосом:

Эрон подмигнул Джейку и вдруг рассмеялся, увидев его изумление.

– Ты получил свой ответ, дружок?

Джейк смотрел на него широко распахнутыми глазами.

– Вау! Хорошая песенка! Вы откуда ее узнали?

– Эрон знает их все, – сказал Тауэр. – Он шатался по Бликер-стрит до того еще, как Боб Дилан выучился извлекать из своего «Хонера» и другие ноты, кроме открытой «соль». По крайней мере, он так утверждает.

– Это старый спиричуал,[3] – пояснил Эрон Джейку, а потом повернулся обратно к Тауэру. – Кстати, мой пухлик, вам шах.

– Не так быстро, – Тауэр сделал ход слоном. Эрон тут же его «скушал». Таэур что-то буркнул себе под нос… что-то, подозрительно похожее на «у, блядь».

– Значит, отгадка – лев, – сказал Джейк.

Эрон покачал головой.

– Половина отгадки. Загадка Самсона, она двойная, мой юный друг. Одна половина отгадки – лев, вторая – мед. Понимаешь?

– Да, по-моему.

– О'кей. Тогда вот тебе еще. – Эрон на мгновение прикрыл глаза, а потом продекламировал нараспев:

– А ты хитрый, – подмигнул Тауэр Эрону.

Джейк задумался было, но потом покачал головой. Он мог бы подумать подольше – ему очень нравилась эта игра в загадки и хотелось побыть здесь еще, – но его подгоняло настойчивое ощущение, что ему надо идти. У него еще есть одно дело на Второй-Авеню.

– Сдаюсь.

– Нет, сдаваться нельзя, – возразил Эрон. – Можно сдаваться, когда речь идет о современных загадках. Но настоящие загадки – это не просто так шутка, малыш. Это задачи, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Подумай еще. Если все-таки ничего не надумаешь, приходи сюда. Как раз будет повод зайти. Есть еще нужен повод, то знай: этот толстый умеет состряпать отличный кофе.

– О'кей, – сказал Джейк. – Спасибо. Я зайду обязательно.

Но как только он вышел на улицу, им завладело одно неприятное чувство: Джейк понял, что больше уже никогда не вернется в «Манхэттенский ресторан для ума».

Джейк медленно шел вдоль по Второй-Авеню, держа в левой руке свои новые приобретения. Поначалу он еще бился над этой загадкой – Нету ног, но на месте она не стоит; ложе есть, но не спит? – но мало-помалу ее оттеснило нарастающее предчувствие. Казалось, все чувства его обострились как никогда: асфальт как будто искрился миллионом сверкающих крапинок, каждый вдох был насыщен тысячью смешанных ароматов, и в каждом звуке, который он слышал, ему мнились иные, потаенные отголоски. Наверное, то же чувствуют собаки перед сильной грозой или землетрясением – Джейк был уверен, что так оно и есть. Но только предчувствие приближающегося события было хорошим, как будто то, что должно сейчас произойти, обязательно уравновесит весь этот ужас, приключившийся с ним три недели назад. И с каждой секундой оно становилось сильнее, предчувствие.

И вот теперь, когда Джейк подошел совсем близко к месту грядущего действия, где все должно разрешиться, его опять охватило то странное ощущение, как будто он знает все наперед.

Какой-то бродяга попросит меня дать денежку, и я отдам ему мелочь со сдачи, которую дал мне мистер Тауэр. Потом будет музыкальный магазин. Дверь будет открыта, чтобы шел свежий воздух, а внутри будет играть «Rolling Stones». Потом я увижу свое отражение в зеркалах.

Движение на Второй-Авеню было все еще небольшим. Такси, сигналя вовсю, проворно лавировали между медлительными легковушками и фургонами. На лобовых стеклах и ярко желтых их кузовах играли блики веселого майского солнца. Ожидая у светофора, когда загорится зеленый, Джейк заметил бродягу на том углу Второй и Пятьдесят-Второй. Тот сидел прямо на тротуаре, привалившись спиной к кирпичной стене маленького ресторанчика. Подойдя ближе, Джейк разглядел, что ресторан называется «Чав-чав».