Врукк оказался без работы. Он силится получить западногерманское подданство на основе своей принадлежности к СС. И вот 4 апреля 1953 года лагерное начальство связывается с неким господином, «имеющим большие возможности в этом деле». Мы уже знаем его — это Нентвих. Он забирает Врукка на частную квартиру в район Фриденау. Там Нентвих открывает перед Врукком чудесные перспективы будущего:

— Одна поездка в Польшу, небольшая работенка, возвращение и… тогда уже спокойный выезд в Западную Германию, в край, где для таких заслуженных эсэсовцев, как герр Врукк, текут реки молока и меда…

Дальнейшее пребывание Врукка в Германии ничем не отличается от шаблонного образа жизни слушателя шпионской школы: она показана на примере Адольфа Махуры. Сначала Врукк прибывает во Франкфурт-на-Майне. Он не платит за билет даже и ста тридцати восьми марок (по льготному ночному тарифу), а пользуется самолетом курьерской службы ВВС Соединенных Штатов. Он получает от Нентвиха так называемый «Travel-Order», или «приказ о выезде», какой обычно выдается американцам для служебных разъездов. Врукк стартует с военного аэродрома Берлин-Темпельгоф и приземляется на другом американском военном аэродроме Рейн-Майн во Франкфурте-на-Майне. Позднее мы встречаем его уже в разных «постоялых дворах», как на жаргоне организации Гелена называются учебные центры для агентов разведки. Основная учеба проходит в Шондорфе на Аммерзее, где вскоре будет ходить на прогулки из Диссена агент той же сетки — Адольф Махура. В Ульме на Дунае новый агент — Врукк — получает свой опознавательный номер «ОДТ-738-18». В Ландсберге Конрад Врукк искренне взволнован, когда ему говорят, что там еще сидит за решеткой его бывший командир по «Leibstandarte»[17] — пресловутый С. Дитрих, прообраз «настоящего европейца» от свастики.

12 августа 1953 года Врукк снова летит по трассе Франкфурт-на-Майне — Берлин, но на этот раз в восточном направлении. Продукт шпионского обучения уже сходит с конвейера. Последняя шлифовка — и он будет готов к «работе». Однако пока что Врукк ходит по берлинским кабачкам и увеселительным заведениям Иногда один, иногда со своими начальниками.

Известно же — надо пользоваться жизнью… При случае можно также и подработать кое-что к своему шпионскому жалованью. Говоря по правде, только чистая случайность привела его на путь таких возможностей.

Это было так. Еще в Баварии Конрад Врукк как-то собрался пойти на танцы. Пригожий, статный, он без труда раздобыл себе партнершу для развлечений на один вечер. Неожиданно, когда они сидели за столиком, к Врукку наклонился кельнер:

— Вон те господа хотят поговорить с уважаемым господином. Всего несколько слов… — кельнер показывает на группу американских военных, сидящих в углу зала.

«Что ж, поговорить всегда можно»… Ломаным немецким языком один из американцев объясняет Врукку, что его фрейлен совсем неплоха…

— Не будете ли вы любезны представить нас как сослуживцев, а потом оставить ее одну за столиком? Вы ведь местный, вы скоро найдете себе другую, а за эту — как бы вам сказать… моральную уступку… хе-хе-хе… будьте любезны принять этот пустячок на память…

Под столом из рук в руки переходит смятый банкнот. Довольные свершенным бизнесом американцы благодушно похлопывают бывшего эсэсовца по широкой Спине. Обе стороны расстаются вполне довольные друг другом. Позднее Конрад повторяет эти сделки несколько раз. Он уже набил руку и теперь не примет какую-нибудь мелочь… В Баварии он никогда не получал больше двадцати марок, а тут, в Берлине, пьяный пехотный сержант вынужден был во время танцев в «Пикадилли Бар» на Курфюрстендамм, 217 вытащить из кармана сорок марок, чтобы вручить их «покровителю» одной молодой блондинки, которая очень понравилась американцу.

В «Сплендиде», где мы оставили Врукка с его начальниками, конечно, и речи быть не может о таких делах. Здесь его окружает исключительно мужская компания. Тут пьют за быстрое и успешное возвращение Врукка, тут выкапываются из кладовой эсэсовской идеологии старые бредни о неполноценности тех людей, среди которых Конрад Врукк будет проводить свою шпионскую работу. Как приятно помечтать, слушая красивую музыку и потягивая вино! Пожалуй, никто чз развеселившихся гостей не представляет себе, о чем думает седоватый высокий мужчина, который говорит сидящему рядом плечистому молодому человеку:

— Много камешков весит ровно столько же, сколько один большой валун… Эти камешки мы и бросаем в их огород.

14 августа Конрад Врукк узнает, что ему предстоит организовать в северо-западной части Польши шпионскую сеть для собирания разведывательной информации о Войске Польском, его численности, вооружении, размещении, а также о работе портов Гданьск и Гдыня. Кайзер вручает Врукку на дорогу сорок одну пару ручных часов, химикалии для тайнописи и четыре тысячи злотых. В Польше Врукк должен выступать под именем Генрика Сухановича, на территории же ГДР свободу передвижения ему обеспечат документы на имя Отто Вейганда. Разумеется, Врукк возвращает Кайзеру паспорт (тоже фальшивый) на имя Конрада Горна, которым он пользуется на территории аденауэровского государства. Теперь остается взять только пистолет калибра 7,65 миллиметра, марки «Астра», номер 13394 вместе с запасом патронов, и… агент «ОДТ-738-18» отправляется в Польшу. В наш огород брошен еще один камешек.

В одном из польских городов на тихой улице стоит дом, всегда охраняемый солдатами. Там наверху по одному из коридоров можно подойти к комнате с широкими несгораемыми дверями, перед которыми всегда стоит часовой. Достаточно пальцев одной руки, чтобы пересчитать людей, имеющих право войти сюда. Здесь всю стену занимает огромная карта Польши, освещенная люминесцентными бестеневыми лампами. На этой карте отмечены все стычки и битвы, разыгрывающиеся на бесшумном фронте. В один из августовских дней 1953 года на этой карте был воткнут маленький флажок с надписью: «Конрад Врукк». Сначала этот флажок появился на территории Поморья, но в течение ближайших дней и недель наблюдались его передвижения по разным городам и поселкам северной части Польши. Иногда флажок на несколько часов остается на какой нибудь узловой железнодорожной станции, в другой раз он упорно торчит несколько дней на одном и том же месте. Потом беспрерывно приходят сообщения, касающиеся человека, который тут, на карте нашей страны, представлен маленьким картонным флажком с именем и фамилией. Дальше всего на восток этот флажок продвигается до Ольштына, дальше всего на запад — до Щецина.

Нетрудно понять, что с момента появления (в форме флажка) на карте страны, по которой он бродит, Конрад Врукк окружен неусыпным вниманием. И все же, несмотря на эту опеку, страх тебя берет, когда видишь, как враг ездит по оживленным городам и селам твоей страны, как появляется в промышленных центрах и портовых городах.

Каким же образом посланец Гелена оказался в орбите внимания, а затем и действий польских органов безопасности?

Наша контрразведка была уверена, что сбежавший в Западную Германию уголовник Врукк обязательно вернется в Польшу. Ведь почти каждый беглец из Польши рано или поздно будет использован враждебной нам разведкой, угнездившейся в Западном Берлине. Всегда одним и тем же способом происходит выжимание из беглецов каких-либо сведений, которые сами по себе (отдельно) могут быть и малоинтересными, но в определенных сопоставлениях дают врагу возможность проникнуть в жизнь страны. Но, кроме всего этого, некоторая часть беглецов после обучения в шпионских школах непременно перебрасывается обратно в Польшу. Поэтому каждый беглец не только может передать определенные сведения, но является также и потенциальным кандидатом на возвращение домой в качестве вышколенного, технически вооруженного и действующего по указанию организации шпиона.

В отношении Врукка польская контрразведка имела все основания утверждать, что он появится снова. Его эсэсовское прошлое, его безупречное здоровье и его бесспорная пронырливость позволяли допускать, что, верный своим идеалам, он пробудет в Германии не дольше, чем это нужно для овладения шпионской наукой.