В 1937 году на военную разведку обрушилась волна сталинских репрессий[135]. Теряя кадры в ходе кампании по «борьбе с врагами народа», разведка продолжала перестраиваться, приспосабливаться к новым условиям, стремилась не терять, а, наоборот, укреплять свои позиции за рубежом. Это был сложный, напряженный и героический труд, главная цель которого было создание в странах, враждебно относившихся к Советскому Союзу, агентурной сети, способной действовать как в мирное, так и в военное время.

Необходимость укрепления резидентур военной разведки и проведения других организационных мероприятий была более чем очевидна оперативным офицерам и руководителям Разведуправления среднего звена. Они управляли работой зарубежной агентуры и обрабатывали поступавшие от источников сведения. Эти офицеры подбирались для работы в разведке в военных академиях, где получили хорошее образование, но не имели личного опыта зарубежной работы.

Сталинские репрессии вырвали из Разведуправления многих, но не всех мастеров разведывательного дела. Оставшиеся в Разведупре специалисты учили новых товарищей, передавали им опыт агентурной работы. Среди тех, кто занимался этим благородным делом, возрождал разведку были Мария Полякова, Гай Туманян и другие разведчики.

В 1937 году стало уже очевидным, что фашистская Германия является самым сильным в военном отношении государством Западной Европы. В Центре накапливалась тревожная информация, свидетельствовавшая о нарастании новой военной угрозы для Советского Союза. Эта угроза надвигалась на западе — со стороны Германии, на Дальнем Востоке — со стороны Японии.

Несмотря на кадровые перестановки, комкор С. М. Урицкий, который в 1937 году был начальником Разведуправления, продолжал дело Я. Берзина — он укреплял резидентуры военной разведки в Румынии, Чехословакии, Швейцарии, Бельгии, Югославии, Италии и других европейских странах. Эти резидентуры должны были заниматься сбором сведений о германской армии, о ее военном и экономическом потенциалах и о возможных союзниках третьего рейха в случае возникновения войны против СССР.

Польша не могла быть союзником Германии. Но как долго она продержится в условиях резкого нарастания немецкой военной мощи? Этот вопрос касался безопасности СССР, ведь польская армия, о состоянии которой в Разведуправлении Красной Армии было достаточно сведений, не представляла для вермахта какой-либо серьезной силы…

Туманян прибыл в Варшаву для активизации работы резидентур «Альбер» и «Арбин», а также для проверки работы «Сони» и оказания ей помощи.

Туманян был для «Сони» не только ее непосредственным начальником, но и другом, которому она доверяла некоторые тайны своей личной жизни. Гай Лазаревич был старше «Сони» на шесть лет. Возможно, это позволяло «Соне» откровенно рассказывать Туманяну о своих отношениях с Рольфом и Иоганном. С другими коллегами по разведке она бы на такие разговоры никогда не решилась.

Во время тайного визита в Варшаву Туманян поинтересовался, как у «Сони» обстоят дела с Рольфом. «Соня» могла бы и не отвечать на этот вопрос, но, доверяя Гаю Лазаревичу, она сказала:

— С Рольфом дела обстоят не плохо, но не так, как бы хотелось. — Й смущенно добавила: — Не везет мне в этом отношении, Гай Лазаревич. Не везет, как и всем жизнерадостным людям…

Туманян покачал головой. Он не решился давать какие-либо советы и только произнес:

— Соня, Соня…

Потом добавил:

— Работаешь ты хорошо. Директор просил еще раз поздравить с наградой и пожелать новых успехов…

Вместе с Туманяном, у которого на время визита в Польшу, естественно, была другая фамилия, «Соня» еще раз посетила Данциг и познакомила представителя Центра с руководителем разведгруппы, которая уже фактически работала на территории, где властвовали фашисты.

Когда Туманян, завершив командировку, отправлялся в Москву, «Соня» сказала своему руководителю, что у нее еще мало знаний в области разведывательной работы, и спросила, нельзя ли ей пройти какую-либо специальную подготовку в Москве. Неожиданно для «Сони» полковник Туманян сказал:

— Тебе, Соня, нужны новые знания для новой работы. Жди вызова в Москву…

На этом встречи Туманяна с «Соней» в Польше завершились.

За время работы в Польше, а это период чуть более полутора лет, «Соня» 240 раз выходила в эфир и передавала в Центр свои донесения. 240 сеансов радиосвязи — это 240 открытых дуэлей с радиоконтрразведкой противника. Несмотря на то что в Польше эта служба была еще слаба, тем не менее опасность, особенно в Данциге, была реальной.

В июле 1937 года «Соню» пригласили в Москву. Она отправила детей к родителям Рольфа, а сама выехала сначала в Лондон, где получила в советском консульстве визу, и через некоторое время прибыла в Москву.

Отчитываясь в Центре о своей работе в Польше, «Соня» самокритично признавалась, что она «пропустим 2 сеанса связи с Центром из-за рождения ребенка (находилась в роддоме) и дважды не выходила в эфир, так как отмечала наблюдение за домом подозрительных лиц…»

За выполнение специального задания в Польше Урсулу Кучински в 1938 году наградили орденом Красного Знамени.

В отчете «Сони» о выполнении заданий Центра в Польше есть один любопытный раздел, который она с женской непосредственностью назвала просто и ясно — «Жалобы».

Разведчица, накопившая уже немалый опыт в трех нелегальных командировках — Китае, Маньчжурии и Польше, высказала свои критические замечания в адрес тех сотрудников Центра, которые руководили ее работой. Досталось и полковнику Г. Туманяну, и радистам, и некоторым инструкторам.

«Соня» накопила богатый опыт работы на нелегальном положении, она становилась мастером военной разведки и старалась свои знания и опыт передать сотрудникам Центра, который был в 1937–1938 годах серьезно ослаблен в ходе кампании по «борьбе с врагами народа».

Сегодня фиктивными браками никого не удивишь — во всех государствах подобных актов бракосочетания заключается великое множество. Лица, вступающие в подобные сделки, преследуют свои корыстные цели, которые одним приносят какую-то временную радость, другим — вполне реальную прибыль, третьим, чиновникам, головную боль.

Говорят, что браки заключаются сначала на небесах, а потом оформляются на земле. Возможно. Но в разведке в предвоенные годы встречались браки, создание которых на небесах никак не предусматривалось. Такие «разведывательные браки» заключались для решения серьезных специальных задач.

В 1938 году «Соня» тоже была вынуждена вступить в фиктивный брак. Этого требовали особые обстоятельства…

Во время посещения Москвы, продолжавшееся три месяца, Урсулу Кучински пригласили в Кремль, где М. И. Калинин[136] вручил ей орден Красного Знамени. Это событие «Соня» часто вспоминала после войны, а свое пребывание в Москве считала вторым особым визитом в советскую столицу.

Действительно, и в судьбе Урсулы Кучински, и в системе Разведуправления Красной Армии летом 1938 года происходили порой странные события.

В разведывательной школе «Соня» изучила не только устройство новой радиостанции, которую ей предстояло использовать во время выполнения задания, но и некоторые способы диверсионной работы. В частности, ей пришлось осваивать минноподрывное дело.

В 1938 году в разведшколе проходил переподготовку ее старый знакомый Иоганн. Они встретились. Вспомнили Мукден и Пекин, счастливые минуты редкого отдыха на побережье Желтого моря в курортном местечке Пай-тайхо. Они провели там десять незабываемых дней. Вероятно, после отдыха в Пайтайхо Урсула забеременела и позже уже в Польше родила Янину.

Иоганн любил Урсулу, и однажды после занятий в разведшколе он осмелился и спросил свою бывшую помощницу по работе в Мукдене:

— Соня, ты не хотела бы остаться со мной навсегда?