– Черными крыльями небо накроет,
И вмиг остановится круговерть.
Ты забери нас, Всевышний, с собою
Туда, где кончается смерть…
(Автор: Дора Коуст)
Голос девушки отразился от стен и потолка, и Наследный принц Бетафа очнулся, будто скидывая с себя обездвиживающую паутину, что вросла в его тело, не давая мыслить и действовать. Регон сбежал по ступеням и наклонился к Алексии, которая лежала перед ним как фарфоровая кукла. Мертвенно-бледная кожа будто блестела под желтым светом, исходящим от неровно горящих факелов, словно и не принцесса сейчас умирала, а лесная нимфа растворялась в мире, теряя свое сияние. Обескровленные губы остались чуть приоткрытыми, будто она собиралась что-то сказать, но так и не успела.
Регон нашел на ее руке едва бьющийся пульс – он уже угасал, неминуемо приближая смерть. Мужчина думал всего секунду, прежде чем его холодный повелевающий голос донесся до продолжающей реветь фрейлины:
– Беги за доктором. Пусть придет в мои покои.
Схватив тело Алексии на руки, Наследный Принц Бетафа пронесся мимо поднимающейся на ноги Краилы, звучно рыкнув на нее:
– Немедленно за доктором! И только попробуй хоть кому-нибудь что-нибудь рассказать!
Багряная тягучая кровь оставляла следы-дороги на каменном полу и алом ковре…
***
Босые ступни принцессы по цвету сливались с чернильной тьмой за окном, но плохо исполняющие свои обязанности слуги сейчас не волновали никого. В одной из спален покоев, где разместились гости из соседнего королевства, казалось, собрались все обитатели замка. Не было ни одного свободного угла, где бы Карий мог спокойно вздохнуть, – то тут, то там сновали служанки, помогающие доктору проводить осмотр.
Король держал в своих объятьях навзрыд рыдающую королеву, позволяя ей топить слезы в ажурном вороте своей рубахи. Старшая фрейлина сидела на пуфике рядом с кроватью и оглаживала холодную руку своей не подающей признаков жизни принцессы. Карий оглянулся на брата, который стоял за его спиной и неотрывно смотрел на чуть заигравший вдалеке рассвет.
– Что произошло?
Регон обернулся, и его хмурый взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Мы беседовали, и принцесса оступилась на лестнице. Я не успел ее схватить… – он говорил зло, отрывисто, чеканя каждое слово.
– А почему она облачена только лишь в сорочку? – не унимался младший братец.
– Я не обязан перед тобой отчитываться!
– Однако обязаны перед нами! – вспылил король, прислушиваясь к их разговору.
Регон выпрямился, приобретая опасные заостренные черты лица, и хищно развел плечи. Рядом с братом он казался нерушимой скалой, чьи резкие изгибы впитали немало крови путников, которые воспринимали себя всесильными и всемогущими.
– Я застал ее в таком виде, Ваше Величество. Она собиралась выброситься из окна башни.
– Моя дочь никогда бы не поступила так! Она сильна духом, сильнее многих дам во дворце! – кричала безутешная королева, глотая слезы.
Несмотря ни на что, она любила несносную девчонку, любила от всего сердца так, как большинству и неизвестно. Никто не слышал, как она в отчаянии шептала своему супругу, сминая его камзол пальчиками, унизанными тяжелыми золотыми перстнями:
– Это все ты виноват! Моя девочка! Моя маленькая девочка! Все из-за тебя! Да будь проклята твоя нескончаемая жадность…
Король нервничал и в смятении жевал собственные губы, прокусывая их до крови. Его отлично выстроенные и продуманные планы рушились на глазах, а все из-за той, которая сейчас испускала дух, прикрытая темно-фиолетовым покрывалом.
– Прошу всех покинуть комнату. У меня все готово, и мне необходимо провести осмотр, – гнусновато проговорил пожилой доктор, поправляя круглые очки, съезжающие на переносицу.
Угрюмый Регон, озадаченный Карий, недовольный король, буквально несущий на себе супругу, и рыдающая старшая фрейлина – все они, вереницей следуя друг за другом, освободили от своего присутствия спальню, размещаясь в гостиной.
– Кого-нибудь послали за Алексом? – спросила Ее Величество, обессилено опускаясь в кресло.
– Он здесь будет лишним, – припечатал Итон лит Нерп не терпящим возражений тоном.
– Он может спасти нашу дочь! – голос королевы перешел на оглушающий визг.
– Простите, Ваше Величество, что вмешиваюсь, – обратилась фрейлина.
– Что? Случилось что-то еще?
– Нет-нет, точнее – не совсем. Дело в том, что сразу после того, как я нашла доктора и отправила его в покои принцев, я осмелилась зайти к Его Высочеству, чтобы позвать и его…
– Продолжай.
– Так вот, он спал беспробудным сном, и я ничем не смогла его добудиться. Мне жаль, но, скорее всего, Его Высочество переусердствовал с вином на маскараде.
– Час от часу не легче! Мне худо… Всевышний… Воды… – женщину повело, и она откинулась на спинку кресла, прикрывая веки.
Регон смотрел в окно, он не мог видеть всех этих людей, попросту не хотел. Перед его взором то и дело всплывала давешняя картина: бездна, клубящаяся в ее глазах, и взгляд, полный ледяного превосходства сродни безумию.
Дверь спальни отварилась, и из нее вышел доктор, который по бледности в этот момент мог поспорить и с фрейлиной, и с королевой. Белым накрахмаленным платочком он протирал свои руки, при этом пряча взгляд от ожидающих вердикта.
– Мне жаль… Но сделать, увы, ничего невозможно. Ей осталось жить чуть больше часа.
Ее Величество вскрикнула, схватившись за сердце, и потеряла сознание, уплывая в спасительную темноту. Доктор подбежал к ней и, стоя спиной к остальным участникам драмы, тихонько добавил:
– Вам лучше провести это время с пользой и потратить его на прощание с Ее Высочеством. Слишком много крови утеряно, переломов на целый фолиант. Я бы и хотел помочь, но бессилен. Здесь даже Всевышний бессилен.
Старшая фрейлина нервно заламывала собственные пальчики, не слыша, не слушая, не воспринимая.
– Умирает… – тихо шептала она. – Умирает…
Карий рванул в спальню одновременно с тем, как поднялась Краила. Только лишь король и Регон остались на своих местах да бесчувственная королева. Старшая фрейлина походила на плывущее привидение, когда прошла к выходу из покоев. Остановившись, она обернулась, но, не промолвив ни слова, скрылась за дверью.
Время неминуемо истекало, истончалось, словно нитка, что слишком долго пробыла в руках. Медленный неуверенный шаг, еще один, но тверже, резкий рывок – и она несется по коридорам, почти сбивая слугу, задевая старинную напольную вазу, которая тут же вдребезги разбивается за ее спиной, но Краила не видит и не слышит ничего.
Предрассветный лес встретил ее холодными порывами ветра, которые ворохом поднимали вверх опавшие листья. Эфемерные дуновения играли с девушкой, устрашая треском веток и диким воем, что прятался в нагих кронах.
«Зверье… было ли оно здесь?» – эта мысль показалась такой нелепой, неважной, не стоящей внимания, что Краила и забыла ее, пробираясь сквозь темную чащу.
В избушке не спали. Небольшой огонек от свечи явственно виднелся через окно, прибавляя сил, заставляя забыть о сбившемся дыхании и нещадно болящих ногах, что увязали в мерзкой грязи и пожухлой траве. Дверь отворилась раньше, чем старшая фрейлина успела в нее постучать.
– Скорее-скорее! – торопила ее ведунья, буквально за руку втаскивая в нутро домика. – Совсем нет времени, совсем…
Ведунья казалась еще безумнее, чем сама Краила. Ее глаза сверкали, словно факелы, а руки тряслись, доставая из шкафа бутылек.
– Весь! Весь до капли должна проглотить! Только успей, родная… Только успей! Не хочет бороться девка… Не желает оставаться в мире этом… Только успей! Не ее еще час! Ой, не ее…
Схватив сама не зная что, фрейлина с невероятной скоростью помчалась обратно уже знакомой тропой. Она словно находилась в бреду, будто в самой страшной сказке, где злодей одерживает победу и упивается могуществом, стоя на своих издыхающих противниках, чья кровь заливает багровыми реками ускользающий в бездну мир.
