– Ах да! – С этими словами Рейчел Тернер повернулась к кровати Пейдж, вновь сняла с нее табличку с записями о состоянии здоровья пациентки и что-то написала на ней. – Мария, принесите мисс Харт тайленол. Начнем, пожалуй, с тысячи миллиграммов, а затем при необходимости увеличим дозу.

Мария моргнула, затем посмотрела на Пейдж куда более внимательно, как будто только сейчас осознав, что та вовсе не предмет больничной обстановки, и утвердительно кивнула.

Доктор Тернер повернулась к Россу:

– Вам нужно болеутоляющее?

Тот прикоснулся к марлевой нашлепке на лбу.

– Собственно говоря, мне не особенно-то и больно.

О Боже, теперь он разыгрывает из себя этакого мачо, красавца супермена. Наверное, все из-за этой медсестры, которая таращится на него, пуская слюнки, как юный и вечно голодный эфиопский сирота на обед из семи блюд.

– Вы, случайно, не помните, когда вам в последний раз делали прививку от столбняка?

Росс задумчиво прищурился.

– М-м-м, вообше-то нет, не помню.

– За последние десять лет хоть раз делали?

– Ни разу. Точно. Абсолютно уверен.

– Отлично. Тогда мы обязательно сделаем вам укольчик.

– А это не больно?

Пейдж возмущенно закатила глаза.

– Мужчины все равно что малые дети.

– Рука немного поболит пару дней, только и всего, – пояснила доктор.

– Это... точно... абсолютно необходимо?

– Гос-с-споди! – фыркнула Пейдж.

– К сожалению, да, – ответила Рейчел Тернер и, повернувшись к медсестре, добавила: – Мария, сделаете укол мистеру Беннету!

– Хорошо, доктор.

– Тогда у меня все на сегодня.

– Не совсем, доктор, – сказала Мария. – Пришел брат мисс Харт.

Значит, кавалерия Хартов устремилась на помощь.

– Ну, слава Богу! – воскликнула Пейдж. – Это Ник. Пожалуйста, разрешите мне поговорить с ним! Он знает, что нужно делать.

Глаза доктора Тернер удивленно расширились, сделавшись размером с блюдце.

– Вашего брата зовут Ник?

– Да. А что? Вы знакомы с ним?

– Пожалуйста, только не говорите мне, что он архитектор!

– Не могу вам этого не сказать. Он действительно архитектор.

– Черт побери, – пробормотала доктор и принялась испуганно озираться, словно выискивая взглядом, за что бы ей спрятаться.

– Насколько я понимаю, вы его знаете, – сухо заметила Пейдж.

Ну конечно! Судя по всему, врач, в чьих руках сейчас жизнь и здоровье Пейдж Харт, одна из многочисленных представительниц женского пола, которым Ник разбил сердце на бескрайних просторах Америки от Мейкона до Атланты.

В следующее мгновение в приемную ворвался Ник Харт собственной персоной, в очередной раз продемонстрировав свое абсолютное неумение терпеливо чего-либо дожидаться.

Пейдж была бы безумно рада видеть брата, если бы краешком глаза не заметила, что при его появлении доктор напряглась.

– Пейдж, с тобой все в порядке? – спросил он, наполнив помещение своим сочным басом. В его голубых глазах читалась озабоченность и тревога за сестру.

Затем его взгляд на секунду скользнул по доктору Тернер, но в глазах не промелькнуло ни малейшей искорки узнавания. Что совершенно неудивительно, принимая во внимание «обмундирование» доктора. Зато он тотчас заметил Росса и весь напрягся.

– Что тут, черт побери, происходит? Пейдж, отвечай! Что ты делаешь в больничной палате с мужчиной?

Пейдж вздохнула. В силу того, что Ник был на два года ее старше, он считал себя ее покровителем. По сути дела, только благодаря его неусыпным бдениям Пейдж до самого окончания средней школы оставалась девственницей. И конечно же, он до сих пор винил себя за ту «катастрофу», что случилась с сестрой в первый год ее учебы в колледже, – вот уж смех, да и только.

Пейдж усилием воли подавила вызванную далеким воспоминанием дрожь.

– Ты не будешь против, если я представлю тебя доктору? – спросила она. – Ник, это доктор Тернер. Рейчел Тернер.

– Очень приятно. Рад вас видеть, доктор, – угрюмо буркнул Ник, по-прежнему не узнавая се. – А теперь скажите-ка мне, что вы собираетесь делать с моей сестрой?

Пейдж едва не застонала. Не будь между ними стеклянной перегородки, Пейдж с радостью треснула бы своего неотесанного братца по макушке. Теперь не время забывать старых подружек.

Ондаженевспомнилмоегоимени.

Нику Харту крупно повезло, что Рейчел Тернер отличалась уравновешенным характером, иначе в эту минуту он рисковал получить серьезные телесные повреждения.

Впрочем, врач никак не могла его винить за то, что в этом нелепом наряде он не узнал се. Тем более что она сильно изменилась внешне и совсем не походила на ту прежнюю пухленькую застенчивую девушку, какой была когда-то. Но, конечно, он мог хотя бы из вежливости запомнить имя той, что помогла ему в колледже сдать экзамен по биологии.

Рейчел вспомнилось обжигающее чувство обиды, испытанное ею той далекой весной. Вспомнилось так ярко, словно это было только вчера. В те минуты, когда Ник сидел на экзамене, Рейчел нервно расхаживала по комнате, и каждый ее тревожный шаг отдавался укором в сердце. Ну почему она так легкомысленно отдалась ему в предыдущую ночь? И это были вопросы потруднее экзаменационных заданий.

Экзамен закончился, и теперь Рейчел взволнованно ждала телефонного звонка. Ну когда же он ей позвонит, когда скажет, что прекрасно справился с билетом, и все благодаря ей, Рейчел. Сидела и ждала, когда он придет к ней, обнимет и по-старомодному поблагодарит.

Время шло. Пролетело уже несколько часов, а Ник все никак не появлялся и не давал о себе знать. И тогда она забыла о собственной гордости и сама позвонила ему. Ответа она не услышала. Рейчел прождала еще час, надеясь, что Ник в это время празднует с друзьями успешную сдачу экзамена. Окончательно разозлившись, она примчалась в его комнату в общежитии, но обнаружила дверь распахнутой настежь и полное отсутствие его личных вещей. Похоже, что Ник бесследно растворился в воздухе.

Или же не существовал вообще.

И все же весь следующий месяц Рейчел Тернер не выпускала из рук тоненькую ниточку надежды. Каждый раз, когда в ее комнате звонил телефон, сердце ее начинало тревожно биться. И каждый раз, когда на другом конце провода оказывался кто-то другой, ее захлестывало отчаяние.

Но однажды телефон зазвонил снова, и Рейчел получила самое страшное в своей жизни известие. Тогда она навсегда оставила надежду, оставила мысли и мечты о Нике Харте.

До сегодняшней минуты.

Ничтожество.

Да как он смеет врываться в ее больницу, когда прошло столько лет, выглядя при этом еще более сногсшибательно, чем в свои студенческие годы? Рейчел и предположить не могла, что такое в один прекрасный день произойдет. Однако это был он. Его светлые, песочного оттенка волосы были немного длинноваты, а голубые глаза делали его еще более соблазнительным. Правда, теперь они оттенялись легкой сеткой морщинок, как будто последние пятнадцать лет ему постоянно приходилось щуриться от лучей слепящего солнца.

В пользу этого подозрения свидетельствовал и цвет лица. Оно было покрыто золотистым загаром, а тело по-прежнему оставалось мускулистым и крепким, как и в те дни, когда Ник активно играл в футбол. И дело не в том, что она думала о нем все эти годы – нет, в принципе не так уж часто и думала. Однако Рейчел была вынуждена признаться себе, что ей было бы куда приятнее, если бы Ник обрюзг и обзавелся брюшком. И полысел.

Увы, не произошло ни того, ни другого, ни третьего. Он остался все тем же великолепным мужчиной, каким был и много лет назад. Слишком роскошным для застенчивой, простодушной студенточки. И тем не менее – по крайне мере ей тогда так казалось – он оказывал ей самые искренние знаки внимания. А в ту ночь перед экзаменом – неужели она жестоко ошиблась? – он желал ее, нет, не просто как девушку на ночь, а как возлюбленную.