Фанд и самые сильные жрицы, которым при помощи морской магии удалось удерживать волны достаточно долго, чтобы успеть выбраться в безопасное место, прижимались к сколе. Верховная Жрица держала в руках круглое зеркало. Его черная поверхность пугающе мерцала. Она наклонилась над ним, что-то бормоча себе под нос и ругаясь, гротескная фигура – крепкая и приземистая, с бледными поблескивающими глазами, выпученными, как у рыбы-гадюки, и большими толстыми чешуями. Ходили слухи, что она была невероятно старой, а оставалась в живых потому, что пила кровь молоденьких и красивых мальчиков-рабов, но правды не знал никто. Она определенно обладала грозной силой. Ее пощечины чуть было не сломали Фанд шею, и теперь распухшая щека наливалась пульсирующей болью.
Внезапно Верховная Жрица яростно взревела.
– Король! Помазанник Йора! Он мертв.
Жрицы смятенно забормотали. Верховная Жрица принялась раскачиваться взад-вперед, ее тяжелое лицо исказил гнев. Внезапно она стремительно обернулась и снова схватила Фанд за руку. Та в ужасе шарахнулась.
– Люди одерживают победу, – прошипела жрица. – Мы принесли такие жертвы не для того, чтобы проиграть из-за глупости нашего покойного неоплаканного короля. Ты должна применить свою мерзкую человеческую магию и снова обрушить на них бурю. Ты должна терзать их льдом, молниями и вихрями до тех пор, пока все они не будут мертвы. Ты меня слышишь?
Фанд невыносимо устала. Она не могла больше выносить их равнодушную жестокость. Она больше не хотела никого убивать.
– Я не могу, – сказала она, запинаясь. – Ночесфера Найи разбита.
Верховная Жрица приблизила свое лицо почти к самому лицу Фанд.
– Ты можешь воспользоваться моей. Разве я не такая же могущественная, какой была Найя? Ведь я жива, а она давно уже мертва. Бери мою ночесферу, глупая полукровка.
Она вытащила ночесферу из-под плаща, и на их лицах заиграл зловещий зеленый свет. Фанд склонилась вперед, и ее вырвало прямо на перепончатые ноги Жрицы. Когда она подняла глаза, в которых застыл ужас, в другой руке у Верховной Жрицы блестел кинжал.
– Твори свое колдовство, глупая полукровка, а не то я перережу тебе горло и выпью твою кровь. Тогда твоя магия окажется у меня в животе, и я сама совершу колдовство. Давай!
Всхлипывая, со все еще бунтующим желудком, Фанд протянула дрожащие руки и положила их на ночесферу.
Высоко в ночном небе начал подниматься ветер, с неимоверной скоростью набирая высоту и силу. Облака собрались вместе, выпятившись наверху и разросшись, приняв форму чудовищной наковальни. Вспыхнула белая молния, ударившая в землю. Загрохотал гром. С верхушки огромного черного облака полетели вверх струи голубого огня. Заплясали красные зарницы, зашевелив длинными зелеными щупальцами, точно громадные медузы.
Вихрь все вращался, образуя туннель искривленного поднимающегося воздуха. Он качнулся вперед, принявшись вращаться все быстрее и быстрее, всасывая в себя воду и превращаясь в чудовищный водоворот, поднимая в воздух упавшие деревья и швыряя их наземь. Смерч засосал морского змея, и его длинное тело, извиваясь, взлетело в воздух. Постоянно била молния, освещая невероятно высокую и узкую воронку смерча. С неба полетели градины размером с голубиное яйцо. Вихрь вращался все быстрее и быстрее, кружась по опустошенной земле.
В воздухе отзвенели последние берущие за душу аккорды виолы. Джей поднял смычок и медленно открыл глаза. С преобразившимся лицом он оглядел толпу. Они не отрывали от него глаз, все еще не в силах вырваться из плена волшебной музыке. Нарушила очарование Финн, кинувшаяся через поляну к утесу и с быстротой и проворством эльфийской кошки вскарабкавшаяся наверх. Она бросилась на него, смеясь и плача одновременно. Ему пришлось высоко поднять виолу и смычок, чтобы она не раздавила их, лихорадочно обнимая его и всхлипывая:
– Ох, Джей, я всегда знала, что ты это можешь, я всегда знала! Какая песня! Смотри, битва окончена, мы победили…
Он склонил голову и поцеловал ее в губы, аккуратно обняв ее так, что виола и смычок скрестились у нее за спиной. Впервые в жизни Финн Кошку заставили умолкнуть.
Внизу, в долине, царило всеобщее ошеломление и замешательство. Никто не знал, то ли обниматься с врагами, то ли снова хвататься за оружие. Несколько закаленных в боях ветеранов обнаружили, что их руки обвивают шеи фэйргийских воинов, и отстранились, смущенные и озадаченные.
Потом стройный воин с черной жемчужиной на груди обернулся и склонил голову перед Лахланом, положив руку на сердце. Он издал долгий мелодичный заливистый звук, который эхом отразился от холма к холму.
– Мой брат приносит тебе свои поздравления, – сухо сказала Майя.
Лахлан немного постоял неподвижно, тяжело опираясь на Изолт, потом тоже склонил голову и прижал руку к сердцу, подражая фэйргийскому принцу.
– Пожалуйста, передай своему брату ответные поздравления, – сказал он отрывисто. – И попроси воинов сложить оружие.
Майя разразилась каскадом свистков и трелей, и фэйрги слушали ее с застывшим на чешуйчатых лицах подозрением и настороженностью. Потом фэйргийский принц разразился ответной трелью.
– Только после того, как вы сложите ваше, – перевела наконец Майя.
– Мы сложим оружие одновременно, – сказал Лахлан с усталой улыбкой. Он кивнул головой, и медленно и недоверчиво все солдаты и воины сложили свое оружие. Безоружные, они стояли среди обломков и смотрели друг на друга, потом несколько угрюмых лиц расплылись в улыбках и послышались нестройные приветствия.
– Кто бы мог подумать, что такое возможно? – сказал Лахлан, качая головой. Он протянул руку фэйргийскому принцу, который недоумевающе посмотрел на нее, а потом, побуждаемый Майей, протянул свою руку и пожал ее. Приветственные возгласы зазвучали громче.
Внезапно Изабо почувствовала, как будто по ее рукам пробежали искры. Все волоски у нее на теле встали дыбом. Она оглянулась и ахнула. По долине к ним мчался ураган такой силы и скорости, что она могла лишь беспомощно смотреть на него, охваченная ужасом. Высоко в небе висела необъятная черная туча, освещаемая изнутри постоянными вспышками молний. Под ним, покачиваясь взад-вперед, висела вращающаяся воронка, конец которой терялся в еще одном гигантском облаке воды и обломков.
Она схватила Дайда за руку, пытаясь говорить, но могла лишь беспомощно тыкать пальцем. Наконец она обрела голос, сорвавшийся в отчаянном крике:
– Смерч! Идет смерч!
Радостные крики умолкли, сменившись воплями ужаса. Люди побежали, пытаясь отыскать место, где можно было бы укрыться. Но таких мест не было. Через несколько минут ураган должен был обрушиться на них.
– Спускайтесь! – закричал Лахлан. – Ищите что-нибудь, за что можно держаться!
– Пещеры! – воскликнул Мак-Синн. – Здесь поблизости селитровые шахты. Если бы мы смогли добраться до пещер…
– Ты можешь бежать? – прокричал Лахлан, но его голос почти утонул в оглушительном раскате грома. – Показывайте дорогу. Бегом!
Все бросились бежать, спотыкаясь об обломки, выброшенные гигантской волной, и крича от ужаса. Но было и очень много раненых и выбившихся из сил, которые не могли бежать. Пронзительно крича, они прижимались к земле.
Рука Лахлана метнулась к поясу, но Лодестара там не было.
– Нет, нет, он пропал! Я уронил его!
– Он у детей! – закричала Изабо. – Бронвин вытащила его из моря.
Ветер развевал ее перепачканные рыжие кудри. Град нещадно хлестал их. Лахлан стремительно развернулся и протянул руку к кораблю. Лодестар полетел к нему, но его подхватил ветер, бешено швыряя из стороны в сторону. В конце концов он приземлился в ладонь Лахлану, но даже одной попытки позвать его для Ри оказалось слишком много. Он рухнул на колени, посерев лицом. Изолт упала рядом с ним, поддерживая его, а из приближающейся черной воронки полыхнула молния, ударив в дерево неподалеку. Оно медленно рухнуло, и земля у них под ногами задрожала.
