Хотел бы я знать, что сделала со мной эта тварюга. Ведь сколько я не пытался — совсем не мог ощутить в себе и капли силы….

— Ты не стесняйся, кричи, если что. — ободряюще сообщила мне Адана, подкладывая последнюю связку.

Как догадался, что последнюю? Так ведь, полный круг закончен — со всех сторон обложила, гадина.

— А можно последнюю просьбу? Адана вытаращилась на меня, как на сумасшедшего.

— И не надейся — не отпущу. — фыркнула она наконец.

— И не надо. — заверил её я. — Просто отложите моё сожжение ещё на часок, а? — быть может, за это время магия ко мне вернётся? — Ну пожалуйста… И побольше трагизма в голос. А то ещё и не поверит… с неё станется.

— Ну хорошо… — со вздохом ответила старуха. — Я пока не голодна.

И, развернувшись, направилась в сторону избушки. Стоп… НЕ ГОЛОДНА???! Сердце глухо ёкнуло, свёрзшись с подавляющей высоты и распластавшись у моих ног. А со стороны избушки послышался довольный до умопомрачения злорадный хохот, которому позавидует любой мало-мальски крупный злодей…

— Это бывает. С каждым случается. Что-то находится, что-то — теряется. Только, вот что-то уже никогда Больше к тебе не возвращается! Это бывает. Но что же останется? Незаменимого нет! Но, увы… Пламя в груди без огня разгорается,

Словно осенние жгутся костры… — проговорил я темноте пришедшие в голову из ниоткуда строчки.

Магия так и не вернулась, после чего я пришёл к выводу, что всё дело в верёвке. Крепкой такой верёвке, толщиной с три моих пальца и пропитанной каким-то раствором. По запаху состав определить не удалось — одно точно: моя кровь там явно присутствует… а это уже серьёзно…

Наверное, я должен был испугаться до сумасшествия, завыть на луну или же просто биться затылком о столб, чтобы умереть не от огня, а гораздо раньше — от (хе-хе) сотрясения мозга. За этот час я уже десять раз понял — никто не придёт ко мне на помощь, я сам себе помочь — не в состоянии… Должно быть, у меня с психикой что-то не так, но от осознания того, что всё неизбежно, я успокоился. Страх куда-то отступил на второй план, захотелось совершить что-то эдакое… безумное и не поддающееся объяснению. Кроме того, мысли явно легли на философский лад… вон, стихи сочинять стал! Или у кого-то стырил… не помню.

— Мда, похоже, я зря дала тебе час! — с досадой произнёс старушечий голос над самым ухом.

Я вздрогнул от неожиданности и приложился головой о столб. Старуха злобно захихикала.

— Ничего, сейчас живо в норму вернёшься! Вот тогда-то будет благодаааать!! — и засуетилась с растопкой.

Я следил за ней совершенно безумным взглядом. Дрова всё никак не желали заниматься. Старушка ругалась, но упрямо продолжала заниматься явно бесполезным делом. В конце концов, происходящее начало меня раздражать.

— Да полей ты дрова настоем Греммы!! — не выдержал я.

И понял, что натворил, только тогда, когда старушенция радостно подскочила и помчалась к своему дому. Через пару минут она уже снова увлечённо меня поджигала. И на этот раз у неё получалось… огонь весело занимался, перескакивая с палки на палку. До меня пока добралось лишь отдалённое ощущение тепла, но и этого было достаточно, чтобы взгляд мой оцепенел, а сам я замер, как кролик перед удавом — заворожено любуясь пляской пламени… и чувствуя, как внутри с неведомой доселе силой разгорается страх.

Тонкими ледяными щупальцами сжимая жалобно трепыхающееся сердце, страх подкрадывался к горлу, парализуя и расползаясь всё выше… добираясь до мозга.

— Сс…сладко… — промурлыкал невиданной силы голос, продравшийся сквозь плену страха, застилающую глаза. — Как слааааадко!!! Мрррр… — наконец я смог что-либо разглядеть, проморгавшись и обнаружив, что дыма стало гораздо больше, чем огня, пока до меня так и не добравшегося. А вот дым добрался, это да… Я дико содрогнулся от приступа кашля. — Ещщщёооооо!!! Ах-ха-ха-ха… — сквозь дым я еле сумел разглядеть дико пляшущую перед столбом старуху.

Впрочем, назвать её сейчас старухой было бы непростительно — Адана молодела буквально на глазах, глаза всё больше сверкали, движения становились всё чётче и чётче, на лице расплывалась блаженствующая улыбка.

— О, как давно, как давно мне не приходилось питаться страхом мага!!! — вибрирующим голосом ввинтилась мне в уши её торжествующая фраза.

…И тут до меня дошло. Совершенно внезапно я чётко и ясно понял, кто передо мной… Это было безумие, сумасшествие… но теперь я знал, что мне делать. Я выпрямился и, преодолевая замучивший кашель, распахнул рот и заорал:

— В КРАЮ ДАЛЁКОМ, В КРАЮ ЧУДЕСНОМ ЖИЛ КАК-ТО РЫЦАРЬ МОЛОДОЙ. И ПОЛЮБИЛ ОДНУ ПРЕЛЕСТНУЮ ДЕВИЦУ ОН, С МИНУТЫ ТОЙ ОН ГЛАЗ С НЕЁ УЖ НЕ СВОДИЛ

ТАК СИЛЬНО ОН ЕЁ ЛЮБИЛ! — вряд ли этот ор, перемежающийся с кашлем, можно было назвать песней, но результат он дал — страх чуток отхлынул, давая место ярости и другим не самым дружественным страху чувствам. — И ВОТ ОДНАЖДЫ МИМО ШЁЛ ТОЙ ДЕРЕВЕНЬКИ ОДИН БАРД ДЕВИЦУ ТУ С СОБОЙ УВЁЛ И НЕ ВЕРНУТЬ ЕЁ НАЗАД! О, КАК ЖЕ РЫЦАРЬ РАЗОЗЛИЛСЯ, ВЕДЬ ОН В ДЕВИЦУ ТУ ВЛЮБИЛСЯ… И ОН РЕШИЛ, ЧТО ЕСЛИ ТАК…

— ЗАТКНИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИСЬ!!!!

Визг перекрыл все возможные звуки — треск костра, моё хрипенье… Адана, уже вновь более походящая на ту старушку, что я увидел впервые на пороге избушки, злобно на меня уставилась.

— Что, думаешь, если разобрался, кто я — это тебе поможет? — злобный смешок вновь пробрал до костей, как ни пытался я вновь настроить себя на боевой лад. — Ты всё равно сгоришшшь… и чувства тебе — не помогут!!!

Пламя взметнулось с новой силой, в лицо мне дохнуло дымом, и я почувствовал, что теряю над собой контроль. Словно со стороны я увидел, как первый язык пламени осторожно подбирается к ногам. Как тело, оставленное разумом, выгибается в судорогах, а с губ срывается дикий, почти невозможный крик…

— Красиво… — хмыкнул я, глядя на это всё как будто бы со стороны. — Ничего не скажешь…

От подобного заявления, не знаю, услышала или нет, йаллу бросило на землю и выгнуло в судорогах пострашнее моих. Прошло пару минут и всё затихло. А на земле лежала полностью принявшая свой настоящий вид йалла (нечисть высшего порядка, питающаяся страхом жертвы, обычно запугивая последнюю до смерти, и не переносящаяся никаких противоположных эмоций, если они, конечно, достаточно сильны)…

А костёр всё разгорался, поглощая тёмную фигуру, привязанную к столбу…

— Живой? — в который раз переспросила Эно, терзая Ласа за рукав.

— Живой, что ему сделается. — отмахнулся тот. — Не мешай, видишь, ожоги на лице и на руках лечу.

— Там же такой кострище пылал… как?

— А у этого полудурка на одёжке защита от огня, воды, воздуха и земли стояла. Ему ещё повезло…

— От воды — понятно, от огня тоже, земля — это от грязи… а воздух зачем?

— Ты меня спрашиваешь? — отмахнулся черноглазый. — Ты бы ещё спросила, что он делал на костре посреди леса и какого лешего рядом валяется дохлая йалла, за которой мы, собственно, сюда и пришли…

— А что тут непонятного? — фыркнула Эно. — Лас, ты меня поражаешь, вроде как, обычно ты у нас быстро соображаешь… Что он здесь делает? Так, практика у первого курса уже началась, как и у нас. Почему на костре? Йалла постаралась, чтобы напугать… а почему она дохлая… ну, не удалось ей его напугать. — тут девушка пожала плечами.

— Ни чего себе «не удалось». Это что же надо почувствовать, чтобы начисто убить эту тварь? — Лас неприязненно покосился в сторону мёртвой йаллы.

В настоящем своём облике нечисть представляла собой нечто вроде крылатой собаки раза в два так крупнее, с рожей крокодила и хвостом-клешнёй. Ах да, на голове у неё были рога.

— А самое интересное, как такой умный и расчётливый парень, как Мир, попал в такую дряную ситуацию… — сумрачно закончил Элиас. — Всё, теперь он полностью здоров.

— А почему тогда не очухивается? — подняла бровь Эно.

— Это ты у него спроси.