— Она одна из нас потому что — она моя жена. Разжав пальцы Влад осел на пол раскачиваясь из стороны в сторону.

— Делай как считаешь нужным. Мне все равно. Я сделаю все, о чем ты просишь, но для меня этой твари не существует. Будь она проклята. Будь проклята. Хлопнула дверь кабинета. Ник понял, что Лина не выдержала, он слышал затихающие шаги на лестнице, ведущей в ее спальню.

— Нужно сообщить Кристине и Витану, Фэй уже наверняка знает. Словно в ответ на его слова в кабинет вошел Криштоф, бледный как мел.

— Она уже знает. Я приехал к вам, она хочет, чтобы я был рядом с ним, когда вы похороните, то что от него осталось. Фэй справится сама. Я оставил с ней двух воинов. Ник, она передала тебе вот это. Криштоф протянул Нику флакон.

— Всего три капли, и падший ангел будет бессилен как любой смертный. Это жидкость проклятие Чанкра. Нейтрализовать практически невозможно. После нескольких месяцев употребления Падший беспомощней и чувствительней человека.

Николас кивнул и почувствовал, как лед сковал еще кусок его сердца. Фэй знает, кто убил ее брата. Фэй видела то же, что и они. Больше нет сомнений…Никаких.

Его жена — жуткий монстр, которого ненавидит даже такое доброе существо как Фэй. Все кончено. Это даже не жажда мести — это ненависть, ярая, жгучая ненависть и холодное желание поставить на колени, заставить пожалеть о каждой минуте ее жизни. Но кусочек сердца все еще пульсировал, принося невыносимую боль. Там в самом уголке, обливаясь черной кровью, все еще жила сука-любовь. И не разъесть ее ядом ненависти, не удушить, не выжечь без риска, убить само сердце. Пусть корчится от боли и будет проклят этот кусок. Пусть медленно подыхает в агонии, пока не покроется тем же льдом. Ведь когда-нибудь смерть наступит и в этом уголке сердца. Через время…через годы или столетия…но наступит. Он на это надеялся, он желал этого, он жаждал забыть.

Похороны в семейном склепе состоялись через несколько часов. Самуила провожали в последний путь его собратья, и все покрылось морем кровавых слез и лепестками алых роз. Так провожают в последний путь короля. Для многих он так и не стал бывшим. Его хоронили молча. Без ненужных тирад прощания и без музыки. Слезы и тихие стоны. Только Николас стоял отрешенный, без возможности заплакать, без возможности дать волю своему горю.

«Я поплачу, отец. Я поплачу, когда буду уверен, что та, кто убила тебя, испила чашу страданий до конца. Тогда я приду к тебе и буду плакать. Я люблю тебя, отец. Я никогда тебе об этом не говорил, а теперь поздно. Слишком поздно. Но я знаю, что сейчас ты меня слышишь. Я не должен был тебя отпускать, но любовь к этой стерве затмило мне разум и я не верил…до последнего не верил. Наверно я любил ее больше чем тебя, даже больше чем себя самого. Я стал слепцом и слабаком. Прости меня, отец. Прости, если сможешь». Раздался удар колоколов и крышку склепа задвинули сыновья, вытянулись по стойке смирно воины-вампиры, отдавая последние почести. Николас сжал руку Влада, чувствуя, что тот на грани, что еще немного и сорвется.

— Терпи. Ты поплачешь дома. Не при них. Короли не плачут, брат.

— Как смел ты презренный суккуб прятать ее от меня так долго? Берит грозно посмотрел на Ибрагима.

— Мой господин, она вела себя возмутительно. Как я мог привести к вам непокорную рабыню? Ибрагим склонил голову, а Берит мечтательно закрыл глаза.

— Прекрасную рабыню… Никогда не встречал подобной красоты. Увидел, и опалило меня таким желанием, которого не испытывал веками. Я хочу ее, Ибрагим, хоть она и смела мне перечить. Но эту дурь мы из нее выбьем. Пару хороших плетей, психологического давления и приползет ко мне на коленях. Как прошла вчерашняя экскурсия? Ибрагим самодовольно усмехнулся.

— Чудесно мой Повелитель. Она была в шоке. Наверняка теперь будет бояться.

— Люблю когда они испытывают страх, когда плачут от боли, а потом от наслаждения. У этой будут особые слезы. Сладкие. Ароматные. Она придет ко мне сама. Как там посылочка нашей дорогой Лили? Ее получили родственники нашей гостьи? Лицо Ибрагима вытянулось, он никак не ожидал, что Берит все знает.

— Хотели скрыть? А?! Скрыть от меня? Я знал, что она из королевской семьи, но не думал, что дочь Влада и жена Мокану в моих руках. Кто это все затеял, Ибрагим? Лили? Ибрагим опустил глаза.

— Нет, мой повелитель.

— Тогда кто если не эта фурия, вцепившаяся в мою постель мертвой хваткой?

— Та, кто восстала из мертвых, и мечтает отомстить Черным Львам за убийство своей семьи. Берит нахмурился:

— Она жива эта ведьма? Тогда все ясно. Что ж услугу она мне, несомненно, оказала. Но мне Мари будет мешать. Я вообще не хочу, чтобы кто-то из этой семейки неудачников оставался в живых. Аонэс ее видно приберег для своих целей. Она свою миссию выполнила, прикажи убрать ее. По — тихому. Чтобы и следа от нее не осталось. Ее планы мести не совпадают с моими. Я не собираюсь уничтожать самый большой клан королей. Слишком много прибыли они приносят мне. А она сделает все, чтобы избавиться от короля и его брата. Убери ее.

— Слушаюсь мой повелитель.

— Падшую приведешь ко мне сегодня. Может ее спесь и поубавилась. Я так понимаю в ее семействе больше никто не захочет вернуть обратно?

— Они получили достаточно доказательств того что Падшая их предала. Думаю теперь она изгой для них. Берит удовлетворенно улыбнулся.

— А ведь чертовски умна эта Лили, не будь она из низшего сословия я бы подумал о том, чтобы женится на ней. Впрочем она как моя комнатная собачонка — всегда готова к спариванью и преклонению так что обойдется и ролью любовницы. Иди, Ибрагим. Займись нашей гостьей, пусть ее готовят к встрече со мной. Я буду ждать на заходе солнца. Ибрагим откланялся.

— Игрушка великолепна, Ибрагим. Когда получу ее в свою постель, чувствую, будет жарко. Она только с вида невинная овечка там внутри пожар уж я-то знаю этих недотрог. Чтобы стать женой Мокану нужно быть незаурядной личностью или очень горячей штучкой.

Марианна наблюдала, как служанки суетятся, наполняют ванну душистым мылом, готовят одежду и понимала, что сегодня ее ожидает бой. Если бы милая Фэй была здесь, она бы помогла ей избавиться от чар Берита. Когда приготовления были окончены, и служанки собирались уйти, Марианна заметила, что одна из них с жалостью посмотрела на свою госпожу. Это стало своеобразным толчком. Маринна схватила девушку за руку, но та быстро покачала головой, показала глазами на камеры. Марианна кивнула и долго-долго смотрела на девушку, словно пытаясь убедить ее взглядом о том, что им нужно поговорить. Служанка попятилась назад. Марианна, недолго думая, схватила бумагу и ручку, незаметно сунула за пазуху.

Она села за стол, лениво оторвала виноградину, потом откусила кусочек сыра. Всем своим видом показывая, что она расслаблена и спокойна. Напиток пить не стала. Она вообще последнее время пила только воду из-под крана. В голове пульсировала одна мысль — лишь бы служанка не испугалась и не сбежала. Выждав некоторое время, Марианна вышла в сад. Как всегда тишина и спокойствие, от которого за несколько дней Марианну уже начинало тошнить. Вздох разочарования вырвался из ее груди — служанка сбежала. Пленница подошла к фонтану присела на корточки наблюдая за водой. Призрачная иллюзия течет безгранично и бесконечно, как и ее жизнь, здесь, в заточении, в этом аду. Внезапно она заметила движение за бортиком фонтана и увидела служанку. С трудом сдержала радостный возглас. Наклонилась к воде достала бумагу и быстро набросала: «Помоги мне». Опустила записку и ручку вниз, не глядя на девушку. Через несколько минут ей вернули ответ.

— «Как?»

— «Ключи от второй половины и от всех дверей есть?»

— «Нет. Только у Ибрагима»

— «А нож или что-то острое?»

— «Я достану. Положу здесь»

— «Я так тебе благодарна. Как тебя зовут?»

— «У меня нет имени, я тут с рождения».

Служанка юркнула в кусты и быстро поползла в сторону второй половины дворца. А Марианна еще долго стояла, делая вил, что наблюдает за водой, пытаясь заслонить девушку от камер. Ужас всего происходящего в этом аду вдруг начал доходить до ее сознания. Служанки…Так вот зачем нужны смертные женщины — рожать рабов, которые с детства знают только преклонение перед Повелителем и раболепное подчинение. Девочке отрезали язык. Все служанки немые и не имеют имен. Как предметы обихода — можно разбить, сломать, выкинуть. Но почему та решила ей помочь? Ведь за это могут покарать, жестоко наказать и девушка наверняка об этом знала. Пленница вернулась в спальню. Она бросила взгляд на новый наряд и содрогнулась. Сегодня ее поведут к Бериту, и если девушке-служанке не удастся передать Марианне оружие, то она пропала. Марианна уже знала, как можно защитить себя от Берита. Демона убить она точно не сможет, а вот себя — да. После слов Ибрагима Марианна знала, что сейчас она беспомощна словно человек. Настолько же хрупкая и ранимая физически. Но это нужно проверить, суккубу доверять нельзя. Марианна поискала глазами какой-нибудь острый предмет, но кроме шариковой ручки которую стискивала холодными пальцами, ничего не нашла. Пленница прикрыла глаза и сильно надавила острым концом пера на палец и почувствовала легкую боль, с облегчением увидела кровь, капающую на пол. В обычном ее состоянии любые повреждения кожного покрова исчезали мгновенно, но сейчас рана не закрывалась. Значит, она смертна, или более слаба чем вампиры. Возможно, это остановит демона, хотя бы на сегодняшнюю ночь. Если вообще для него имеет значение ее жизнь, а если нет, то она умрет, но Бериту не покориться.