— Мой Бог, — Хелен улыбнулась, — неужели он в самом деле подавится своей печенью?

— Ваш муж слишком хорошо устроился в этом мире, — не унималась Беата. — У него есть оперная дива и есть вы. Весь свет знает, что вы храните ему верность.

Хелен на секунду задумалась.

— Видите ли, дорогая, проблема состоит в том, что мне и вправду придется завести роман и продемонстрировать его всему свету.

— Ну да! — Беата заговорщицки подмигнула. — Вам ведь нечего терять, кроме репутации, но что она для вас?

— Действительно, что?

Однако Беата уже знала, что победила. Она сделала паузу и окинула собеседницу внимательным взглядом.

— А ведь меня предупреждали о таких женщинах, как вы, еще когда я училась в школе. — Хелен неожиданно усмехнулась.

Беата посмотрела на нее:

— Такая молодая и такая порочная?

— Что-то в этом роде. — Хелен опустила взгляд на бокал с хересом. — А вот у меня нет ни малейшей надежды привлечь мужчину, с которым можно завести роман. За все эти годы никто не сделал мне ни одного хоть чуть-чуть непристойного предложения. Похоже, мой муж был первым и единственным, отважившимся на это.

— Ерунда. Свободных мужчин пруд пруди. — Беата послала ей ободряющую улыбку, и Хелен подумала, что Беате, вероятно, подобные предложения поступают каждый божий день. — Конечно, на этой вечеринке мужчины и впрямь в меньшинстве, но… Как насчет того политика, которого притащила сюда Арабелла?

— Мистера Фэрфакса-Лейси? — Хелен пожала плечами. — Я не уверена, что…

— Знаю-знаю. Я то же самое подумала: отцы церкви, пристойность, честь, Ветхий Завет. Скучный старый пуританин!

«Пуританин» было наихудшее оскорбление в устах Беаты.

— Нет, я не это имела в виду. На самом деле я нахожу мистера Фэрфакса-Лейси вполне привлекательным, но сомневаюсь, что он согласится на непристойную связь со мной. А если учесть, что все это придется делать на глазах моего мужа…

Беата снова задумалась. Как сказать женщине, с которой только что познакомилась, что та нуждается в новом гардеробе? Задача в самом деле непростая.

— Очень часто эти старомодные джентльмены втайне мечтают поразвлечься, иначе с какой стати граф принял бы приглашение Арабеллы. Эта вечеринка не для респектабельных общественных деятелей.

Обе дамы уставились на мистера Фэрфакса-Лейси, который мирно беседовал с хозяйкой.

— Как вы думаете, он разбирается в музыке? — внезапно спросила Хелен.

— Разве это имеет какое-то значение?

— О, я от музыки просто без ума и не смогу проводить время с кем-то, кто ее не любит.

Словно услышав эти слова, мистер Фэрфакс-Лейси повернулся к пианино, стоявшему в углу комнаты, и, подсев-к нему, начал наигрывать веселый мотив, улыбаясь во всю ширь рта Эсме.

— Ну и как, он выдержал испытание? — полюбопытствовала Беата. Сама она училась игре на арфе, поскольку ее отец считал, что легкий перезвон струн в какой-то степени созвучен девичьим мыслям.

— Увы, не в части вкуса, — отозвалась Хелен несколько кисло. — Он играет одну из арий моего мужа. Вы наверняка знаете, что мой муж пишет комические оперы?

Беата кивнула, хотя не имела об этом ни малейшего представления. Хелен была замужем за графом, а разве графы пишут комические оперы?

— Он исполняет отрывок из оперы, которая называется «Белый слон». Уж-жасно. — Хелен вздохнула. — В целом опера не так плоха, но это место просто ужасно. Однако, судя по тому, что мистер Фэрфакс-Лейси играет отрывок наизусть, ему он понравился.

И все же Беата пришла к выводу, что Хелен и политик вполне могут составить пару.

— Я провожу вас через комнату, чтобы вы исправили музыкальный вкус мистера Пуританина, — предложила она бодро. — Мужчины любят, когда их поправляют красивые женщины. Тем временем мы определим, стоит ли он вашего времени и усилий. Он достаточно стар, чтобы уже отрастить животик, а это гораздо хуже отсутствия музыкальных способностей, поверьте.

— Что-то я не заметила, чтобы мужчинам нравилось, когда их поправляют, — возразила Хелен, — и к тому же…

Но Беата уже тащила ее через комнату, как настойчивый маленький буксир.

Когда Стивен поднял взгляд, то с удивлением увидел глазеющих на него через пианино восхитительную, при всей своей дурной репутации, крошку леди Беатрикс и изысканную леди Годуин. Его пальцы дрогнули, когда он понял, какую совершил ошибку, выбрав этот музыкальный фрагмент.

Стивен проворно вскочил на ноги, но тут же заметил, что графиня улыбается ему, а ее глаза сияют, и на его губах расплылась ответная улыбка.

Леди Беатрикс тоже улыбнулась, но, чтоб ему провалиться, если при этом она не превратила обычное приветствие в бесстыдное в своей откровенности приглашение. Что-то такое было в ее глазах, когда, обжигая зноем, они принялись исподволь изучать его тело, задержавшись чуточку дольше на середине. К счастью, его живот оставался таким же плоским, как и в день, когда он вышел из Оксфорда, хотя… что, если она разглядывала его ниже? Впрочем, сейчас он меньше всего на свете хотел заводить роман с незамужней дамой, уже заработавшей репутацию легкомысленной особы.

С трудом оторвав от нее взгляд, Фэрфакс переключился на графиню.

— Леди Годуин, несколько лет назад я имел удовольствие слышать вашу песню на музыкальном вечере. Не окажете ли вы нам честь исполнить сейчас ваше сочинение?

Хелен улыбнулась сдержанной дружелюбной улыбкой и заняла место за клавиатурой.

— Буду рада сыграть вам, хотя я редко исполняю свои вещи на публике…

К удивлению Стивена, Беатрикс Леннокс, похоже, не заметила его пренебрежительного к ней отношения; возможно, она держала свои приглашения наготове, но не предназначала их никому персонально. Сейчас Беатрикс имела вид школьницы, хотя подобное сравнение было явно неуместным, поскольку ее лиф не выполнял своего назначения и она, наклонившись, почти касалась грудью полированной поверхности инструмента.

— Я не представляла, что вы сочиняете музыку, Хелен! — воскликнула Беатрикс. — Чудесный дар! Вы правда сыграете нам что-нибудь из того, что сами написали? Пожалуйста!

Стивену пришлось признать, что леди Беатрикс была почти неотразимой, когда о чем-то просила, и он ничуть не удивился, когда леди Годуин, покраснев, кивнула.

— В настоящий момент я работаю над вальсом. Возможно, вы потанцуете с леди Беатрикс, пока я буду играть?

Стивен недоуменно моргнул:

— Боюсь, мне не слишком часто приходилось вальсировать.

Это была правда. Заседания в палате общин не оставляли Стивену времени на то, чтобы кружить женщин по танцевальному залу, особенно в этом новомодном немецком танце, чтоб ему провалиться. Он вальсировал всего раза три или четыре в жизни, а теперь ему предстоит попытаться сделать это на глазах у публики. И все же он храбро направился на середину зала. Беатрикс легко плыла перед ним, демонстрируя свою миниатюрную фигуру с округлыми формами. Впрочем, не такая уж она и миниатюрная, скорее это он обладает слишком большим ростом.

— Прежде чем начнется вальс, прозвучит небольшое вступление, — объявила леди Годуин и, кивнув, опустила руки на клавиатуру.

На миг Стивен замер. Потом, подхватив леди Беатрикс за талию, ринулся на середину освобожденного пространства, но…

— Прошу прощения! — воскликнула из-за пианино леди Годуин. — Я задала слишком быстрый темп. Минутку…

Беатрикс прыснула:

— Вы куда проворнее моего деда! — Ее лицо порозовело, а грудь высоко вздымалась.

Для школьницы она имеет чересчур роскошную грудь, подумал Стивен не без интереса, но тут леди Годуин снова привлекла его внимание.

— Пожалуйста, давайте начнем еще раз, — попросила она.

На этот раз музыка зазвучала гораздо спокойнее, и Стивену вдруг вспомнилось, что когда-то давно он считал танцы удовольствием, пока не открыл для себя политику.

Мелодия понесла их вперед. Раз-два-три! Раз-два-три! Леди Беатрикс улыбалась, ее глаза сияли радостью.

— Можно сделать вам комплимент? Вы поразительно хорошо держите темп…