Как только Брок сообщил Мэг о захвате корабля и о том, что они направляются в Новый Орлеан вместо Нью-Йорка, она быстро смекнула, что он захочет избавиться от груза.

— Это очень хорошо, милый, — прошептала она ласково, не переставая возбуждать его. Они лежали на койке в его каюте, поскольку необходимость встречаться тайно отпала. — Я догадываюсь, что у тебя на уме. Новый Орлеан похож на мутное болото. Там ты собираешься открыть бордель, я права?

— Об этом стоит подумать, — усмехнулся Брок. — Но у меня нет опыта в таких делах. Мне будет нужна хорошая бандерша.

— Я знаю такую.

— Кто же это?

— Я, дорогой. Твоя Мэг прекрасно разбирается во всем, что касается этого ремесла. Шлюхи у нас есть. Ты позаботишься о том, чтобы устроить публичный дом, а я буду управлять им для тебя.

Обвив рукой ее тучное тело и лаская грудь, Брок обдумывал предложение, которое с каждой минутой казалось ему все более заманчивым. Если Мэг как следует отмыть и одеть в красивое платье, она вполне сойдет за бандершу. С ремеслом проститутки она знакома и знает, как заставить девок работать на совесть. К тому же Брок не мог упустить деньги, которые сами плыли ему в руки.

— Мы поговорим об этом в Новом Орлеане, — сказал он. — Если твоя идея не будет противоречить моим планам…

Мэг с облегчением вздохнула, и Жиль понял, с каким волнением она ждала решения своей участи.

— Даю слово, милый, ты не пожалеешь об этом!

Мэг перевернулась на живот и принялась покрывать лицо любовника страстными поцелуями. Брок грубо оттолкнул ее и лег сверху. Раздвинув ей ноги коленом, он властно вошел в нее. Мэг использовала все свое умение, чтобы доставить ему удовольствие.

Однако мысли Брока были далеки от того, что происходило. Он думал о капитане и Саре Мади. Как поступить с ней? Отдать в бордель вместе с остальными или нет? Брок предполагал, что с ней будет много хлопот. Как бы ему хотелось увидеть ее униженной, покорной! С каким наслаждением он связал бы ее и бил плеткой до тех пор, пока она не взмолилась бы о пощаде. Брок сомневался в том, что Сара смирится с положением публичной девки.

Он допустил большую ошибку, не избавившись от нее вовремя. Если бы не Сара, все шло бы как по маслу. А теперь все его замыслы под угрозой. Как только он впервые увидел Сару — эти два идиота Барт и Горки втолкнули ее на борт связанную, — ему стало ясно, что она не шлюха.

Тут бы ему развязать ее и отправить обратно на берег! Так ведь нет! Ему захотелось затащить ее к себе в постель! Брок никогда не спал с настоящей леди и не мог отказать себе в удовольствии увидеть ее унижение, ощутить безграничную власть над ней. В душе он так и не смирился с отказом Сары и до сих пор лелеял мечту о реванше.

Когда все будет позади, Джеб Хоукинс либо умрет, либо его уделом станет публичный позор и опала. Жиль еще не решил, как поступит с бывшим капитаном. Все зависит от того, как пойдут дела в Новом Орлеане. Брок все более склонялся к мысли принять предложение Мэг и доверить ей шлюх, которым будет уютно под ее теплым крылышком.

Но Сара Мади не такая, как остальные. Ее надо обезвредить, чтобы быть уверенным в успехе предприятия.

Если ее отпустить на все четыре стороны, она, чего доброго, найдет кого-нибудь, кто с интересом выслушает ее историю. Даже в таком городе, как Новый Орлеан, где царит полное беззаконие, власти могут с неудовольствием отнестись к тому, что порядочную женщину насильно хотят упрятать в публичный дом. Может случиться, Сара найдет любовника, который вступится за нее. Жилю совсем не нравилась перспектива быть убитым на дуэли из-за девки, особенно сейчас, когда он стоит на пороге блестящего будущего.

Хотя ему и жалко убивать такую красотку, но, похоже, другого выхода нет. Ради своего спокойствия он должен позаботиться о том, чтобы нога Сары Мади не ступила на берег.

В 1782 году Новый Орлеан можно было сравнить с кипящим котлом, в котором бурлила смесь рас, религий и ремесел. Сначала город наводнили французы. Новая волна переселенцев состояла из канадцев, немцев, испанцев, англичан, итальянцев, ирландцев и кучки американских колонистов — по большей части пограничных жителей, стремившихся укрыться от железного кулака короля Георга. Движимые не только тягой к перемене мест и жаждой приключений, но и желанием разбогатеть на торговле пушниной — эта отрасль коммерции недавно стала развиваться в бассейне реки Миссисипи, — стремились они в Новый Орлеан. Когда разразилась революция 1776 года, многие из них бежали с насиженных мест, спасая с трудом сколоченные состояния.

В 1699 году два француза, братья Ле Муан, возглавили экспедицию к устью Миссисипи. Их целью было отыскать среди болот и топей, трясин и илистых речных рукавов кусок земли, пригодный для основания города — оплота королевской власти на этой великой реке. На расстоянии в сто семь миль от Мексиканского залива они обнаружили полоску леса на высоте нескольких футов над уровнем моря, окаймленную рекой. Именно здесь было положено начало тому, что впоследствии — всего через полстолетия — превратилось в оазис космополитического очарования капризного и скандального ребенка, имя которому — Америка.

Город был назван Новым Орлеаном в честь царственного распутника и повесы Филиппа, графа Орлеанского, регента Франции в период несовершеннолетия будущего короля Людовика XV. Позднее многие пуритански настроенные жители Нового Орлеана заявляли, что причину крушения устоев нравственности в их погрязшем в грехе городе надо искать в его названии, полученном от столь одиозной фигуры.

Однако только в 1718 году на берегу великой реки был заложен город. В феврале этого года младший из Ле Муанов, сэр де Бьенвиль, доставил сюда рабочую силу, в основном французских каторжников. План города включал в себя одиннадцать кварталов вдоль берега реки и шесть — в глубь лесного массива. Несмотря на многочисленные пожары и наводнения, горожане каждый раз восстанавливали Новый Орлеан в его первоначальном виде. Теперь эта часть города называется Французским кварталом.

Новый Орлеан разрастался медленно, преодолевая множество трудностей, начиная с набегов индейцев и кончая бесконечными стихийными бедствиями. Его население в 1718 году составляло четыреста человек, которые ютились в грязных хижинах, в 1722 году, когда появились первые добротные жилые дома, оно возросло до восьми тысяч.

Город постигла участь бедного родственника, он попадал под власть то одной, то другой европейской державы.

Франция, посчитав трудоемким и невыгодным осуществлять патронаж над Новым Орлеаном, который находился на другом конце света, в 1762 году подарила его Испании вместе с Луизианой.

Горожане пришли в ярость от такого пренебрежения к себе и несколько раз обращались с петицией к французскому правительству, требуя вернуть прежнее подданство.

Но все было напрасно. Испания в 1766 году прислала в Луизиану первого губернатора, Антонио де Уллоа, которому вменялось в обязанность взять на себя формальное правление. Губернатор оказался астрономом-любителем, чопорным и надменным, не имевшим ни малейшего представления о том, как вести дела.

Новый Орлеан захлестнула волна возмущения, граничившая с восстанием: горожане устраивали митинги, составляли петиции и вооружались. Новый губернатор, раздосадованный и встревоженный таким отношением местных жителей, вместе с семьей перебрался на борт испанского судна, стоявшего на якоре в порту. Однажды ночью швартовы оказались таинственным образом перерезаны, и корабль унесло течением вниз по реке.

Больше никогда жители Нового Орлеана не видели дона Антонио де Уллоа.

Луизиана вступила в пору безвластия, и местное население стало подумывать о том, чтобы взять бразды правления в свои руки. Таким образом в 1768 году Новый Орлеан на законных основаниях стал первой колонией в Новом Свете, добившейся независимости.

Однако свобода оказалась недолговечной. Спустя десять месяцев ирландский наемник Александр О'Рейли пришел в Новый Орлеан во главе двухтысячного войска вольнонаемных солдат, которыми командовали две дюжины профессиональных военных, с тем чтобы снова установить здесь испанское владычество.