— Крово...

— ...пролитие, — отозвался Икс и прошептал Биллу: — Отличный страж — антропофаг с Дапдрофа, сожрет мгновенно, если не дашь правильного отзыва на сегодняшний пароль.

— А какой должен быть отзыв? — спросил Билл, приходя к выводу, что ГБР требует от него слишком многого за жалкую сотню монет в месяц.

— По четным дням — «кровопролитие», по нечетным «delenda est — Carthago»[5], а по воскресеньям — «некрофилия».

— Не слишком же вы заботитесь о жизни членов своей организации...

— А иначе антропофаг оголодает, нам нужно поддерживать его в хорошей форме. Все, теперь — ни слова. Я потушу факел и возьму тебя за руку.

Огонь погас, стальные пальцы впились в бицепс Билла. Казалось, прошла целая вечность, пока наконец где-то вдали не забрезжил тусклый свет. Пол под ногами выровнялся, в неровном мерцающем свете Билл увидел впереди открытую дверь. Он повернулся к своему провожатому и взвизгнул:

— Кто ты такой?!

Бледное неуклюжее чудище, державшее Билла за руку, медленно повернуло к нему лицо, разглядывая его глазами, похожими на сваренные вкрутую яйца. Кожа страшилища была мертвенно белой и склизкой, голова безволосой, одежду заменяла тряпка, повязанная вокруг бедер, а на лбу горела алая литера А.

— Я андроид, — сказало чудище безжизненным голосом. — Это понял бы любой болван, увидев у меня на лбу букву А. Революционеры зовут меня Големом.

— Интересно, как зовут тебя революционерки?

Андроид не отреагировал на эту жалкую попытку сострить, а просто пихнул Билла в огромный зал, освещенный факелами. Билл испуганно огляделся и попятился, однако андроид уже заблокировал дверь.

— Садись! — приказал он, и Билл послушно уселся.

Он оказался в самой странной компании, какую только можно вообразить. Кроме мужчин весьма революционного вида — бородатых, в черных шляпах, вооруженных круглыми, как мячики, бомбами с длинными взрывателями, кроме женщин-революционерок, длинноволосых, дурно пахнущих, с длинными мундштуками в зубах, одетых в короткие юбки, черные чулки и бюстгальтеры с оборванными бретельками, здесь были и революционные роботы, и революционные андроиды, и такие странные создания, о которых лучше не упоминать. Икс сидел за простым кухонным столом и постукивал по нему рукояткой пистолета.

— К порядку! Я требую порядка! Слово имеет товарищ ХС-189-825-РУ из Подпольного Движения Сопротивления Роботов.

Скрипя суставами, к столу подошел огромный покореженный робот с выбитым глазом и ржавыми пятнами на туловище. Он оглядел собрание единственным глазом, изобразил на своем неподвижном лице подобие усмешки и глотнул машинного масла из банки, услужливо протянутой изящным роботом-парикмахером.

— Мы в ПДСР, — заскрежетал он, — знаем свои права. Мы трудимся не хуже других, по крайней мере, лучше, чем мягкопузые андроиды, которые утверждают, что они ни в чем не уступают людям. Мы требуем равных прав... равных прав...

Клака андроидов замахала бледными руками — словно спагетти повылезали из кипящей кастрюли — и улюлюканьем и свистом согнала робота с трибуны. Икс снова застучал о стол рукоятью пистолета, требуя порядка, но тут у бокового входа поднялась какая-то возня и кто-то решительно пробился оттуда к председательскому столу. Вернее, не кто-то, а что-то — кубический ящик с гранями в квадратный ярд, укрепленный на колесах и весь утыканный цветными лампочками, циферблатами и кнопками. За ним тянулся толстый кабель.

— Ты кто такой? — спросил Икс, подозрительно направляя ствол пистолета на это сооружение.

— Я полномочный представитель компьютеров и электронных мозгов Гелиора, объединившихся для борьбы за равные права перед законом.

Произнося эту речь, машина одновременно печатала ее на карточках, по четыре слова на каждой, и извергала их из себя непрерывным потоком. Икс раздраженно смел карточки со стола.

— В очередь! — крикнул он.

— Это дискриминация! — взревела машина таким оглушительным басом, что пламя факелов заколебалось. Не переставая вопить, она устроила настоящий снегопад из карточек, на которых огненными буквами горело слово «ДИСКРИМИНАЦИЯ!!!», а потом принялась выпускать из себя длинную желтую ленту с той же надписью.

Престарелый робот ХС-189-825-РУ поднялся на ноги и, скрипя проржавелыми суставами, добрался до покрытого каучуком кабеля, который тянулся за представителем компьютеров. Чикнули гидравлические ногти-ножницы, и кабель отсоединился. Лампочки на ящике погасли, поток карточек иссяк. Отрезанный кабель задергался, испустил пучок искр, а потом медленно, как огромная змея, пополз к дверям и пропал из виду.

— Призываю собрание к порядку! — прохрипел Икс и снова трахнул пистолетом по столу.

Билл обхватил голову руками: его терзали сомнения, стоит ли все это жалких ста монет в месяц...

Впрочем, сто монет в месяц — денежки недурные. Билл откладывал их почти целиком. Вольготные месяцы катились один за другим, он регулярно ходил на собрания и строчил рапорты в ГБР, а каждое первое число месяца находил свои деньги запечатанными в яичную булочку, которую неизменно получал на завтрак. Промасленные банкноты Билл прятал в резинового игрушечного котенка, найденного в куче мусора, и теперь игрушка быстро толстела. Подготовка революции отнимала у Билла не много времени, так что он с увлечением отдавался работе в санитарном департаменте. Его назначили ответственным за операцию «Посылка с сюрпризом», ему подчинялась бригада из тысячи роботов, круглосуточно паковавших и рассылавших по всей Галактике пластиковые подносы. Билл считал свою работу важным гуманитарным делом и представлял себе, как радуются жители далекой Фароффии или еще более удаленной Дистанты, получая посылки, из которых вываливаются каскады замечательных литых подносов. Но, увы, счастье оказалось призрачным, и однажды утром безмятежное Биллово блаженство было грубо нарушено подкравшимся роботом, который шепнул ему на ухо:

— Sic temper tyranosaurus[6], передай дальше, — и исчез.

Это был сигнал. Революция началась!

Билл запер дверь кабинета на ключ, в последний раз нажал на потайную пружину, и секретная дверца широко открылась. Вернее, не открылась, а с громким стуком упала на пол, поскольку за этот счастливый год, что Билл проработал мусорщиком, ею пользовались столь усердно, что в кабинете постоянно гулял сквозняк, даже когда панель была закрыта. Все было кончено. Кризис, которого он так страшился, наступил, предстояли большие перемены, и независимо от того, победит революция или нет, опыт подсказывал Биллу, что перемены эти будут к худшему.

Со свинцовой тяжестью в ногах, спотыкаясь, он побрел по пещерам, оскальзываясь на ржавых рельсах и переходя вброд водные потоки, а потом машинально отозвался на пароль, который неразборчиво прохрипел невидимый антропофаг, чья пасть была набита едой. Видимо, кто-то был так взволнован, что дал неверный отзыв. Билл вздрогнул: это было дурное предзнаменование.

Как обычно, Билл уселся возле роботов — крепких надежных ребят с запрограммированным инстинктом почтительности, не мешавшим, однако, их революционному пылу. Когда Икс заколотил по столу, требуя внимания, Билл стал мысленно готовить себя к грядущим испытаниям. Уже несколько месяцев назад заделавшийся эм-мэном Пинкертон настойчиво требовал от него серьезной информации, а не просто сведений о времени проведения собраний и численности присутствующих.

— Факты! Факты! Факты! — твердил Пинкертон. — Отрабатывай свои денежки!

— У меня вопрос, — сказал Билл громким дрожащим голосом, взорвав неожиданно наступившую тишину.

— Время вопросов прошло, — сурово ответил Икс. — Настало время действий.

— Да я не против действий, — настаивал Билл, всем существом ощущая направленные на него человеческие, электронные и оптические взоры. — Я только хочу знать, за кого мы будем бороться. Ты никогда не говорил нам, кто получит трон, с которого мы сгоним императора.