— А знаете, неплохо. Может, нам стоит вступить в ВЛДП и остаться здесь?

— Мы умрем с голоду — у них же нет никакой пищи, — возразила практичная Мита.

— И к тому же вам придется доживать свою жизнь с этой огромной желтой куриной ногой, — злорадно сказал Ки.

— На это мне наплевать, — сказал Билл, вытянув ногу перед собой и шевеля пальцами. — Как привыкнешь, это не так уж и страшно.

— А как удобно ею выкапывать червей!

— Заткнись, Ки, — сказала Мита. — Разговор у нас серьезный. Мы должны кое-что обсудить. Если мы сейчас дезертируем, это будет означать, что мы не выполним задание, и секретная база чинджеров на этой планете так и не будет обнаружена.

— Ну и что? — заметил Билл рассудительно. — Какая разница? В этой войне все равно никто не победит — и не потерпит поражение. Она просто будет тянуться вечно. Я ничего не имею против того, чтобы дезертировать и влачить жалкое существование, добывая себе пищу своей куриной ногой. Но выйдет ли из этого что-нибудь? На плато пищи хватает. Может быть, мы сможем туда летать на орнитоптере. Мы могли бы торговать с ними. Отправлять туда сломанные машины, чтобы им больше не приходилось их подстреливать.

— Ты забываешь об одном, — напомнила Мита. — Нам придется остаться здесь на всю жизнь. Не видать нам больше ярких городских огней, театров, шикарных ресторанов после спектакля...

— И тухлого ветра с залива, провонявшего гнилью и сточными водами, который овевает грязные улицы Кишки! — подхватил Ки, охваченный ностальгией. — И перестрелок по ночам, и оргий, и выпивки, и травки, и колес...

— Вы оба сошли с ума, — рассердился Билл. — Когда вы в последний раз предавались этим радостям цивилизации? Мы на военной службе, и это на всю жизнь. Мы могли бы обосноваться здесь, повернуться спиной к земному миру, построить себе бревенчатые хижины, растить детишек...

— Брось! Все это сплошной мужской шовинизм! Еще немного, и ты заставишь меня готовить, убирать и вечно ходить в фартуке. Ни за что! Поскольку я тут единственная женщина и вижу, что вы намерены обратить меня в домашнее рабство, — я против! Секс ради забавы — вот мой девиз. А я еще кое на что гожусь!

В доказательство она опрокинула Билла на землю, стиснула его в крепких объятиях и поцеловала взасос, так что температура у него подскочила на семь градусов.

— Можно я буду делать заметки? — спросил Боевой Дьявол, появляясь из туннеля. — Они прекрасно дополнят те, что я сделал относительно этой банды изменников. Кроме того, я подробно записал ваши разговоры о дезертирстве и сообщу о них вашему командиру. Он наверняка прикажет вас расстрелять, или еще что похуже, только за то, что вы осмелились об этом подумать.

— Неужели ты донесешь на своих друзей? — спросил Билл.

— Конечно! Не зря же меня называют Боевым Дьяволом. Мои боги — боги войны! Бесконечная война, уходящая в необозримое будущее, и я иду по ней триумфальным маршем!

Он выдвинул динамик, откуда понеслись омерзительные звуки марша, и принялся строевым шагом шагать взад и вперед, издавая воинственные крики.

— Когда нам захочется еще раз поговорить о дезертирстве, придется сначала избавиться от этого фрукта, — шепнул Билл.

— Точно, — шепнул в ответ Ки, вскочил на ноги и выкрикнул: — Ты совершенно прав, до тошноты воинственный Боевой Дьявол! Твои безупречные логические аргументы меня окончательно убедили. Я записываюсь в добровольцы! Вперед! Смерть чинджерам!

— Смерть чинджерам! — эхом отозвались Билл и Мита и принялись маршировать вслед за Боевым Дьяволом, пока не упали в изнеможении.

— Эх вы, слабосильные людишки! — торжествовал Боевой Дьявол. — Но по крайней мере вы теперь будете воевать, и я больше не услышу никаких трусливых разговоров о дезертирстве. Мы вместе будем шагать вперед, озаренные закатным светом вечной войны. Зиг хайль!

Он повернулся к закату, отдавая честь сразу всеми руками, щупальцами и остальными придатками и выкрикивая то «зиг», то «хайль», как безумный. Билл заметил, что пальцы его ног выступают за край обрыва. Он толкнул в бок своих товарищей, показал пальцем, и те одновременно кивнули. Все трое вскочили на ноги, подняв руки в торжественном воинском приветствии, четким строевым шагом подошли к Боевому Дьяволу...

...И столкнули его в пропасть.

Некоторое время снизу, из долины, доносились треск и грохот, потом все стихло.

— Одним Боевым Дьяволом меньше, — задумчиво произнес Билл.

— Туда ему и дорога, — сказала Мита, начиная раздеваться. — Самое время для оргии на солнышке, ребята.

— На полный желудок? — недовольно отозвался Билл.

— На жестких камнях? Не пойдет, — заявил Ки.

Она со вздохом застегнула «молнию».

— Нет больше на свете любви, а у вас и полового влечения. Придется поискать кого-нибудь поживее.

— Я хочу пить, — сказал Билл.

— Все ясно, тупица, — сердито сказала она. — Пошли назад.

Когда они снова вошли в зал, собрание уже заканчивалось. Скрипели и скрежетали заключительные здравицы. Счастливчик, дребезжа всеми конечностями, выступил вперед и торжественно приветствовал их:

— Дорогие мои мягкие, неметаллические товарищи, только что у нас состоялось голосование. Мы предлагаем вам убежище — и сейчас же приступим к разработке планов открытия в ВЛДП секции слизистых. Эта мысль преисполняет нас восторгом. Теперь наше скромное движение распространится к звездам. Мы понесем наши идеи на все планеты — мы будем проповедовать, убеждать и обращать в свою веру. По нашему призыву будут дезертировать целые армии, огромные эскадры будут затихать и гасить огни, когда их экипажи перейдут на сторону нашего правого дела. Наступает светлое будущее. Мир сегодня! Мы держим в своих металлических руках завтрашний день! Конец войнам...

Его вдохновляющую речь прервал скрип открывшейся двери. В зал вступил взвод машин с выбитыми на груди металлическими красными крестами. Они сгибались под тяжестью носилок, на которых лежало изломанное тело Боевого Дьявола. Но боевого в этом дьяволе уже ничего не осталось. Вид у него был такой, будто он побывал на нескольких войнах подряд. Правая нога его отломилась, и ее заменяла одна из пушек. Большая часть вооружения была сломана или отсутствовала, а разбитые вдребезги оптические устройства скрывались под темными очками.

— Еще одна жертва бесконечной войны, — заметил Счастливчик. — Какая трагедия! Добро пожаловать в ВЛДП, больше не боевой Боевой Дьявол. Твои труды окончены, и ты наконец обрел тихое пристанище. Не хотел бы ты сказать нам несколько приветственных слов?

Искалеченный Боевой Дьявол поднял дрожащую руку и указал изломанным, скрюченным пальцем на людей.

— J’accuse![14] — проскрипел он.

— То-то я смотрю, он мне кого-то напоминает, — задумчиво произнес Билл и радостно продолжал: — Да это же наш старый приятель Боевой Дьявол! С тобой что-то случилось? Нет, не говори, это слишком нас огорчит. Пусть я буду первым, кто поздравит тебя с вступлением в ряды ВЛДП и началом долгого заслуженного отдыха.

— Поддерживаю. Добро пожаловать, — улыбнулась Мита.

— Тоже поддерживаю. Добро пожаловать...

— Это сделали вы! — механически проскрежетал Боевой Дьявол и бессильно откинулся на носилках. — Я погиб в расцвете молодости. Сброшен в пропасть слизистыми. Какой бесславный конец для Боевого Дьявола, полного сил! Кончить свои дни здесь, среди этих развалин! И самому превратиться в развалину... Большего ужаса невозможно вообразить. Я бы разнес сам себя в клочья, останься у меня хоть одна боеспособная пушка. Но нет! Сначала должно восторжествовать правосудие! Это сделали они! Слизистые, стоящие здесь перед вами с виноватым видом. Это они столкнули меня в пропасть и должны расплатиться за свое преступление. Расстреляйте их! Убейте их, а я буду смеяться — ха-ха! — над судьбой, которую они заслужили...

Из него то и дело брызгало масло. Счастливчик — он уже не выглядел счастливчиком — повернулся к своим гостям.