Рэднор Боуэн после встречи с Брантом был в жутком расстройстве. Он возлагал большие надежды на свою роль осведомителя, полагал, что это относительно безопасное занятие позволит хорошо заработать. Его колено все еще болело после хватки Бранта. И все надежды на приличную оплату пришлось забыть.

Рэднор, у которого хорошо работала интуиция, был уверен: делом об убийце копов стоит заняться. Тут пахнет серьезными деньгами. Он был так расстроен, что едва не раздумал идти на встречу с парнем, который рассказал ему о типе в спортзале, обещавшем «разделаться с полицией». На него парень еще навел Бранта, и Рэднор пошел только потому, что ему нечего было больше делать, к тому же он не хотел оставлять дело на полпути. Где-то здесь должна быть зацепка.

Мужика, владевшего спортзалом на паях с кем-то еще, звали Джимми. У него была лысина, которую он пытался спрятать, начесывая на нее оставшиеся волосы, и пивной живот. Рэднор полагал, что Джимми был скверной рекламой для своего бизнеса. Хотя вслух он этого никогда не говорил. Правило первое в «Инструкции для осведомителя» гласит: будь льстивым. Но Джимми, казалось, прочитал его мысли. Похлопав себя по животу, он сказал:

— Видишь, показатель благосостояния.

Да уж.

Они пошли в паб рядом со стадионом; дело было после ленча, когда почти все клиенты разошлись. В пабе было так тихо, что Рэднор и Джимми услышали донесшийся с улицы голос:

— «Биг Исью», купите «Биг Исью», помогите бездомным.

Джимми улыбнулся, сказал:

— Мне пинту светлого с прицепом.

Рэднор взял ему пиво и закуску, злясь из-за того, какие деньги дерут в баре, и проклиная себя за то, что, как дурак, во все это ввязался. Себе он взял полпинты шенди. [48]Джимми занялся едой, сказал:

— Так ты хочешь знать про этого полоумного, который едва не убил голубого парня?

Рэднор постарался не показывать своей заинтересованности, чтобы, не дай бог, речь не зашла также о деньгах. Джимми, энергично двигавший челюстями, сообщил:

— Я все рассказал легавому, который приходил.

Рэднор знал, кто это был, поэтому просто кивнул, и Джимми продолжил:

— Здоровый такой, зовут Брант. У того урода членство на год, а он еще хочет бесплатно спортивный костюм получить.

— Как звали того мужика, который избил голубого парня?

— Все в свое время, Рэднор. Куда ты так спешишь?

Ему пришлось еще полчаса терпеливо слушать о связанных с управлением спортзалом трудностях, пока Джимми наконец не смиловался, сказав:

— Барри Вайсс. Вот, я тут написал его адрес. С той поры я его не видел. И не очень-то и соскучился — у него явно не все дома. У меня от него мурашки по коже, по правде говоря. Постоянно улыбается, а я точно знаю, что ничего смешного не наблюдается. Наши женщины, члены клуба, постоянно на него жалуются.

Рэднор положил листок с адресом в карман, причем постарался сделать вид, что это нечто несущественное. Джимми слегка толкнул его локтем и спросил:

— Так ты собираешься вступать в наш клуб, или как?

Поскольку никаких дел у него не было, Рэднор решил отправиться по полученному адресу и поболтаться рядом. Ему повезло, он увидел выходивших из дома Бранта и Портера; у того и другого был довольно унылый вид. Немногим позже вышел мужчина — высокий, с очень коротко подстриженными русыми волосами, атлетического телосложения… и улыбающийся. Рэднор пробормотал:

— Привет, мистер Вайсс.

Сердцебиение у него участилось, нахлынуло возбуждение, которое он всегда испытывал, перед тем как проникнуть в дом. Теперь Рэднор был уверен: у этого парня рыло в пуху. За тридцать лет за решеткой он хорошо изучил это выражение лица, видел его сотни раз во дворе — ухмылку человека, который пырнул кого-то ножом в спину. Ухмылка эта прежде всего означала: «Я хочу, чтобы ты знал, что я сделал, и что я получил от этого удовольствие».

Псих высшей категории.

Рэднор решил осторожно проследить за Барри Вайссом. Тот не рисковал, несколько раз менял направление, как будто подозревал, что за ним хвост. Затем вскочил в автобус. Рэднор едва за ним успел. На каждой остановке Рэднору приходилось проверять, по-прежнему ли Вайсс в автобусе, но он получал от этого удовольствие. Если парень так старается, значит, он что-то скрывает. Затем в голову Рэднора пришла новая мысль: а что, если Вайсс наладился убить кого-то сейчас?

У Рэднора не было никаких иллюзий насчет героизма, он не собирался выслеживать такого физически натренированного типа, как этот. Задумавшись, он едва не пропустил момент, когда Вайсс вышел из автобуса у вокзала Ватерлоо. Пришлось поторопиться, кондуктор вскричал:

— Запрещается выходить на ходу!

Рэднор чуть не вывихнул лодыжку, когда выпрыгивал из автобуса. Когда он появился на основной линии вокзала, сердце его упало. Он потерял Барри Вайсса. Черт, черт, черт! Но тут он заметил его около ячеек камеры хранения. Рэднор быстро приблизился, не обращая внимания на боль в колене. Барри открывал ячейку.

Рэднор присмотрелся к номерам: «68», понятно. Теперь Барри вынул из ящика бумажник, покопался в нем, сунул в карман. Закрыл ячейку. Пошел прочь.

Рэднор прошел мимо ячейки номер «68» и убедился, что с замком проблем не будет. Он когда-то забирался в дома, где замки были в сто раз надежнее. Увидел, что Барри болтает с официанткой в кофейне, и подумал: «Надо же, какой приветливый».

Затем он заметил ужас на лице официантки, а Барри уселся за столик с довольной ухмылкой на лице. Это подтвердило предположение Рэднора о серьезной психической ущербности Вайсса. Через десять минут Барри встал и двинулся через толпу к выходу из вокзала. Рэднор зашел в кофейню, заказал двойной эспрессо. Заметно было, что официантка все еще не пришла в себя, и Рэднор как можно более спокойно спросил:

— Вы в порядке, дорогая?

Она огляделась, убедилась, что Барри ушел, и сказала:

— Тот клиент… он показал мне фотографию своей семьи: трое очаровательных детей и жена. Пока я рассматривала фотографию, он сообщил, что они все умерли…

Покачав головой, Рэднор проговорил:

— Да уж, такая новость кого угодно шокирует.

Тут молодая женщина передернула плечами, как будто пыталась физически избавиться от воспоминания о Барри, и продолжила:

— Наверное, это прозвучит ужасно, но я… я ему не поверила — правда ужас? Знаете, мне показалось, что он намеренно пытается меня напугать.

Рэднор с тоской подумал о заказанном и все еще не поданном эспрессо, тем более что аромат молотых зерен вызвал у него потребность в кофеине. Он сказал:

— Тут много всяких странных типов бродит, вам следует быть осторожной.

— Обязательно, вы очень добры. Так что вы хотели, капучино?

— Нет, двойной эспрессо, будьте так добры.

Официантка снова огляделась и заговорщицки произнесла:

— Я возьму с вас как за один, только ничего не говорите.

— Дорогая, — улыбнулся Рэднор, — я нем как рыба.

Потягивая кофе, он чувствовал, что все складывается удачно. Он подумал: «Видишь, Брант, нет, ты видишь, чего можно добиться, имея хорошие манеры и приличное воспитание?»

Ему даже стало казаться, что он из Хэмпстеда.

Когда на следующий день Рэднор вернулся на вокзал Ватерлоо, он обошел кофейню широким кругом. Он вовсе не собирался удочерять тамошнюю официантку. В кармане он нес «Тощего Джима», первосортный инструмент, настоящий шедевр, легкий, гибкий, бесценный. Хотя Рэднор давно отказался от воровского промысла, он сохранил орудия труда, которыми прежде пользовался. Некоторые из них были слишком ценными, чтобы от них отказаться. Подходя к ячейке «68», он постарался придать лицу безучастное выражение. Камеры видеонаблюдения были повсюду, а он не хотел привлекать внимание.

Рэднор вынул инструмент из кармана и правым плечом заслонил ячейку от прохожих. Через три минуты дверца открылась. Он ощутил гордость за свои способности. Понаслаждавшись этим ощущением, он заглянул в ячейку. Пару секунд он не мог осознать, что именно он видел. Потом протяжно выдохнул: