«Кто ты?» – спросил архонт. «Я Ортелий».– «Кто ты, Ортелий?» – «Я Абрахам Ортелий, картограф Фландрии».– «Кто тебя убил, картограф?» – «Я жив».– «Нет, ты убит, убита твоя главная мысль».– «Я знаю, так хотел бог».– «Откуда тебе знать, Ортелий, чего хочет бог?» – «Об этом мне сказал ангел».
Архонт поднес ладонь к самым глазам тела и выпустил объемное изображение Джутти без лица.
«Это твой ангел, Ортелий-картограф?» – «Нет, это сатана».– «Смотри лучше, смертный!» Архонт сменил изображение на другое, где Джутти была в белом платье, с крыльями и лицом. «О…»– простонало поверженное тело. «Покажи мне ее»,– приказал архонт, властно погружая пальцы в глубь тетраэдра. «Н-нет».– «С тобой говорит бог, картограф Абрахам Ортелий!»
По телу-мысли прошли новые судороги, и голова рывками повернулась к окну, точнее туда, где сияла вечная вспышка солнца. И наступила ночь. Окно развернулось в первоначальный вид, показались звезды, затем в полуночной темноте забрезжило сияние, ближе, ближе… И вот уже во весь рост за оконной рамой выросла парящая фигура ангела. Рука толкнула презренное стекло, которое рассыпалось в прах под громовую музыку ангельского хора.
В комнату влетела Джутти-призрак, Джутти-воспоминание. От ее красоты можно было ослепнуть. В белой, вьющейся по ветру хламиде, с насурмленными бровями, с исполинскими лебедиными крыльями за плечами, с крыльями из миллиона плотно прижатых друг к другу перышек, она действительно была посланцем грозного божества. От нее исходило магическое сияние, по лицу проходили токи волнения. В левой руке она сжимала распятие, на котором из четырех ран Спасителя брызгали ярко-алые снопы света, а в правой – свиток, который под музыку развернулся и показал огненную карту мира. При этом она что-то сурово и торжественно произнесла.
«Что она сказала, Ортелий?!»
Тело-мысль искало рукой рот на гладкой грани октаэдра.
«Не говори, а вспомни, Абрахам!» – приказал архонт.
Изображение ангела-Джутти замерло и затем произнесло:
«Ортелиус! Птолемей прав!»
Карта, которую от имени мастера Тьмы благословляла несчастная Джутти, была картой искаженного мира, где «север» и «юг» поменялись местами…
Изображение погасло.
«Ты спорил с Птолемеем, картограф?» – «Да».– «А он оказался прав?» – «Да, и это сказал бог».
– Внимание!– обратился архонт Варроу-13 к Архонтессу,– прошу всех встать… я спрашиваю имя мастера Тьмы…
В зал заседаний Архонтесса вошла когорта личной охраны: 499 хронистов, каждый из которых приставил ко лбу архонта ствол времяотражателя. В центре священного зала поднялся шар лазерной пушки… В запространстве к архонту Варроу-13 подошел хронист К. и тоже приставил к виску архонта грозное оружие.
«Кто ты, архонт Ортелий?»
Тело-мысль оцепенело, зеленое пламя в правом зрачке раскалилось огнем адской топки.
«Говори же!» – архонт в нетерпении наклонился над октаэдром, вместе с ним наклонился и хронист К., стараясь держать висок архонта под надежным прицелом.
«… я… ар… хонт…– прошептало тело трещиной, пробежавшей по шестиугольной грани,– ар… х… »
Указующий перст лазера смертельным белым жалом стал вытягиваться в сторону сектора «у» (сто архонтов), как вдруг изображение на всех экранах Опеки залила тьма…
Всем, конечно, памятна та волна разочарования и гнева, которая прокатилась по нашему миру после того, как дежурный архонт-контролер Брегг-1 прочитал обращение Архонтесса к Вселенной, а архонт Груиннмун-7 зачитал заявление мастера Тьмы. Канопа впервые раскололась на две половины: на Архонтесс, мнение которого, конечно, было жестоким, но единодушным, и весь остальной мир, который был поражен решением архонтов оставить навсегда в тайне имя великого отступника. Да, обращение Архонтесса к нам было – ничего не скажешь – красивым и стройным, но почему мы должны быть лишены той сладостной минуты, когда тайное станет явным?! Полтора миллиарда протестов, которые собрали возмущенные жители Опеки, кто-то из архонтов обозвал петицией зевак. Что ж, тогда мы тоже зеваки! Без имени преступника и рассказа о том, как он им стал, в силу каких причин – мы это прекрасно понимаем,– наш труд лишается разом половины впечатления, в книге пропадает изюминка: сладость разоблачения святоши, злорадство по поводу падения одного из столпов нашей жизни, который оказался намного хуже самого худшего из нас!
Но вернемся еще на один миг в зал Архонтесса, в тот самый миг, когда вновь вспыхнули экраны связи, и на белой трибуне появился дежурный архонт-наблюдатель Брегг-1. По его лицу многие поняли, что разоблачение отменяется.
– Внимание! – сказал он.– Приказываю всем хронистам убрать оружие и покинуть зал заседаний. Вселенная Великой Опеки, слушай экстренное обращение Архонтесса к счастливому миру… только что нам стало известно имя архонта, который столь дерзко бросил вызов вечности. Надо отдать должное его злому гению и силе – он до конца выполнил взятую на себя роль и, в конце концов, сам сделал последний шаг навстречу лазерному лучу. Я не скажу вам, что он умер, я не скажу вам, что он жив! Отступник был уверен, что отныне его имя будет вырезано огромными буквами в истории Опеки на скрижалях времени, но мы – Архонтесс – единодушны в своем решении оплатить его счет забвением. Мы никогда не назовем его имени! Он канет в небытие, он превратится в пыль. Его место среди нас занял андроид – точная копия бывшего архонта, живая завеса над мрачной тайной, и никто никогда не отличит подделки от оригинала. Лишая его всех прав и атрибуций архонта Опеки, мы, однако, проявили гуманность, дав возможность ознакомить Канопу с его последним словом. Кроме того, архонт-отступник передал Архонтессу несколько своих блистательных открытий, которые и позволили ему безнаказанно проникать в толщу Священного Камня, в глубины параллельного мира. Что же он так маниакально охранял от нас? Оказывается, он боялся, что мы – Канопа,– узнав новые законы, восстановим Опеку! Можно ли найти еще один пример такого же глубокого падения? Текст заявления бывшего архонта зачитает Груиннмун-7. Архонтесс единодушно считает это заявление абсурдным, но и безумие имеет право обратиться к нам. Я закончил. Но прежде чем сойду с высокой трибуны, скажу – видимо, нам нужно отменить обязательное бессмертие. Ставлю этот трагический вопрос на обсуждение Архонтесса.
От авторов: текст заявления архонта-отступника мы в книгу не включили, нет его и в наших приложениях. Сумасшедшая суть его: призыв к самоуничтожению Опеки хорошо известен и не нуждается в комментариях.
Итак, наступила пора подведения итогов.
Самое грандиозное преступление времени закончилось полной победой Опеки и Архонтесса, но, увы, поражением нашего сюжета – мастер Тьма остался для всех нас неразоблаченным. Неизвестна и его дальнейшая судьба. Многие исследователи, например Гроод и Бооу, считают, что он навечно сослан в запредельный мир, в банальную параллельность. Другие, такие, как Васскэ и Пуггон, доказывают, что архонту-отступнику стерли личность. Третьи, в том числе и один из нас – М. Аккуэлл, считают, что он был первым, кто принял добровольную смерть после исторического решения Архонтесса об отмене вечного бытия. Во всяком случае, ясно одно, его нет среди живых… Были также предприняты отчаянные попытки выяснить, кто из ста архонтов сектора «У», куда начал уже тянуться указующий щупалец лазерной пушки, андроид. Способы были и самые дикие, и весьма остроумные, но, разумеется, попытки превзойти коллективный гений и мудрость Архонтесса оказались напрасной тратой времени.
Картина-оригинал «Детские игры» Брэгеля была возвращена в девяносто девятый мир и висит отныне на своем законном месте, в картинном собрании музея истории искусств города Венны. Тем самым подпольный лаз между мирами был уничтожен.
Тайна вторжения, раскрытая Архонтессом, дает все основания надеяться, что вскоре контроль над взбунтовавшейся планетой будет восстановлен. Великая Опека должна вернуть это неразумное дитя в свое материнское лоно. Группа хронистов под началом архонта Брегга-1 уже сделала первые шаги для исправления создавшейся ситуации, а эти парни способны творить чудеса. Схватка за Зэммлю будет выиграна!
