Ближний посад к этому времени уже оделся в камень — землебитные его крепостные стены уже облицевали тесаным известняком. Из-за чего они стали «белокаменными». Да и внутри активно шла перестройка жилого фонда, с заменой деревянных построек каменными или кирпичными. Король установил срок — до 1485 года, чтобы полностью все дома обновились…

Так вот, Софья постоянно лазила по кремлю и, иногда, даже умудрялась сбегать в Ближний посад. В целом — довольно безопасное место. Абы кто там не селился. Однако — все одно — не дело для маленькой девочки там бегать в стайке таких же детей.

Но она плевать хотела на запреты отца. Потому что ее уши слышали очень многое, и еще больше подмечали глаза. И повинившись, каждый раз, она выдавала отцу интересные подробности своих похождений. Да иной раз такие, что и контрразведка не всегда сообщит. Из-за чего Иоанн был в курсе всех… ну почти всех романов своего ближайшего окружения. Кто о ком что думал. Кто против кого дружит. Кто с кем враждовал. И так далее. Причем сведения эти Соня выдавала дозировано, используя как импровизированную плату за свободу.

- Не скажу, — лукаво улыбнулась она. — Много кто говорит. Маму не любят. Бояться, что она снова какую пакость тебе учинит. Зачем?

- Малышка… — грустно улыбнулся король. — Все не так просто в этой жизни. Твоя мама хотела сама стать королем.

- Но ведь королем может стать только мужчина! — воскликнул удивленный Вова.

- Ты бы им и стал. На словах. А на деле всем бы заправляла мама, держа тебя взаперти. Такое уже случалось и не раз в истории. Например, в Восточной Римской Империи пять веков назад была такая Василевсина — Ирина. Так она пожелала сама править. Когда умер ее муж она осталась регентом при малолетнем сыне. И ей понравилось. Понимая, что сын взрослеет и может вскоре освободится от ее опеки, она велела выколоть ему глаза, чтобы он оставался не способным к самостоятельному правлению без ее указки. А потом и вовсе велела убить, дабы не смущал ее сын ревнителей правды и законности.

- Но ведь после ее смерти у нее не осталось наследников! — вновь удивился Вова.

- Так и есть. На ней династия пресеклась. Но что человек не сделает, ради своей безудержной жажды власти.

- Тогда почему ты ее не казнишь? — невозмутимо спросил Вова.

- Как ты можешь так говорить? Это же твоя мама! — строго произнес Иоанн и мысленно покачал головой. Дети в этом возрасте всегда такие логичные и жестокие. Скорее даже безжалостные.

- Она хотела тебя убить. Она хотела захватить власть и меня ослепить. И она злая.

- Но она твоя мать.

Вова насупился, но ничего не ответил. Было видно, что он хочет наговорить отцу гадостей, но он держался.

- Сынок. Семья — очень важна для монарха. Вот посмотри на моего отца и твоего деда. Он со своими братьями был на ножах. Враждовал. Один из них даже отравил мою мать и вашу бабушку. И меня хотел извести. Другой — вот недавно пытался захватить власть. Невзирая ни на что. Ему было плевать на урон державе. Главное, чтобы правил он. Любой ценой. Любой платой.

- А что, если наш брат также будет делать? — с невинным видом спросила Софья, кивнув на Льва. Ева от этих слов побледнела буквально как полотно. Но сдержалась.

- Не будет. — уверенно произнес король. — Владимир — мой наследник. А Лев станет вице-королем новых земель, которые я планирую завоевать.

- Что такое вице-король? — деловито поинтересовался старший сын.

- Это младший король, который правит далекими владениями, с которыми иначе не управиться. Видишь, — обратился он к Софье, — у него уже от рождения есть цель и предназначение. И так надобно с детства поступать с каждым членом правящей семьи. Чтобы они не забивали себя голову глупыми грезами и занимались делом.

- А я?

- Что ты?

- Какое у меня предназначение?

- Стать хорошей женой, полагаю. И принести нашей державе выгодный политический союз.

- Не хочу!

- Почему?

- Просто не хочу! Я хочу, как сестра Агата.

- Адепты Истины отрекаются от всего мирского. Вступив в этот орден, ты больше не будешь считаться дочерью короля, ибо там все равны.

- И пусть!

- Хм. Мы вернемся к этому разговору позже. Ты еще слишком юна, чтобы трезво делать свой выбор.

- Но я сделала!

- Я не говорю — нет. Я говорю, что мы поговорим об этом позже.

- Я не поменяю своего решения.

- Вот и проверим, — усмехнулся Иоанн, наблюдая за тем, как его дочь надулась и пытается важничать.

- А ты — ничего не бойся, — обратился король к Еве. И крепко ее обнял, прижав к себе. Отчего молодая женщина закрыла глаза и заплакала. Тихо. Но слезы все равно бежали по ее щекам и капали Иоанну на плечи. — Ну же. Спокойно. Все будет хорошо.

- Ты обещаешь?

- Обещаю.

Владимир внимательно на это посмотрел и погрузился в свои мысли. А Софья расплылась в мягкой улыбке. Ей нравились подобные нежности. Но усидеть в тишине они не смогли. Особенно дочь, которая от природы получилась чрезвычайно любопытной.

- Папа, — произнесла она. — А что это за земли, которые ты хочешь отдать по руку Льву?

- Я не могу сейчас тебе сказать. Потому что ты болтушка и всем все расскажешь.

- Клянусь! — воскликнула Софья и поцеловала крестик.

- А вы? — В шутливой форме поинтересовался король у жены и сына. И те, на полном серьезе повторили жест, сделанный дочерью.

- Ну хорошо, — улыбнулся король, удивленный таким любопытством своего семейства. — Далеко-далеко за морями есть земли… — начал он рассказывать увлекательную историю о своих грезах.

Россия в той форме, в которой она сформировалась имелся предел развития. Причем предел довольно жесткий.

Да, степи Причерноморья были подчинены державе, но там жили кочевники, которые вели кочевое хозяйство. Их оттуда можно было подвинуть. Но дело это не быстро, не легкое и очень кровавое. Поэтому Иоанн выбрал стратегию симбиоза. Он стремился занять земли по крупным рекам и в прочих ключевых местах земледельцами-переселенцами. Остальные же степные владения оставались кочевникам. Но не предоставляя их самих себе, а встраивая в экономику державы. Так, например, им на разведение были переданы все те меринос — тонкорунные овцы, полученные от Карла Смелого.

А ту шерсть, что он получал от степняков, пускали на переработку легкой промышленности Руси. Ведь он сумел скооперироваться со многими знатными семьями Нидерландов, и они к лету 1481 года уже начали переводить свое производство на Русь. Пойдя даже дальше, чем Иоанн планировал и переезжая к нему целыми ремесленными семействами. Так что с производством сукна и шерстяных тканей дела на Руси налаживались. Причем семимильными шагами. И кочевники в этом деле играли архиважную роль. Из-за чего экспансия Руси на юг — в зону чернозема — была крайне сильна ограничена[2]. И избыток населения в перспективе двадцать-тридцать лет ему будет просто некуда девать. Ведь ресурсов для внутренней колонизации не так много. А урожайность средней полосы и севера, даже при прогрессивном хозяйствовании, не очень высокая.

В какой-то мере ситуацию спасала торговля с Молдавией, откуда поступало много продовольствия. Но это — опасная стратегия. Османская Империя в любой момент могла перекрыть этот «горшочек», и он перестал бы варить. Или какая-то другая страна. Поэтому допускать ситуации, при которой страна начинает перегреваться из-за избытка населения он не считал разумным. Сытого и занятого делом населения, разумеется.

Чтобы этого избежать, требовалось куда-то расширяться, занимая новые земли. То есть, найти каналы по спуску пара.

А куда его пускать?

Какую-то емкость имел Крым. Но очень небольшую из-за слабого обеспечения питьевой водой. Какую-то емкость — поймы Волги, Дона и Днепра. Но там тоже сильно много людей там не поселишь.

Север?

Интересное направление. Но не при текущем уровне развития транспорта и логистики. Без железных дорог он был в целом мало полезен. Во всяком случае, как инструмент утилизации избытка населения. Продовольствия своего там считай, что и нет. Нужно все везти. А это дорого. Очень дорого. Причем, это продовольствие нужно еще где-то выращивать. Поэтому север годился только для создания сети малых промысловых баз, добычи соли и организации факторий по скупке у местного населения меха и прочих «даров природы».