— Да, и еще, чуть не забыл, — вдруг вспомнил он, босс велел мне принести твои глаза!

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Мордер. Его смех прозвучал дьявольски в этой окутанной туманом тишине. А лицо Мордера исказила гримаса усмешки. — Спайдеру нужны мои глаза! Как бы не так. Просто, Вит, старик доверяет тебе столько же, сколько и всем остальным в этом проклятом мире. Он решил устроить тебе небольшую проверку на благонадежность на тот случай, если бы ты решил оставить меня в живых и принес бы ему глаза другого человека! А что касается моих глаз, то ты их сейчас увидишь.

Мордер поднял руку и снял свои очки.

— Смотри, Вит, полюбуйся. Ведь ты так давно хотел это увидеть.

От открывшейся его взору картины Смуглеру стало сильно не по себе, и он непроизвольно попятился. Прямо на него, в упор, с покрытого сеткой неровно зарубцевавшихся шрамов лица, смотрели две красные светящиеся точки, похожие на те яркие пятна, которые оставляет лазерный прицел снайперской винтовки на своей цели. Пустые глазницы казались неестественно большими из-за вставленных туда матовых стальных пластин. А в самом центре на специальных вращающихся шарнирах дьявольским красным светом светились два глазных протеза, сделанных на основе жидкокристаллических световых элементов.

Смуглер прицелился и выстрелил прямо в эту смотрящую на него маску, в которой было совсем не много от человеческого лица.

Энергетический разряд, вырвавшийся из ствола бластера, отбросил Мордера прямо к стене, по которой Крул сполз вниз на землю, оставив за собой кровавый след.

Спайдер с равнодушием на лице рассматривал окровавленные глазные протезы Мордера, перекатывая их своей золотой авторучкой. Протезы, ударяясь друг о друга, издавали металлический стук. Их зрачки были черными. Они угасли вместе с жизнью их владельца.

Вит Смуглер на этот раз сидел развалясь на стуле и закинув ногу за ногу.

— Ах, Мордер, Мордер… Хороший был мальчик. Кто бы мог подумать, что он решится укусить руку, дающую ему пищу? — Спайдер достал носовой платок и обтер свою авторучку, прежде чем засунуть ее обратно в футляр. — Мне будет не хватать его общества. Предлагаю почтить его память минутой молчания.

Все замолчали. В кабинете Спайдера повисла тягостная тишина. Спайдер выдержал ровно минуту.

За длинным столом в кабинете босса, кроме Спайдера и Смуглера, был Колхени. Теперь он занимал не только кресло Мордера на совещаниях «руководства» фирмы «Вакумклир», но и был поставлен на тот пост, который раньше занимал в организации Мордер. Колхени сидел напротив Смуглера, он надел те самые солнцезащитные очки, которые раньше носил Мордер. Колхени в упор смотрел на Смуглера, и от этого взгляда тому делалось не по себе.

«Кто бы мог подумать, что этот пижон нацепит на себя те же самые очки, что были на Мордере. Нужно было сбросить их вслед за хозяином, когда тот пошел ко дну у причала третьего дока», — думал Смуглер, стараясь не смотреть в сторону Колхени.

Спайдер был доволен, хотя и не показал виду, чтобы не выдать какие-либо эмоции перед своими подчиненными. «Смуглер сыграл в дурака, а Мордер в ящик. Интересно, кто из них выиграл больше?» — подумал он, а вслух сказал:

— Вы хорошо поработали, парни. Я доволен вами.

Заместитель комиссара полиции Плобитауна капитан Хэнк был невысоким плотным мужчиной крепкого телосложения, одетым в неизменно отутюженный мундир с надраенными до блеска пуговицами. Гражданской одежды капитан не признавал, считая ее недостойной для того, чтобы ее носил настоящий, уважающий себя полицейский. Свой форменный мундир с капитанскими нашивками Хэнк каждое утро гладил лично сам, не доверяя такую ответственную работу даже своей жене, с которой жил вместе уже около двадцати лет. Двойной ряд блестящих пуговиц на мундире Хэнк постоянно полировал специальной тряпочкой, которая хранилась у него в нагрудном кармане.

Капитан Хэнк занимал пост заместителя комиссара Боба Гантера уже почти десять лет и считал себя непревзойденным знатоком не только в раскрытии преступлений, но и в приготовлении кофе. Он был твердо убежден, что хороший полицейский обязан любить этот напиток и уметь его готовить. Полицейский, работающий без чашки или хотя бы пластмассового стаканчика с кофе на своем рабочем столе, в понимании капитана, был не полицейским, а бездельником, заслуживающим увольнения.

Хэнк выписывал специальную литературу о кофе, посещал элитный плобитаунский клуб «Кофейный гурман», поддерживал переписку с членами этого клуба на других планетах галактики и постоянно изобретал свои собственные способы приготовления этого напитка.

Изощряясь в очередном способе приготовления кофе, капитан Хэнк как демократический начальник угощал им своих подчиненных, которые заходили к нему в кабинет по делам службы. Он наблюдал за их реакцией и в случае отрицательного результата менял состав ингредиентов, в которые входили не только сам кофе, но и другие компоненты, от соли до пепла дешевых сигар.

На его широком рабочем столе из темного дерева стояла большая электрическая кофеварка, к которой была привинчена медная табличка с выгравированной надписью: «Доблестному стражу порядка и стабильности» , подарок сослуживцев к сорокалетию.

И еще у капитана Хэнка была страстная мечта — он очень хотел занять кресло комиссара полиции города Плобитаун.

Сейчас капитан Хэнк сидел в своем кабинете и писал. отчет о проделанной за прошедший месяц работе вверенного ему управления. Он постоянно в конце каждого месяца писал подобные отчеты, когда шел докладывать своему шефу комиссару Бобу Гантеру о состоянии криминогенной обстановки в городе. Сейчас комиссар улетел на планету Брукс, где проводился конгресс под лозунгом «Борьба с преступностью — дело каждого гражданина галактики» и куда были приглашены высокие полицейские чины со многих планет, входящих в состав Межгалактического Объединенного Союза Свободных Планет.

Капитан Хэнк не любил писать отчетов и поэтому тянул с ними до самого последнего срока. Комиссар должен был прилететь через неделю, и Хэнку хотелось поскорее разделаться с этой скучной бумажной работой, чтобы заняться более интересными делами.

Кофеварка, стоявшая на столе капитана, загудела, и на индикаторной панели зажглась зеленая лампочка, показывающая, что кофе готов. Хэнк потянулся, разминая уставшую от долгого сидения за столом спину, и подставил в специальное углубление в кофеварке фарфоровую чашечку с розовым амурчиком, нарисованным на боку, — подарок жены. Рядом с кофеваркой на столе капитана стояли большой старомодный телефонный аппарат из черного эбонита и фотография самого Хэнка в окружении жены и двух дочерей. Фотография была сделана лет десять назад, когда Хэнк был еще лейтенантом.

Поставив чашку с кофе перед собой, капитан выдвинул верхний левый ящик стола, где рядом с потертой кобурой, в которой лежал его табельный бластер, стояло множество маленьких баночек. В этих баночках находились различные приправы, которые Хэнк любил добавлять в приготовляемый им кофе. Названия на баночках не всегда совпадали с их содержимым, но это мало волновало капитана. Ему был важен сам процесс.

Неожиданно в дверь кабинета раздался стук. Хэнк поставил на стол чашку, которую он уже держал в руках, и раздраженно посмотрел на стеклянную матовую дверь своего кабинета. За дверью был виден темный, размытый силуэт сгорбившегося в ожидании человека с орлиным профилем.

— Войдите, Оверкилл! — отрывисто бросил Хэнк. Дверь растворилась, и на пороге появился заместитель Хэнка лейтенант Брюс Оверкилл.

— Не оторвал от дела, шеф? — спросил лейтенант. — Если заняты, зайду попозже.

Оверкилл, как только оказался в кабинете своего начальника, увидел на столе капитана чашку с кофе. А лейтенант прекрасно знал, что опасно появляться в кабинете своего патрона, когда он варит этот напиток.

— Проходи, Брюс, проходи. Я уже закончил писать этот долбаный отчет.