– Ты же слышала – она прокляла меня. Если мы будем вместе, никто не знает, какой бедой это кончится. Я из рода охотников. В нашей семье случались и не такие истории. Борьба с этими, отдавшими свои души зеркалам, существами жестока и не обходится без жертв. Я знал, на что шел, а ты не должна страдать.

– Олег, став твоей женой, я уже сделала выбор. Мы найдем это зеркало и изловим ведьму. Если надо – объездим всю страну…

– Марфа, любимая, а как же музыка? Ты говорила, что не можешь жить без нее. Неужели годы упорного, мучительного труда пропадут впустую? Такой талант нельзя…

– Молчи, Олег. Слова приносят боль, но уже ничего не изменят.

– Что ж… – Олег поднялся, подошел к незавешенному окну. Мимо него пролетел еще один стремившийся к свету мотылек. Под окнами пышно цвели пионы. Мир казался безмятежным, спокойным, уютным, и в нем не было места злу. – Что ж, будем делать все, что возможно, но помни: рано или поздно она вернется, обязательно вернется.

Забравшись с ногами на полку, я гордо восседала за столиком и думала о том, как классно быть путешественником. За окном мелькали домишки, речушки, проселочные дорожки – словом, типичная средняя полоса без примеси экзотики. Мы уже провели в поезде целую ночь и половинку дня, и от такой обыденности можно было заскучать, но я не унывала. В конце концов, кроме зрелищ, существовали и другие развлечения, например гастрономические. На столике лежали всевозможные вкусности: домашние и купленные по дороге – в буфете и на крупных станциях. Есть не хотелось, но от нечего делать я все жевала, жевала и жевала… Короче, несмотря на некоторую затянутость, начало путешествия складывалось вполне удачно.

Между прочим, я всего этого едва не лишилась! Прогулы и прочие невинные шалости, накопившиеся за год, неожиданно довели моих родителей до состояния бурного кипения. Подстрекаемые зловредными учителями, они всерьез подумывали о такой мере пресечения, как домашний арест до конца лета. Жуткие планы засадить меня за литературу и историю витали в воздухе. Только здравая мысль о том, что, находясь в Москве, я все равно буду бездельничать, а возможно, даже свяжусь с «дурной компанией», охладила их пыл. Выбрав из двух зол меньшее, непутевую дочь решили отправить на юг. Как и в прошлом году, я должна была путешествовать под конвоем моего двоюродного брата Петьки Толкачева – человека рассудительного, добропорядочного и не склонного к авантюрам. Компанию нам составил Сережка Ивойлов, Петькин приятель и одноклассник. Вообще, если быть совсем точной, это Ивойлов отправился отдыхать на юг в нашем обществе, так как именно его родственница проживала в небольшом приморском городке, где и планировалось провести каникулы. Как бы там ни было, два дня назад мальчишки приехали из своей провинции к нам в Москву, а потом, загрузившись всей компанией в поезд, мы двинулись в теплые края.

Пока я придавалась воспоминаниям, Петька уже закончил конструировать собранные из множества компонентов супербутерброды. Только-только я взяла одно из его творений, как поезд неожиданно тряхнуло, и залитые кетчупом копченые рыбешки посыпались на мою футболку. Ивойлов хихикнул.

Отправившись устранять последствия случившегося, я на минуточку задержалась у двери купе – хотелось еще раз увидеть в зеркале свою умопомрачительную прическу из пятидесяти восьми косичек. Взгляд скользнул по зеркальному стеклу, а внутри все сжалось, заныло от беспричинной тоски. Казалось, собственное отражение смотрело на меня с холодной ненавистью во взоре. Тряхнув продвинутой шевелюрой, я быстренько вышла в коридор. Думать о неожиданном приступе уныния не хотелось – возможно, просто сказывались последствия учебного года. Следовало спокойненько ждать, когда из головы выветрятся все лишние знания, а до того можно было готовиться к каким угодно напрягам. Признаюсь, я всегда не любила ходить в школу.

Остаток дня прошел без приключений. Почти все время, выражаясь словами Сережки Ивойлова, мы «предавались чревоугодию». В перерывах между трапезами глазели в окно, играли в подкидного дурака, а потом снова жевали, жевали и жевали. Поскольку поезд не сошел с рельсов, его не захватили террористы и не посетили инопланетяне, наш маленький коллектив заскучал и довольно рано в полном составе отошел ко сну. Лежа на верхней полке, я долго не могла уснуть, наблюдая, как за занавесками мелькают яркие пятна придорожных фонарей.

А вот вставать пришлось ни свет ни заря, что несколько испортило впечатление от поездки. Я клевала носом, Петька тоже выглядел невыспавшимся, зато Сережка не унывал. Он восхищался всем, что попадало в поле его зрения, – железнодорожным вокзалом большого портового города, привокзальной площадью, улицами, людьми, клумбами и воробьями. Больше всего поражало то, что, приезжая сюда почти каждое лето, он ухитрялся находить новые и новые поводы для восторга, будто видел город первый раз в жизни.

От конечной цели путешествия нас отделяло расстояние, приблизительно равное получасу езды на автобусе. Хотелось преодолеть эти последние километры как можно быстрее, но расписание автобусных маршрутов выглядело неутешительно. Автобус укатил совсем недавно, забрав пассажиров предыдущего поезда. Дальнейшие наблюдения показали – кое-кто из наших попутчиков уже отправился в дорогу, воспользовавшись услугами частного извоза. Вдохновившись таким решением проблемы, я направилась к маячившему поблизости «жигуленку», но Петька оттянул меня за рукав:

– Ты что, наследство в Америке получила? Все наши деньги уйдут на такую поездку!

Ладненько, если финансы поют романсы, придется ждать автобуса. У остановки собралась небольшая толпа. В основном это были приезжие с баулами и чемоданами, но встречались и местные жители, выражаясь научным языком – аборигены. Один из аборигенов сразу же привлек мое внимание. Долговязый парень, подпиравший плечом фонарный столб, был занят зубрежкой – он бормотал под нос какой-то текст, время от времени заглядывая в потрепанную книжонку. Это зрелище подействовало на меня как красная тряпка на быка. Нельзя сказать, что я принципиально против наук и знаний, но зубрить во время летних каникул, по-моему, настоящее преступление! Я подошла к парню и с самым невинным видом поинтересовалась:

– Молодой человек, вы не подскажете, где находится ближайшая библиотека?

Захлопнув потрепанный томик, на обложке которого мелькнуло смутно знакомое слово «Макбет», он обернулся. Конечно же, пятьдесят восемь косичек соломенного цвета, четыре серьги в левом ухе, колечко под бровью и позаимствованный у соседской овчарки ошейник производили на всех стабильно ошеломляющее впечатление. Не стал исключением и мой новый знакомый – он немного растерялся, а потом с удвоенной энергией начал разъяснять дорогу в библиотеку. При ближайшем рассмотрении парень оказался очень даже ничего – постарше меня, высокий, со спортивной фигурой, длинными волосами и довольно смазливой физиономией. В общем, совсем не чахлый зануда-ботаник, каким он представился мне с первого взгляда. В принципе наезжать на него не следовало, но я привыкла доводить каждое дело до конца:

– А клиника неврозов для старшеклассников?

– Не знаю… – удивился он. – Никогда не слышал о такой.

– Очень странно, я полагала, этот маршрут вам хорошо знаком. Обычно на первом этапе заболевания исправно посещают школу, включая все факультативы, потом записываются в библиотеку и наконец…

– Зизи, автобус, – вмешался знавший мою природную вредность Петька, – держи сумку.

Мельком взглянув на остолбеневшего от таких высказываний парня, я подхватила рюкзак и ринулась на штурм транспортного средства.

Дальняя Сережкина родственница, которую он для удобства называл тетей, жила на окраине городка, неподалеку от моря. Ее дом был похож на соседние – старый, приземистый, с мансардой и верандой, окруженный запущенным фруктовым садом. Ангелина Георгиевна встретила нас с распростертыми объятиями: очевидно, впечатления от прошлого моего визита начисто стерлись из ее памяти. Мальчишки разместились в мансарде, а мне снова досталась небольшая комнатушка с видом на заросший дремучий сад. Известно, что летние месяцы проходят значительно быстрее зимних, поэтому ни в коем случае нельзя тратить эти драгоценные денечки впустую. Наскоро перекусив и оставив багаж нераспакованным, мы заторопились к морю.