– Это я вижу. – Герцог Трешем опустил лорнет. – Но ваша речь, Джейн… Где вы набрались таких выражений? Могу я спросить, Дербери, почему эти две особи мужского по, явно не джентльмены, как я вижу, держат за руки леди Сару Иллингсуорт? Какая-то странная игра. Игра не по правилам.

За спиной Трешема стояла миссис Джейкобс. Она переминалась с ноги на ногу, и ей явно было не по себе.

Джейн пылала негодованием. Ну почему двое здоровых мужчин, всего минуту назад демонстрировавших немалую прыть, не могут дать отпор надменному аристократу, взирающему на них со скучающим видом? Отчего они смотрят на него, словно мыши на кота?

– Добрый день, Трешем, – поздоровался граф. – Мы с леди Сарой отправляемся в Кэндлфорд. В вашем присутствии нет никакой необходимости.

– Я пришла сюда по собственной воле, – подтвердила Джейн. – Вы ни в коей мере не должны чувствовать ответственность за меня, ваша светлость.

Разумеется, он пропустил ее слова мимо ушей.

– Отпустите леди, – распорядился он, обращаясь к сыщику. – У вас уже есть одна проблема – нос, к чему вам создавать себе новые? Это вы сделали, Джейн? Мои комплименты. Но глаза, как вижу, у вас пока целы. Придется мне ими заняться. Не искушайте меня, отпустите леди.

– Позвольте! – начал Мик Боуден, но все же повиновался, Как ни приятно было вновь ощутить свои руки свободными, Джейн не испытывала радости избавления. Она не могла понять, что же дает возможность Трешему управлять действиями других, лишь манипулируя лорнетом и бровями. Ей стало стыдно за своих мучителей. Стыдно за мужчин.

– Отправьте этого типа прочь, – невозмутимо приказал герцог графу Дербери. – И вашего слугу тоже. Если странные действия, свидетелем коих я только что стал, привлекут внимание кого-то из постояльцев отеля, вам, граф, придется объяснять, почему человек, которого считают погибшим, жив, здоров и благоденствует в Кэндлфорде.

Джейн вскинула глаза на графа. Он побагровел от гнева. Но не сказал ничего. Не стал протестовать. Не стал опровергать сказанное Трешемом.

– Так я и знал, – тихо произнес Трешем.

– Я могу предположить, что и вы не хотели бы, чтобы достоянием общественности стал факт, что вы у себя в доме давали приют преступнице, которую к тому же сделали вашей лю….

– Будь я на вашем месте, Дербери, я не стал бы договаривать, – сказал Трешем. – Так вы отошлете сыщика? Или хотите, чтобы это сделал я?

Мнк Боудсн шумно выдохнул.

– Хотел бы уведомить вас…

– В самом деле? – с абсолютным безразличием переспросил герцог. – Но, милый мой человек, я не имею ни малейшего желания слышать ваше сообщение. Может быть, вы все же уйдете по-хорошему? А то ведь придется отвечать за разбой и насилие, произошедшие у меня на глазах. Вам нравится, когда вас бьют?

Джейн показалось, что Мнк Боуден готов принять вызов, но, видимо, желание драться с Трешемом быстро прошло. Сыщик спрятал веревку в карман и поспешно удалился. Слуга графа тотчас же последовал за Боуденом и плотно прикрыл за собой дверь.

Джейн трясло от ярости. Синие глаза метали молнии.

– Так Сидни жив? – воскликнула она, повернувшись к графу. – И здоров? И все это время вы охотились за мной как за убийцей? И сейчас, когда я пришла к вам сюда, чтобы выразить соболезнование, вы не остановили меня ни одним словом? Как можно быть таким жестоким и вероломным! Теперь я понимаю, зачем вам понадобилось увозить меня в Кэндлфорд. Вам нечего предъявлять суду! Вы по-прежнему верите, что можете заставить меня выйти за Сидни?! У вас, верно, не все в порядке с головой, или вы думаете, что я сошла с ума!

– Но остается в силе обвинение в нападении, покушении на убийство, после чего мой сын в течение нескольких недели находился между жизнью и смертью, – парировал граф, также иск о краже значительной суммы денег и довольно ценного го браслета.

– Ах кража! – сказал Джоселин, швырнув свою шляпу на трость на стул возле двери. – Приятно сознавать, что моя догадка оказалась верной. Джардин жив и является активным участником этой комедии. Мои поздравления, Дербери. Вы прирожденный лицедей.

Джейн в полном недоумении переводила взгляд с графа герцога и обратно.

– Так это была всего лишь догадка? Блеф? И почему вы все еще здесь, ваша светлость? Я сказала вам, что не нуждаюсь в вашем заступничестве. И никогда не буду нуждаться в нем. Уходите же!

– Я пришел, чтобы отвести вас к леди Уэбб, – сообщил Трешем.

– К тете Харри? Она здесь? Вернулась?

– Совершенно верно.

На этом разговор с Джейн герцог Трешем посчитал законченным. Оставалось выяснить отношения с ближайшим родственником леди Сары.

– У леди Уэбб моей невесте будет куда удобнее, чем в Кэндлфорде. И мне спокойнее, учитывая странный характер ваших отношений, – заявил герцог Трешем.

Джейн открыла было рот, чтобы возразить. Как он смеет! Но ведь она действительно приехала в Лондон, чтобы пожить у крестной. Сидни, как выяснилось, жив и здоров. Ехать в Кэндлфорд – чистое безумие. Тетя Харри в Лондоне. Все позади. Весь этот кошмар, в котором она жила, кажется, вечно, кончился в одночасье. И Джейн молчала.

– Да, любовь моя, мы едем к леди Уэбб, – сообщил ей герцог, все это время исподволь наблюдавший за ней.

– Леди Сара – ваша невеста?! – с издевкой в голосе спросил граф. Он, кажется, пришел в себя. И сдаваться пока не собирался. – Послушайте, Трешем, Саре сейчас двадцать. Пока ей не исполнится двадцать пять, она не может выйти замуж без моего согласия. А я согласия на брак с вами не дам. Вы мне не нравитесь. Да и вам я не верю. Вы блефуете. Вы не собираетесь на ней жениться. Люди нашего круга не женятся на шлюхах.

Джейн онемев наблюдала за действиями герцога. Тот медленно подошел к графу, а в следующее мгновение граф уже болтал ногами в воздухе, стараясь найти опору. Трешем, намотав на руку его шейный платок, держал беднягу на весу, угрожая сдавить горло. Лицо Дербери стало темно-бордовым.

– Иногда мне кажется, – тихо сказал Джоселин, – что у меня неважно со слухом. Думаю, мне стоит проверить его у врача, чтобы не наказывать человека за то, чего он, возможно, и не говорил. Но чтобы не рисковать – характер у меня, знаете ли, вспыльчивый, – прошу вас, Дербери, впредь выражаться предельно ясно и отчетливо.

Носки графа вновь коснулись пола, а шейный платок вернулся на место, хотя выглядел он как-то жалко, совсем не так, как прежде.

Джейн не было настолько чуждо все человеческое, чтобы она не получила удовольствия от этой сцены. Того удовольствия, что испытала бы на ее месте любая женщина.

– Ваше согласие должно быть получено до того, как я назначу свадьбу с леди Сарой Иллингсуорт? – спросил Джоселин. – Значит, я получу его прямо сейчас. В письменной форме. До вашего отъезда в Корнуолл, куда, впрочем, вы отправитесь не раньше завтрашнего утра. – Джоселин поднес к. глазу лорнет.

– Вот этого вы никогда не заставите меня сделать, – сказал граф. – Сара – моя подопечная. Я обещал ее покойному отцу найти ей хорошего мужа, мужа, способного обеспечить ей. долгое, счастье. И этот человек не вы, Трешем. Но дело не только в вас. На ком вы собрались жениться? Вы не забыли, что она напала на моего сына и едва не убила его? Вспомните, она украла у меня деньги и драгоценности. Она должна ответить за свои действия, пусть даже только передо мной и Джардином, И именно в Корнуолле, где она совершила все эти преступления. Я – опекун этой особы и мне решать ее судьбу.

– Возможно, – сказал Джоселин, – эти обвинения все же стоит предъявить ей в Лондоне, Дербери, Леди Сара весьма строптива и непременно создаст вам проблемы в дороге. Я сам помогу вам доставить ее в магистрат. Прямо сейчас. И тогда свет, которому так не хватает сенсаций в разгар сезона, полной мере насладится историей о том, как нежная барышня была отдана под суд за то, что свалила с ног мужчину в два раза крупнее себя, швырнув в него книжкой. И еще за то, что забрала пятнадцать фунтов у своего опекуна, который больше года не платил ей назначенного покойным родителем содержания. И зато, что забрала из сейфа браслет, который передала ей в подарок мать, оставив там, в сейфе, вещи куда более ценные. Заметьте, она не взяла драгоценности, которые все равно будут принадлежать ей же по достижении двадцатипятилетнего возраста. Уверяю вас, Дербери, весь Лондон будет в восторге, узнав об этом.