На секунду Патрик почувствовал искушение врезать ему, как это сделал в свое время Джордж, но сдержался и молча наблюдал за происходящим.

Эдвина серьезно смотрела на сестру, и Патрик видел, как вся ее мягкость исчезала на глазах.

Она вдруг стала строгой и жесткой.

— Алексис, будь добра сейчас же упаковать свои вещи!

Она с презрением взглянула на Малкольма. От него несло спиртным и дешевым табаком, и Эдвину передернуло, когда она представила себе жизнь сестры с этим субъектом.

Алексис стояла не шевелясь с той минуты, как они с Патриком вошли в комнату.

— Вы собираетесь забрать мою жену? — насмешливо спросил Малкольм.

— Вашей жене, между прочим, семнадцать лет, и если вы не хотите предстать перед судом за похищение несовершеннолетней и изнасилование, лучше позвольте ей уехать домой со мною, мистер Стоун, — холодно произнесла Эдвина.

— Это вам не Калифорния, мисс Уинфилд. Это Англия. И она моя жена. Так что ваши слова ничего не значат.

Эдвина посмотрела на него как на пустое место и подошла к сестре.

— Алексис, ты идешь со мной?

— Я… Эдвина, разве я должна? Я люблю его.

Эти слова ранили Эдвину, но Патрик почувствовал это только потому, что знал ее, так как она не подала виду, что ей больно, и он стал еще больше восхищаться ею за удивительное присутствие духа, которое она сохраняла, разговаривая с явно испорченной девчонкой и отпетым развратником. Как бы ни была Эдвина расстроена, она не показывала этого и говорила с сестрой очень сдержанно.

— Ты именно так желаешь жить? — насмешливо спросила она, оглядывая комнату.

На полу валялись пустые бутылки из-под виски вперемешку с окурками, какие-то вещи.

Эдвина брезгливо взглянула на Малкольма.

— Ты к этому стремилась? — Ее взгляд устыдил бы кого угодно, а уж семнадцатилетнюю девочку и подавно. Даже Патрик смутился от ее тона и Малкольм тоже. — Это твоя мечта, Алексис? Ты все променяла на это?

Алексис, всхлипывая, отвернулась. Эдвина с болью в сердце поняла, что произошло. То, что Алексис оказалась в объятиях Малкольма, было вовсе не простой случайностью. Она искала зрелого мужчину, способного заменить ей погибшего отца… из-за этого же она пыталась убежать к Филипу в Гарвард… ей нужен был опекун. Но она хотела найти не любовника, не мужа, а отца, и Эдвина чуть не заплакала, печально глядя на сестру.

— Эдвина… — Алексис захныкала. — Прости меня, прости…

Она ожидала совсем не этого! Она думала, что будет забавно, да к тому же эффектно бежать с Малкольмом, но теперь, прожив с ним несколько недель, она осознала малоприятную правду. Он только использовал ее, как хотел, и жизнь с ним была тягостной и унылой.

Даже Париж показался ей мрачным. Малкольм непрерывно пил. Алексис знала, что он встречался с другими девицами, но по крайней мере хоть тогда она могла побыть одна. Ей не хотелось близости с ним, хотя в глубине души она так ждала нежности и ласки. Когда он называл ее «малышкой», она все готова была для него сделать, он это отлично знал и пользовался этой слабостью.

— Оденься, — спокойно сказала Эдвина. Патрик наблюдал за ней с безмолвным восхищением.

— Мисс Уинфилд, вы не можете забрать мою жену.

Малкольм, покачнувшись, шагнул к Эдвине, пытаясь выглядеть грозным. Краем глаза она заметила движение Патрика и жестом остановила его. Она не может уйти, не узнав всей правды. Малкольм не из тех мужчин, которые решаются на скоропалительную женитьбу, тем более на такой невесте, как семнадцатилетняя Алексис.

— У вас есть брачное свидетельство, сэр? — холодно спросила Эдвина. — Вы же не думаете, что я поверю вам на слово. И, кстати… — Она повернулась к Алексис, которая успела накинуть атласный халатик. — И, кстати, Алексис, как это ты попала в Англию и Францию без паспорта или ты раздобыла его в Нью-Йорке?

Эдвина говорила резким тоном, и Алексис торопливо объяснила:

— Малкольм всем сказал, что я потеряла свой паспорт. А мне было так плохо, что никому не хотелось тревожить меня.

— Плохо? На пароходе? — сочувственно спросила Эдвина.

Она знала, каким тяжелым испытанием может быть морское путешествие, и удивилась, как это Алексис вообще решилась сесть на пароход.

— Они меня все время держали на наркотиках на «Бремене», — невинно произнесла Алексис, застегивая туфли.

— Наркотики? — Эдвина подняла брови, глядя в упор на Малкольма. — И вы рассчитываете вернуться когда-нибудь в Штаты, мистер Стоун? Наркотики… похищение… изнасилование… семнадцатилетняя девочка… несовершеннолетняя… Интересная история для суда, не правда ли?

— Да ну? — Малкольм оживал на глазах. — Вы в самом деле считаете, что ваш братец и его голливудские родственнички захотят раздуть это дело? Как это скажется на его репутации, вы подумали? Нет, мисс Уинфилд, он не пойдет в суд, да и вы не пойдете, и Алексис тоже. Он даст мне работу — вот что он сделает для своего-то зятя. А если не захочет дать мне работу, то, возможно, пожелает откупиться. Только это ему недешево обойдется!

Он засмеялся. Эдвина, в ужасе слушавшая его, посмотрела на Алексис, и та все поняла. Она плакала от стыда, что доверилась этому негодяю, убежала с ним. Она чувствовала, подозревала, что он не любит ее, а теперь все окончательно стало ясно.

— Алексис, ты действительно вышла за него замуж? — Эдвина смотрела ей прямо в глаза. — Вышла? Скажи мне правду. Я хочу знать. После всего, что ты сейчас услышала, ты должна мне сказать, ради Джорджа и ради самой себя.

Алексис покачала головой, к большому облегчению Эдвины и Патрика, и продолжала тихо плакать.

Малкольм проклинал себя за то, что отложил женитьбу, но он не ожидал приезда Эдвины в Англию.

— Сначала он обещал, что мы поженимся, а я была слишком пьяна, чтобы вспомнить об этом потом. Но мы думали пожениться в Париже, однако он был все время слишком пьян для этого, — рыдала Алексис.

Эдвина едва не засмеялась от радости, глядя на Патрика.

— Вы не можете ее забрать, — Стоун пытался блефовать, — она моя гражданская жена. Я не позволю забрать ее.

Потом ему в голову пришла другая мысль.

— Кроме того, — с надеждой сказал он., — возможно, что она беременна.

— Нет-нет, — тут же ответила Алексис. Эдвина облегченно вздохнула. Алексис подошла к сестре и печально посмотрела на Малкольма.

— Ты никогда не любил меня, ведь так? Я никогда не была твоей малышкой.

— Конечно же, была. — Он выглядел несколько смущенным, когда посмотрел на Алексис. — Мы еще можем пожениться, ты же знаешь. Ты не обязана с ними ехать, если не хочешь.

— Я увезу ее силой, если понадобится, — сказала Эдвина.

— Не имеете права. — Малкольм снова шагнул к ней, а потом вдруг посмотрел на Патрика, будто в первый раз его заметил. — А это, кстати, кто такой?

Эдвина хотела было ответить, но Патрик остановил ее и грозно взглянул на Малкольма.

— Я судья. Если вы скажете еще хоть слово или будете задерживать девушку, мы арестуем вас и выдворим из страны.

Малкольм съежился, будто из него выпустили воздух. Он безмолвно смотрел, как Патрик открывает дверь и они уходят.

Алексис только раз оглянулась через плечо. И вот они уже в вестибюле отеля, кошмар кончился.

Эдвина благодарила господа, что Алексис не вышла замуж, и молилась, чтобы никто не узнал об этой истории. А что касается кинокарьеры, то Алексис может послать ей прощальный поцелуй. С этого времени, пообещала себе Эдвина, Алексис будет сидеть дома с Фанни и учиться печь овсяные булочки. Самое печальное во всей этой истории то, что Алексис было недостаточно любви старшей сестры и она обманывала себя, пускаясь в бесполезные поиски мужчины-отца.

Ночью Эдвина поделилась своими мыслями с Патриком. Алексис в это время лежала в «Кларидже» в ее спальне.

Между сестрами произошла бурная сцена со слезливыми извинениями. Алексис умоляла Эдвину простить ее. Но этого и не требовалось — Эдвина обняла ее, и обе плакали, пока Алексис наконец не заснула, а Эдвина вернулась в гостиную поговорить с Патриком.