Сюда все пришли (кроме постовых на стенах) — даже рабы. Они сидят у дальних столов, так как являются самыми низшими существами социальной лестницы, и блюда у них гораздо проще. Но и их никто не обидел — смерть Главы Клана — горе общее. Хотя по моему разумению рабы должны только радоваться смерти самого главного их угнетателя. Ну…как и положено. «Барин, постель готова! Идите угнетать!»

Кстати сказать — наложницы папаши рыдали навзрыд. Искренне, между прочим. Я это чувствую. Так что видимо система угнетения и ее способы (точнее позы) рабыням очень нравились. Их было трое — две девицы лет по семнадцать-восемнадцать, и одна совсем молоденькая, хорошо, если пятнадцати лет. Папаша был гурманом, ага… Хорошо, что не любил оставлять наложниц у себя в постели, иначе я бы не решился на свою акцию. Его-то в склеп, а рабынь просто закопали бы в землю — как обычных мертвецов-рабов или простолюдинов. Живьем, получается, закопали. Склепы только для аристократов.

Я слегка поел, слегка выпил, и быстренько свалил к себе в апартаменты, сказавшись больным и слабым. Что в принципе соответствовало действительности. Даже после снадобья лекаря меня слегка потряхивало. Сказывалась и нервная перегрузка.

Следующие два дня прошли в сборах и суете — не моих сборах и суете. Я забил на все огромный стальной болт. Сказал, что я против поездки, а если кому-то надо — пусть он меня и собирает. Сам-то я то валялся на постели, то потихоньку сваливал в сад и в свою лабораторию — снадобья в дорогу не помешают.

Само собой — собирала меня Скарла, ругаясь и шипя сквозь зубы. А еще — девчонки-наложницы. Они укладывали дорожные сумки, подбирали мне камзолы и носки, а я только зевал и валялся на постели, с удовольствием разглядывая их зады, обтянутые тонкой тканью туники (трусики они не носили), и груди, мелькающие в разрезе этих самых туник — когда девчонки наклонялись. Впрочем — девки совсем были не против, чтобы я их разглядывал. Горячие девки! Просто мечта!

Ночи я с ними проводил в безудержном разврате, отрываясь так сказать за все годы воздержания. Скарлу при этом прогонял — нечего старухе тут командовать, она своими дурацкими замечаниями меня смущает и портит удовольствие. Да и злой я был на нее.

Когда настал день «Ч», из ворот замка выдвинулся большой караван — на подводах везли наши вещи, а мы ехали на лошадях, как и положено знатным господам. Знатные не ходят пешком, они ведь не простолюдины, чтобы бить свои золотые ноженьки.

Со мной Скарла и девчонка-рабыня Альдина. Кстати сказать, я не хотел ее брать с собой — чтобы не подвергать опасности. Но Скарла настояла, заявив, что я должен иметь под боком чистую девчонку, а не собирать всяческую заразу по столичным заведениям. Там сплошной мрак и содомия. Можно подцепить такое, от чего сдохнешь за считанные часы, и никакой лекарь мне не поможет. Это факт. Есть такие южные болезни, вроде сифилиса или проказы, только молниеносные по своему течению. Иногда корабелы завозят их и в столицу. Почему носители болезней не умирают, а распространяют их вокруг себя? А это уже загадка. Некоторые люди мрут сразу, а некоторые внешне практически не болеют, но болезни в себе носят долгие годы. Только маг-лекарь может выявить таких носителей.

Лекаря не взяли, решив, что если что — воспользуются услугами столичных лекарей, а лишать гарнизон помощи мага-врача было бы совершенно опрометчиво. В гарнизоне и так мало бойцов, так что нужно их поберечь. Набрали лекарских склянок в дорогу — самый минимум, от ран и лихорадки.

Корабль пузат, огромен, и многоярусен. За него оплатили заранее, еще «покойный» отец. На нижнем ярусе — лошади и различные грузы. Выше — гребцы, в основном рабы, или осужденные преступники, что в общем-то суть одно и то же. Гребцы нужны для плаванья по реке, когда не хватает энергии ветра чтобы двигаться под парусами против течения, и на море — в штиль, и как помощь парусам, если хочется двигаться еще быстрее. Пока что мы пойдем по течению, но обратно (Фантазеры, ага! Обратно!) придется двигаться против течняка, так что без гребцов — никак.

Выше гребцов, на третьем ярусе — каюты пассажиров и помещения, в которых ютятся члены команды.

На носу и корме — баллисты, стрелометы, и всякая такая убийственная техника, способная метать камни, ядра и копья длиной в человеческое тело на расстояние в десятки, а то и сотни метров. Техника конечно слабенькая, но другой в этом мире пока что и нет. Пушки еще не придумали. За пушек — огнеборцы. И кстати — они гораздо более эффективны, чем бронзовые и чугунные пушчонки.

Две мачты, паруса, мостик с рулевым — все, как положено на кораблях. Даже флаг имелся — имперский флаг, развевающийся на первой мачте.

Экипаж этой галеры (корабль похож на земную галеру) составлял сорок человек, не считая гребцов и обслуживающего их персонала (плюс еще полтора десятка). Обычно в рейс набирали и охранников, но в этот раз решили сэкономить — на кой черт охранники, когда на корабле путешествуют пятеро бойцов-магов огня, плюс их свита в тридцать человек — самые лучшие бойцы, которых можно найти в этом краю!

Корабль арендовали на один рейс (туда-обратно), плюс простой на месте, в порту, с оплатой за каждые полные или неполные сутки.

Я знал эту систему — стандартный договор между корабелом и нанимателем. Выгодный обеим сторонам. Ничего нового.

Загрузились на удивление быстро — корабль подошел к причальной стенке, к которой обычно подходит паром (его на время прогнали), перекинули сходни, оказавшиеся почти горизонтальными, и вскорости все оказались на борту судна — в том числе и наши лошади. Еще минут сорок распределяли по каютам, ставили в стойла лошадей, задавая им корм (чтобы не волновались), а потом судно без криков прощания, оркестра и плачущих провожающих женщин отошел от причала и медленно, величественно отправился в свой рейс.

Мерзко воняло человеческими испражнениями (Галеры всегда так жутко воняют, это считается нормальным. Гребцы ведь гадят под себя, под лавку), пахло тухлой рыбой, выброшенной на берег и прелыми водорослями, оказавшимися на берегу после очередного недавнего шторма. Огромные весла, на каждом из которых сидели по два гребца, медленно и печально опускались в смертельно опасные воды реки Кана, а я думал о том, что мне предстоит сделать в столице. И увы — пока что ничего такого в голову не приходило. Одна лишь тоскливая чушь, с картинками меня любимого, вывалившего язык и раскачивающегося на свежем морском ветерке. Читал, что когда вешают, человек обделывается, а еще кончает. А там, куда упало его семя, вырастает корень мандрагоры. Кстати — эта легенда совпадает сразу в двух мирах. Только здесь этот корень называется по-другому. Но суть одна и та же — мандрагора. Так вот — ужасно не хочется взращивать мерзкие орущие корни своей драгоценной спермой. Лучше будет всех поубивать.

С собой у меня были различные снадобья, в том числе и яды, на склянках с которыми написано: «Припарка один», «Припарка два» — не буду же я писать: «Яд для отравления врагов». Это было бы слишком вызывающе. И навело бы на некоторые мысли.

Тихо, благостно, хорошо! Плывешь себе, и плывешь, разглядываешь берега, заросшие высоким лесом и низенькими кустами. Зверье видишь на водопое, рыбаков, вытягивающих сети, разглядываешь встречные и попутные корабли — многие нас обгоняли, особенно узкие боевые фрегаты, проносившиеся мимо так, будто это были эсминцы или торпедные катера (без магии точно не обошлось). Путешествие можно сказать приятное, как на круизном лайнера.

А вечером меня попытались убить. И этим скотам покушение почти удалось.

* * *

Если я правильно помню, на земных кораблях гальюн находится на носу судна. Вернее — находился, так как речь идет о всяких там галеонах, барках и прочих произведениях средневекового кораблестроения. Гадить под себя могут только гребцы — им ничего другого не остается. Добропорядочный пассажир обязан делать свои «делишки» в гальюне, во избежание…ну, понятно.

Здесь гальюн был на корме, и я, будучи тем самым добропорядочным пассажиром, поздним, очень поздним вечером отправился из своей каюты к этому самому заведению, представлявшему из себя нечто среднее между «туалетом, типа сортир» и садовым домиком. Резьба, даже позолота — красотища, да и только! Этот туалет, само собой, только для пассажиров и офицеров. Для низших чинов гальюн на второй палубе — чтобы своими задами не поганили заведение для благородных. Кстати, по зрелому размышлению, может и правильно. А то превратят гальюн черт знает во что! Загадят, затопчут. «Бескультурье, б…ь!»