— Это его законный трофей, — отмахнулся Демидов. — Попробовал бы ты его отобрать у моего внука!

Князь Романов сверкнул глазами, но ответил все так же спокойно:

— Трофей рода, а не одного только Дмитрия.

Однако дед этого явно ждал. Он откинулся на спинку кресла и с видом полностью удовлетворенного жизнью заговорил:

— Вот что я вижу, Алексей Александрович, — сказал он мягким вкрадчивым тоном, — ты задвинул одного моего внука ради другого. За Сергея я не беспокоюсь, он твой наследник, и по миру пойти Демидовы ему не дадут. Мы поддержим Сергея, когда придет его время возглавить род Романовых.

Руслан Александрович выдержал паузу, внимательно глядя на собеседника.

— Что же касается Дмитрия, — продолжил он, — то ты не только подвергаешь его необоснованной опасности каждый раз, как представляется возможность, но и с его помощью выбил у царя право создавать боярские семьи. Притом законный по всем писаным и неписаным правилам трофей ты обрезал, не забыв о своих личных интересах. А теперь хочешь за мой счет целиком обеспечить будущее Дмитрия. Что наследует мой внук как Романов, кроме совещательного голоса на совете рода и звучной фамилии? Долю малую, княжича недостойную? Да я Волковым больше дал, чем ты — родному сыну! А они для меня всего лишь бояре, князь, — с осуждением глядя на отца, покачал головой Демидов.

Да, Руслан Александрович не дурак. Не только вовремя раскрутил дело о фиктивной помолвке с Измайловой. Но и о моем участии в снятии запрета догадался.

— И не изображай, будто не понимаешь, о чем я, — заявил дед, продолжая давить отца взглядом. — Дмитрий — единственный, кому это было под силу. Или ты думаешь, любящий дедушка не интересуется, как поживает его талантливый внук? — хмыкнул он. — Но раз уж ты спросил, Алексей Александрович, я отвечу: я отдам Дмитрию свои лаборатории, которые ему так нужны и которые род Романовых обеспечить своему второму сыну не в силах.

Я старался даже дышать тише во время этого диалога. Не потому что боялся неодобрения со стороны отца или деда, просто сейчас следовало молчать. Князья обсуждали мое наследство, но пока не спросят старшие, младшему следует сидеть тихо и не встревать.

— Что ж, тогда и я тебе отвечу, Руслан Александрович, — победно улыбнулся Алексей Александрович. — Я люблю обоих своих сыновей. И Сергей, как ты правильно заметил, унаследует Казань. Второго такого города у меня до сих пор не было, но я не стал сидеть сложа руки и заложил его сам. Дмитрий унаследует от меня не только весь комплекс «Заря» и четверть акций «Руснефти», но и новый город, который подойдет ему лучше всего.

Демидов прикрыл глаза, обдумывая слова отца.

— Объединив наше наследство, Дмитрий сделает то, что не под силу никому другому. Он создаст наше наследие, войдет в историю как гениальный ученый и изобретатель, — продолжил Алексей Александрович. — Ты говорил со мной прямо, Руслан Александрович, и я отвечу тем же. Нас с тобой никто не вспомнит уже через пару поколений, а дело моего сына и твоего внука будет жить. Я сделал все, чтобы Дмитрий получил достойное образование, вырастил его достойным человеком, за ним — будущее, которое он может создать собственными руками. Мы вместе дадим ему возможность это сделать. И этот получившийся концерн Романовых-Демидовых прославится как самая передовая компания, которая изменит мир. Я знаю своего сына, Руслан Александрович, с того самого момента, как он появился на свет, — сказал отец. — А потому считаю, что он достоин гораздо большего. И потому я заложил для него город будущего, где Дмитрий сможет реализовать весь свой потенциал. Этот город — вот главное, что получит от рода Романовых мой сын и твой внук. Уже сейчас у меня заключены контракты с лучшими умами Русского царства, которые будут работать там. Я уже сейчас заключил от своего имени договора с лучшими лабораториями, которые поставят свое оборудование.

Демидов взглянул на него остро, и я видел, что Руслан Александрович все понял и теперь обдумывал ход отца. А князь Романов повернулся ко мне с улыбкой:

— Я отдаю Дмитрию свое самое масштабное и, несомненно, свое самое лучшее творение, — произнес он и торжественно продолжил: — Город будущего — Иннополис.

Сон, как же это прекрасно!

Я открыл глаза и привычно потянулся, чтобы выключить будильник. С другой стороны мне в ухо сладко сопела Кристина.

Я улыбнулся, разглядывая спящую рядом блондинку, и принялся осторожно выбираться из постели, стараясь не потревожить помощницу, но она все равно распахнула глаза, как только я вылез из ее объятий.

— Ох! — воскликнула она, резко садясь на постели. — Проспала!

Одеяло при этом отлетело, демонстрируя приятный моим глазам вид на верхнюю часть обнаженной красотки. Улыбаясь, я коснулся щеки девушки.

— Спи, — сказал я, целуя ее в кончик носа. — Твой княжич способен один раз одеться самостоятельно.

Она смотрела на меня несколько секунд, после чего протяжно выдохнула и завернулась в одеяло, как в кокон.

— Слушаюсь, княжич, — отозвалась она уже из своего укрытия.

Я не удержался и провел пальцем по торчащей наружу ступне, и Кристина с возмущенным вздохом спрятала ногу под тканью.

Довольно улыбаясь, я прошел в ванную, где быстро привел себя в порядок, после чего стал одеваться, стоя перед зеркалом. Бесконечная череда тяжелых дней, когда организм работал на износ, осталась позади. Я выспался, полон сил и готов радоваться жизни. И мое отражение это подтверждало.

Воистину, нет большей радости, чем чувствовать себя живым. Как будто снял с себя жавшую обувь — и теперь все на своих местах, как и задумано природой. Восхитительное ощущение!

Не прекращая улыбаться, я покинул свои покои, прошел по коридору, приветствуя прислугу особняка кивками, спустился по лестнице, чувствуя, как мягко пружинят ноги на ступеньках, готовые сорваться в счастливый бег. По сравнению с тем, каким разбитым стариком я вчера поднимался — просто небо и земля!

Двери столовой передо мной открыл низко поклонившийся слуга, и я вошел внутрь.

— Всем доброе утро! — поздоровался я, не прекращая улыбаться, и сразу прошел к своему месту.

Матушка с сестрой улыбнулись мне в ответ, отец кивнул. Сергей, с мрачным видом читающий что-то в своем телефоне, вяло ответил:

— Доброе, доброе.

— Что-то случилось? — уточнил я у брата.

Однако ответил мне князь. Алексей Александрович усмехнулся, глядя при этом на наследника.

— Сергей Алексеевич столкнулся с необходимостью лично контролировать «Руснефть». Точнее, вести переговоры с советом акционеров, — заявил отец. — А для этого нужно организовать встречу, все согласовать, устроить, проследить, чтобы не слишком радостно настроенные друг другу люди не встречались раньше времени. Типичная головная боль наследника.

Сергей кивнул, не отрывая взгляда от телефона.

Ранее этим занимались люди отца. Но Сергею нужно собирать свою команду и обкатывать ее, пока отец может прикрыть и помочь. Специалисты князя — его ровесники, и потому следующее поколение нужно готовить уже сейчас. Впрочем, я был уверен, что брат справится — его для этого целенаправленно растили и обучали.

Однако я никак не мог избавиться от мелькнувшей мысли, какое же это счастье — когда подобная работа не моя головная боль. И князь, и наследник — замечательные управленцы, и пускай им можно многое делегировать многочисленным помощникам, контролировать все равно приходилось. Я же принадлежал сам себе — в той мере, в какой может себе принадлежать младший княжич.

— Все будет в порядке, — сказал я, желая подбодрить брата. — Сергей справится. Все мы родились без навыка ходьбы. Но постепенно научились.

— Спасибо, — оторвавшись от телефона, кивнул наследник, после чего вздохнул. — Порой я тебе завидую, Дмитрий.

— Только порой? — усмехнулся я в ответ, уже накалывая кусочек бекона на вилку. — Тогда отец тебя совершенно точно щадит, раз у тебя есть время завидовать своему младшему брату.