— Неужели он… — Харри покачал головой. — Неужели?

— Я не видел его с тех пор, как он принимал нас в Овальном кабинете. Теперь нанесём отвлекающий удар при помощи средств массовой информации. Нас будут поджаривать живьём на медленном огне. Так как у меня нет конкретных заданий, я отправлюсь в Фернис, а потом на несколько дней в Орегон. Спрячусь.

— Что ждёт тех, кто на карантине? Почему мы удерживаем их? Они здоровы.

— И не представляют угрозы для государственной безопасности, — согласился Артур.

— В нашей власти отпустить их, не так ли?

— Мы все ещё наделены очень высокими полномочиями. Я позвоню Фултону.

Артур по-прежнему держал Харри за руку. Он не отпускал её с той минуты, как присел на кровать.

— Ты должен выкарабкаться, Харри.

— Ты и сам чувствуешь себя при смерти, да? Ты знаешь, даже Итака… Теперь она плачет, не скрываясь. Вчера ночью мы плакали с ней вместе — когда я вернулся из госпиталя.

— Никто не признал тебя безнадёжным, — яростно проговорил Артур. — Если твои чёртовы врачи не способны… Ну что ж, найдём других. Я нуждаюсь в тебе.

— Я чувствую себя дерьмом, оттого что подвожу тебя.

— Ты знаешь, дело не…

— Но я думал об этом. Я очень слаб. Я не вполне беспомощен, но через неделю-другую начнётся новый этап лечения, и я превращусь в развалину. Я буду не в состоянии думать, а потому хочу поговорить с тобой сейчас. Мы должны начать борьбу сначала.

— Начать борьбу в зоне Фернис-Крика? Воевать против горы?

— Они запутали нас и преуспели в этом… кем бы они ни были. Взорвать своих посланцев. Боже, какой ловкий ход! Рассказав нам две разные истрии, представить потом каждую из них как мистификацию. А мы слушали их, открыв рты. Хорошо бы хоть теперь показать, на что мы способны.

— Каким образом?

— А ты не думал об этом?

— Разумеется, — признался Артур.

— Тебе надо наладить отношения с президентом. Уговорить Маккленнана и Роттерджека остаться на своих постах. Если это невозможно…

— Теперь уже поздно.

— Тогда поговори со Шварцем. Он отлично знает, как отреагирует общественность. Американцы смирятся не скоро.

— Я с ужасом представляю себе, например, общественный опрос на тему: «Сколько людей поверили президенту».

— Власть, — хрипло проговорил Харри. — Он должен отстоять право на власть. А мы должны начать борьбу сначала.

Артур рассеянно кивнул.

— Убив Кука. Помнишь?

Артур покачал головой:

— Только в том случае, если они не всемогущи.

— Будь так — пытались бы они запутать нас? — спросил Харри. Его лицо помрачнело. Он крепче сжал руку Артура. Тот не забыл времена, когда хватка друга оставляла на ладони следы его ногтей. Теперь она превратилась в долгое настойчивое прикосновение, не больше. — Они должны поверить, что мы можем навредить им.

Артур кивнул. Другая мысль пришла ему в голову и испугала. Он едва мог выразить её словами и, конечно же, не станет говорить о ней Харри. Ткни палкой в муравейник, подумал он, понаблюдай, как суетятся букашки. Изучи их. А потом растопчи их дом.

— Думал ли ты о том, каково будет мне, если ты не поправишься?

— Ты пригласишь Итаку в Орегон поможешь ей там обосноваться. Найдёшь многообещающего парня, которому нужна хорошая жена. Выдашь её замуж.

— Господи, — прошептал Артур, заплакав.

— Послушай, — сказал Харри. Слёзы текли у него по щекам. — Тебе действительно жаль меня?

— Иди к чёрту!

Харри повернул голову и вытер глаза уголком наволочки.

— Я умел обходиться без тебя. Я мог не видеть тебя годами, потому что всегда верил, что в нужный момент ты окажешься рядом. Но Итака… Пусть он будет просто славным парнем — тот, с кем ты её познакомишь. Если кому-то — не мне — суждено спать с ней, я предпочёл бы думать о нём хорошо.

— Перестань.

— Хорошо. Я утомился. Ты останешься пообедать? Я ещё способен чувствовать голод, но через неделю не смогу есть. Устаревший метод лечения.

Артур объяснил, что он спешит на самолёт и не может задерживаться.

— Позвони мне завтра, — попросил Харри. — Держи меня в курсе.

— Обещаю.

— И поговори ещё раз с Хиксом. Он мог бы заменить меня.

Артур отрицательно покачал головой.

— Я не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление, что я бездействую, — сказал Харри. — По правде говоря, я обдумываю разные немного странные идеи. Собираюсь вскоре их записать.

— Странные идеи?

— Попытка представить происшедшее в истинном свете. Инопланетян, мою болезнь, Землю, все…

— Смелый замысел.

— Ты прав. Отвлекает меня от других глупых мыслей. — Он провёл рукой по груди и животу. — Может, кому-то и пригодится…

— Я бы хотел послушать.

Харри кивнул.

— Так и будет. Но не сейчас. Я ещё не готов.

Бело-голубое такси с рёвом и дёрганьем поднималось по крутым поворотам дороги, ведущей на вершину холма. Машина мчалась на устрашающей скорости. Сэмшоу сидел на заднем сиденье и напряжённо внимал реву мотора, переваливась из стороны в сторону на виражах. Он до сих пор не мог понять, что заставило его принять приглашение, в то время как дел было невпроворот. За окном проносились ночные джунгли, только освещённые въезды на частные дороги и призрачные огоньки домов, плывущие над холмом, прорывались сквозь тьму. Внизу, между деревьями, подобно раскрытой шкатулке с драгоценностями, лежал сверкающий вечерней иллюминацией Гонолулу.

Сенд обещал, что на вечеринке соберутся интересные люди. Он уехал ещё два часа назад. «Дискаверер» ранним утром бросил якорь в Перл-Харборе, а приглашение от Джины Фузетти последовало по телефону в десять часов. Миссис Фузетти, жена преподавателя физики Гавайского университета, славилась своими приёмами по всему побережью.

— Мы не можем отказаться, — настаивал Сенд. — К тому же, надо передохнуть.

Сэмшоу неохотно согласился. Он неуверенно отсчитал несколько монет и заплатил водителю, не забыв о чаевых, а потом быстро отпрыгнул с дороги, чтобы не попасть под фонтан гравия, брызнувший из-под задних колёс машины. Затем повернулся и увидел большой невысокий дом, построенный в псевдояпонском стиле, освещённый сотнями ламп, спрятанных в бумажных фонариках. Вдоль вымощенной камнями аллеи тянулись вырезанные из лавы изображения местных божков с горящими глазами.

Даже с такого расстояния были слышны голоса — и никакой громкой музыки, чему он несказанно обрадовался.

Высокая молодая женщина открыла дверь и ослепительно улыбнулась.

— Ма! — крикнула она. — Ещё гость. Кто вы?

— Уолт Сэмшоу. А кто вы?

— Таня Фузетти. Мои родители… ну, вы знаете. Я здесь с приятелем.

— Вы, наверно, доктор Сэмшоу? — Джина Фузетти незаметно появилась в сводчатом проходе, ведущем в гостиную. Она на ходу вытирала руки и жизнерадостно улыбалась.

Этой абсолютно седой женщине на вид было под семьдесят. Она бросила на Сэмшоу весёлый оценивающий взгляд и повела его за собой, вручив банки с пивом и тарелку с закусками (тунец с сырыми овощами по-гавайски).

— Нам очень приятно видеть у себя такого выдающегося писателя и учёного, — сказала миссис Фузетти, одаривая Сэмшоу тысячеваттной улыбкой. — Мистер Сенд в дальней комнате вместе с другими гостями. Он предупредил нас, что вы придёте. А вот и он. — Она кивнула обоим сразу, все ещё улыбаясь. — Как славно иметь дело с мужчинами, способными сказать что-нибудь эдакое во время беседы. — Стук в дверь отвлёк её внимание. Исчезая из виду, она развела руками. — Отдыхайте, веселитесь.

— Странная женщина, — заметил Сэмшоу.

— Ведёт себя таким образом с каждым. Обаятельная особа.

— Ты бывал на её вечеринках раньше?

— Я когда-то ухаживал за её старшей дочерью.

— Ты никогда не рассказывал.

Сенд покачал головой и усмехнулся.

— Знаешь Джереми Кемпа? Он утверждает, что вы знакомы.

— Мы жили в одной каюте много лет назад. Кажется, во время какой-то экспедиции… Нет, на семинаре в Вудз-Хоуле. Кемп… Геофизик, специалист по землетрясениям, да?