— Но он… Я полагаю, он не имеет никакого отношения к событиям в Долине Смерти?

— Правильно, — подтвердил Хикс. — Президент ни при чём. К сожалению, горячие головы тоже ничего не выиграли. Конечно, они поддержали нас всех морально… Но никто не верит, что взрывы предотвратят катастрофу. Пульки все ещё летают.

— Но тогда — какой цели служат корабли? — спросил Артур.

— Вы однажды ответили на этот вопрос. Чтобы обмануть, запутать нас. Мы ведь сконцентрировали на них все своё внимание.

Артур прищурился.

— Я не предполагал, что мы имеем дело всего лишь с приманками.

Хикс покачал головой.

— Я тоже.

Артур отодвинул булочку — он расхотел есть.

— Они прислали корабли, чтобы обмануть нас? Изучить, словно мы — лабораторные мыши?

— Считаю, что да. А как вы относитесь к такой гипотезе?

Артур покачал головой.

— По-моему, это близко к истине.

— Унизить перед тем, как уничтожить, — добавил Хикс.

— А вы не говорили об этом с людьми, которые работают с вами?

— Нет. Мы занимались другим. Но Босс не давал инструкций относительно фантомов. Сеть молчала о президенте… Вы знаете, что Лерман — один из Подневольных?

Артур кивнул.

— Босс не принимает во внимание наши военные и политические усилия. Это очевидно. — Хикс поднялся, забирая со стола пластмассовый стаканчик и пакет из-под булочки. — Итак, я остаюсь здесь, в Сиэтле, а вы отправляетесь на юг.

Артур продолжал сидеть в оцепенении. Ему давно следовало бы получше разобраться в фактах. Он чувствовал, что разочаровал сам себя — казалось, он ещё питает кое-какие иллюзии.

— Мне жаль, что именно я сообщил вам о мистере Файнмане, — сказал Хикс. Артур кивнул.

— Сегодня я должен присоединиться к группе, которая собирается на холме Королевы Анны, — продолжал писатель. — Мы начнём разведку оттуда. — Он протянул Артуру руку. — Наилучшие пожелания вам и вашей семье.

Артур встал и крепко пожал ему руку.

— Прощайте.

Они посмотрели друг на друга. Оба задумались над вопросом, который был слишком очевиден, чтобы его задавать.

«Он избран? А я?

Хикс возвратился к машине. Через несколько минут Артур поднялся и обошёл рыбные и овощные ряды.

Старая легковушка с техасскими номерами пересекла каменный мост и посигналила Эдварду. Геолог обернулся и увидел, что задняя часть машины залеплена наклейками — даже багажник и нижняя часть стекла. Одна ярко-красная надпись сразу бросалась в глаза: «Выставляй напоказ свои формы, а не оружие, детка!» Выцветшая жёлтая пластмассовая табличка висела в верхнем углу заднего стекла: «Осторожно! За рулём ребёнок!»

— Эй, Эдвард!

— Минелли! — Шоу подошёл к окну и наклонился, чтобы обнять Минелли. — Сумасшедший! Твоя машина?

— Купил три недели назад вместе с отделкой. Здорово, правда?

— Ужасно рад тебя видеть.

— А я рад, что меня видят. После того, как мы расстались, пришлось нелегко. Ты ведь ездил в Техас?

— Да, — подтвердил Эдвард. — А ты?

— Я устроил скандал в институте. Они выбросили мои документы, дали пинка под зад и сказали: иди, мол, жалуйся. Я сходил с ума. Купил эту тачку и с тех пор путешествую. Заезжал в Шошоне и останавливался у бакалейного магазина. Так сказать, визит вежливости. Стеллы нет в городе. Она в Лас-Вегасе — консультируется с юристами по поводу минеральных источников. А Бернис на месте и спрашивала о тебе. Я сказал, ты в порядке. Это так?

— Я поживаю отлично. Давай, паркуйся, и погуляем вместе.

— Куда направимся?

— я слышал, альпинисты покоряют Эль-Капитана.

— Надо же! Как в Диснейлэнде.

Минелли поставил машину на обочину; при этом из выхлопной трубы вырвались клубы голубоватого дыма. Прежде чем открыть багажник, Минелли похлопал его по крышке.

— Зачем тратить массу денег на какую-то ерунду, которая понадобится не больше, чем на месяц-другой?

— Похоже, катастрофа может начаться в любом месте. Неизвестно где.

— Я всегда полагался на милосердие чужаков.

— Твой юмор доведёт тебя до беды!

Минелли пожал плечами и протянул обе руки к солнцу.

— Ультрафиолетовые лучи! Валяйте, делайте своё гнусное дело. Мне теперь все до лампочки!

Молодые люди прошли две мили по асфальтированной дороге, миновали Трёх Братьев, потом свернули на тропинку и, пройдя ещё милю, остановились на лужайке возле Эль-Капитана. Они подняли головы и стали всматриваться в древние гранитные стены. Выемка на них напоминала о глыбе, оторвавшейся от скалы в 1990 году.

— Грандиозно. Я не был здесь десять, нет, двенадцать лет, — восхитился Минелли. — А почему ты выбрал этот парк?

— Детские воспоминания. Лучшее место на земле.

Минелли с воодушевлением кивнул.

— Лучшее место для меня там, где я нахожусь в данный момент. Но это, пожалуй, мне нравится больше других. Я не вижу никого наверху. Где они?

Эдвард протянул небольшой полевой бинокль.

— Поищи муравьёв, тянущих за собой верёвки и мешки, — посоветовал он. — Там, вероятно, пять или шесть скалолазов.

— Боже, — сказал Минелли. — Вон чёрная точка. Нет — синяя. Такого же цвета, как мой спальник. Один из них?

Эдвард провёл воображаемую линию от маленького синего пятнышка на скале.

— Смотри выше.

Он протянул Минелли бинокль. Тот долго искал нужное место и наконец замер — только брови шевелились над окулярами.

— Вижу его! Или её. Просто висит!

— А выше — ещё один, — сказал Эдвард. — Наверно, они в одной связке. С трудом, но можно разглядеть верёвки между ними.

— Сколько времени им потребуется, чтобы добраться до вершины?

— Кто-то говорил, что один день. Может, больше. Иногда они ночуют прямо там, повиснув в своих мешках или, если повезёт, устроившись на выступе.

Минелли вернул Эдварду бинокль.

— Даже думать об этом страшно.

Эдвард покачал головой.

— Не знаю. Я хотел бы оказаться с ними. Подумай о последнем миге восхождения. Стоять на вершине, видеть все вокруг. Чувствовать себя так, будто построил небоскрёб и он принадлежит тебе…

Минелли посмотрел на друга с сомнением.

— Что ещё происходит здесь? Парк кажется безлюдным.

— Так и есть. Сегодня вечером группа людей собирается возле летней сцены в Карри-Вилледж. А завтра там играет оркестр. Лесничим и сторожам нечего делать. Некоторые из них по выходным проводят экскурсии.

— Все сидят дома. Мистер и миссис Мамэнддэд прилипли к экранам телевизорам.

Эдвард кивнул, потом опять поднял бинокль, выискивая альпинистов.

— Ты презираешь их?

— Нет, — тихо сказал Минелли. — Если бы у меня был дом и тот, о ком надо заботится — я имею в виду женщину, — я поступил бы так же. Они не понимают, что происходит. Они слишком невежественны, чтобы осознать правду. Мать сказала мне: «Господь спасёт нас. Мы Его дети». Может, Он и спасёт. Но если Он не сделает этого, я остаюсь с тобой. Я ни на кого не держу зла и временами все ещё преклоняюсь перед творениями старины Вседержителя.

— Наверно, приятно быть невеждой, — заметил Эдвард, опуская бинокль.

Минелли решительно покачал головой.

— Когда наступит конец, я хотел бы сознательно встретить его. Я не хочу поддаться… панике. Надеюсь сохранить невозмутимость, остаться учёным: сесть и наблюдать. И, может, это лучшее место для зрителей на всей Земле. — Он показал на скалу. — Где-нибудь на вершине.

Так как в палатке Эдварда стояло две кровати, он предложил одну из них Минелли. Однако тот отказался.

— Они даже не берут деньги за наем. Я наводил справки там, в деревне, и ребята сказали: иди и занимай любую, только поддерживай в ней порядок. Что касается меня, хотелось бы, чтобы рядом со мной оказался кто-нибудь противоположного пола, когда начнётся заваруха. Как тебе такая перспектива?

— Отличная идея.

— Ну, хорошо. Мы развлекаемся с тобой вдвоём, потом находим двух женщин — умных женщин, конечно, так же хорошо понимающих происходящее, как и мы — и развлекаемся ещё немного. У меня с собой много еды, а в местном магазинчике полно пива, вина и замороженных продуктов. Мы весело проведём время.