Господи, ему ненавистна сама мысль о втором браке! Уж лучше бы предоставить времени излечить раны, если такое возможно. Но мисс Эшфорд не станет ему настоящей подругой. Хватит и того, что кто-то будет согревать его постель и заботиться о Дженне. Кроме того, по словам Кейтлин, это настоящая леди, которая способна дать Дженне подобающее воспитание. Не говоря уже о том, что происхождение и связи невесты помогут Слоану набрать голоса: еще одно преимущество. Нет, это всего лишь брак по расчету, и ничего больше. Деловое соглашение в чистом виде. Хизер Эшфорд.

Слоан прикрыл глаза, пытаясь представить леди, которая вскоре станет носить его имя. И когда перед мысленным взором встал соблазнительный ангел из сна, он со злостью выругался. Воспоминания о ее страстных, горячих ласках были подобны темному густому вину… Светлая кожа, мерцающая перламутром, золотые буйные локоны, раскинувшиеся по обнаженным плечам, полные груди, напрягшиеся в предвкушении его прикосновения…

Слоан с отвращением ощутил, как снова наливается и твердеет его плоть.

А, это всего лишь сон! Реальность окажется куда беднее и суровее! Но ведь он сам не желает ни истинной женщины, ни подлинного брака. Лучше уж пусть его жена будет накрахмаленной ханжой, чопорной учительницей. Чужачкой, которая никогда не проникнет в его душу. Не коснется скрытых струн его сердца. Не вобьет себе в голову идиотские романтические бредни, не станет мечтать о любви.

Любовь не входит в сделку.

Он больше никому и никогда не отдаст своего сердца. Оно там, в могиле, где покоится его жена.

Сент-Луис

Март 1887 года

Телеграмма, казалось, вот-вот прожжет дыру в кармане юбки. Короткое деловое послание. Ни одного лишнего слова.

Прибываю поездом среду днем. Церемония утром четверг — должен сразу же вернуться Колорадо. Слоан Маккорд.

Да, судя по всему, ее жених человек трезвый, холодный, лишенный всяких романтических причуд.

Хизер тоскливо поморщилась, стараясь подавить нарастающую панику. Боже, что она творит! Обвенчаться завтра утром с совершенно незнакомым человеком! Должно быть, она просто рехнулась! Но если раньше она бредила мечтами о грядущем счастье и благородных рыцарях, жизнь давно ее отрезвила. Хизер не может позволить себе подобную роскошь! У нее никого нет. И не к кому обратиться. Не на кого положиться.

Непрошеные слезы затуманили глаза, но девушка стоически продолжала обход школы. Последний обход. И пусть на это ушли годы, но ее учебное заведение для молодых леди приобрело исключительную репутацию. Здесь девочки из приличных семейств изучали этикет, риторику, музыку и географию, рукоделие, а также азы арифметики. Элегантный уютный домик в одном из фешенебельных кварталов Сент-Луиса стал смыслом ее жизни. Правда, оптимизм и радостное волнение, с которыми она начинала свое дело, теперь уже были в прошлом.

Хизер с сожалением и грустью обвела золотисто-вишневыми глазами изящно обставленную гостиную, вспоминая беды и радости прежних дней. Неумолимые клещи печали больно стиснули горло при воспоминании о сегодняшнем горестном прощании с последними ученицами — десятком девочек от девяти до шестнадцати лет.

— Пожалуйста, не уезжайте, мисс Эшфорд. Как мы будем без вас?

— Мама собирается отправить меня в академию миссис Андервуд! Неужели вы бросите нас, мисс Эшфорд? Я там умру!

— Не можете ли вы взять нас с собой в Колорадо, мисс Эшфорд?

Хизер стоически вынесла душераздирающую сцену, стараясь не заплакать. Наконец младшие школьницы преподнесли ей кружевную шаль, любовно связанную всеми питомицами. Несмотря на кое-где спущенные петли и подозрительные узелки, шаль показалась Хизер самой прекрасной вещью на свете. И тут, разом потеряв все самообладание и забыв о хороших манерах, она зарыдала, громко всхлипывая и шмыгая носом.

Даже теперь при мысли о расставании со своими милыми школьницами она снова тихо заплакала, машинально поглаживая полированную поверхность много повидавшего на своем веку пианино из красного дерева. Ну вот, эта глава в ее жизни закончилась. Ей пришлось закрыть свою школу, но она не позволит себе предаваться скорби. Она вовсе не потерпела неудачу, просто пришло время идти дальше. По правде говоря, Хизер должна благодарить судьбу за крепкое плечо, на которое отныне ей позволено опереться. Какое счастье — избавиться от бремени, которое так долго несла!

По крайней мере теперь больше не придется иметь дело с кудахчущими высокомерными мамашами!

Хизер даже удалось выдавить нечто, отдаленно напоминавшее улыбку. Пусть теперь мучаются другие!

Но улыбка померкла при мысли о лежавшей в кармане телеграмме. Завтра… уже завтра! Но ведь она сама, сама решилась на этот шаг! Она хозяйка своей судьбы.

И все же Хизер никогда еще не чувствовала себя столь одинокой.

Правда, поздравительное письмо Кейтлин немного подбодрило ее. Подруга ручалась за Слоана Маккорда, не жалела похвал в его адрес и приоткрыла завесу прошлого.

Могущественный магнат-скотовод, создавший империю на волшебных холмах Колорадо, считался в кругу соседей белой вороной, и к тому же жизнь его омрачила трагедия — убийство любимой жены-индианки во время кровавого передела земель.

Эта печальная история тронула сердце девушки, хотя она понимала, как нелегко ей придется.

У нее были свои причины стремиться к замужеству. Недавняя смерть отца от сердечного приступа сделала ее нищей, обремененной к тому же огромными долгами, заплатить которые она считала делом чести. Единственным же претендентом на ее руку, кроме Маккорда, был не тот человек, с которым она хотела бы провести остаток дней. Оставалось лишь убедить Эвана в правильности ее решения.

Расправив плечи, она сняла с вешалки темно-серое шерстяное пальто, накинула на черное фланелевое платье, чтобы хоть как-то защититься от зимнего холода. Хизер все еще носила траур по отцу, и у нее почти не осталось модных платьев. Даже черную шляпку пришлось занять у тети Кейтлин, Уинифред. Ужасно ей не идет: кожа кажется желтоватой, а глаза занимают пол-лица!

Слегка дрожащей рукой она последний раз повернула ключ в замке. Завтра дом переходит во владение банка.

Банка Эвана Рэндолфа.

Осторожно спустившись по обледеневшим ступенькам, Хизер повернула к дому. Эван уже предвкушает победу, но его ждет неприятный сюрприз. Пусть это грешно, но с каким же злорадным удовольствием Хизер сообщит ему, что добыча ускользнула из капкана!

Через три квартала улица стала заметно шире и превратилась в проспект, обсаженный могучими дубами с облетевшей листвой, за которыми прятались бесчисленные модные магазины. Погруженная в раздумья девушка как раз свернула за угол и стала переходить улицу, когда шум и суматоха вернули ее к неприятной действительности. Пронзительный женский вопль, топот коней, дикое ржание оглушили прохожих. Хизер с ужасом заметила пару обезумевших гнедых, волочивших закрытую карету. Кучера не было, а пассажирки, громко визжа, умоляли о помощи.

Экипаж мчался прямо на нее, и Хизер, парализованная страхом, застыла на месте как заколдованная, не в силах двинуться, и только подняла руки, инстинктивно пытаясь загородиться от летевшей прямо на нее смерти. Она едва успела сообразить, что гибель неминуема, как чья-то сильная рука оттащила ее и швырнула на брусчатку. Потерявшая дар речи, ошеломленная, она, задыхаясь, наблюдала, как мужчина в широкополом стетсоне[4] и куртке из оленьей кожи метнулся к опасно накренившемуся экипажу и нечеловеческим усилием подтянулся и вскочил на козлы.

Время, казалось, застыло; секунды растянулись на часы, и каждая деталь запечатлелась в мозгу Хиэер с неуместной четкостью: отброшенная, летящая по ветру шляпа, мужчина, метнувшийся к лошадям, внезапно оказавшийся на козлах и с невероятной ловкостью успевший подхватить болтавшиеся поводья под хриплые стоны сорвавших голос, изнемогавших женщин.