— Здравствуй, Джоди. Очень приятно познакомиться, — сказала она и позвонила в кабинет директора, который сразу же вышел к нам.

— Адам Вест, — представился он, пожимая мне руку. — Здравствуй. Джоди. Добро пожаловать.

Ему было где-то за тридцать, его дружелюбная, неформальная манера общения сразу располагала к себе.

— Думаю, мы для начала осмотрим школу, а потом вы можете немного посидеть в классе вместе с Джоди, вы не против?

— Конечно, — я повернулась к Джоди, — здорово, правда?

Она спряталась за мою спину и вцепилась мне в юбку. Вся ее смелость куда-то улетучилась. Директор вывел нас через двойные двери и провел по короткому коридору.

— Главный холл ведет к шести классам, — рассказывал он. — А за столовой и спортзалом их еще столько же. — Я почувствовала слабый запах отварной зелени и подливки, такой же, как и во всех школах нашей страны. На стенах холла и коридоров были развешаны детские работы, и мистер Вест увлеченно рассказывал, что именно вдохновило «художников» на те или иные произведения. Это были рисунки, эссе, поэмы, компьютерные распечатки на самые разные темы, вроде дальних стран, водной стихии, животных или домашнего дизайна. Он был полон энтузиазма, его метод заключался в сосредоточенности на ребенке, и я подумала про себя: если в этой школе не смогут дать Джоди то, что ей нужно, то этого не смогут дать нигде.

Мы подошли к классу Джоди. Прежде чем войти, директор постучал. Десятки лиц с любопытством посмотрели на нас, а потом ребята вернулись к работе.

— Кэролайн Смит, — представил он нас классной руководительнице. — Это Кэти Гласс, а это — Джоди. — Мы пожали друг другу руки. — А вон та дама — миссис Райс, классный ассистент, она будет помогать Джоди.

Я посмотрела в ее сторону и улыбнулась. Миссис Райс была невзрачной женщиной слегка за пятьдесят, в цветастом платье. Она помахала нам. За время прогулки по школе к Джоди вернулась уверенность, и она стала вышагивать между партами, глядя поверх учеников. Один мальчик неуютно поежился.

— Джоди, подойди сюда, — позвала я, но та не отреагировала.

— Ничего страшного, — успокоила миссис Смит. — Они заканчивают писать сочинение по литературе, она может посмотреть.

Мистер Вест удалился со словами.

— Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь, я буду весь день в своем кабинете.

Я поблагодарила его, несколько минут поговорила с миссис Смит, пока она мне объясняла, как составлено расписание. А потом воспользовалась ее предложением осмотреться и вышла, чувствуя себя слишком заметной, как будто я была великаном, шагающим мимо крошечных столов и стульчиков. Синяя группа, безусловно, была самой талантливой: они писали аккуратно и ровно, почти без ошибок. Оранжевая группа — стол миссис Райс — была совсем другой. Здесь дети с трудом выводили неровные буквы, и их работы пестрели исправлениями. Но даже самые слабые ученики были развиты лучше, чем Джоди. Она же едва могла написать собственное имя.

— Может, хочешь прямо сейчас сесть за свой стол? — предложила миссис Смит. — Свободный стул рядом с миссис Райс — специально для тебя. — Ее просьба была мягкой, но настойчивой. Джоди, которая явно не была готова к этому, смерила ее взглядом. Лицо приняло выражение «попробуй, если осмелишься», и у меня душа ушла в пятки. Только не сейчас, Джоди, только не сейчас, пожалуйста, только не устраивай скандалов в самый первый день, а то получим отказ.

Теперь на нее смотрели и другие дети. Они-то привыкли сразу исполнять любую просьбу учителя. Джоди с вызовом посмотрела на миссис Смит, но потом, к моему облегчению, отвела взгляд, тяжело зашагала в сторону и плюхнулась на стул с трагическим вздохом.

Миссис Райс дала Джоди лист бумаги и карандаш. Я пробралась вдоль стены и примостилась на табуретке около окна. Из него была видна спортивная площадка, где занимались физкультурой старшеклассники. В нашем классе было тихо, только время от времени мог скрипнуть стул или миссис Райс тихим голосом подсказывала что-то своей группе. Мальчиков в классе было больше, чем девочек, и здесь уже сложились свои отношения — интересно, примут ли девочки Джоди? Бедняжке требовались подруги ничуть не меньше, чем собственно образование.

Ученики дописали свои работы, и миссис Смит предложила кому-нибудь зачитать свою. Взметнулось несколько рук, в том числе и Джоди. Мальчика по имени Джеймс вызвали первым — он написал о ночных приключениях лисенка по имени Лэнс. В его рассказе была четкая структура, он использовал много прилагательных, и, когда закончил, одноклассники наградили его аплодисментами. Потом вызвали Сьюзи, чей рассказ был построен на наблюдениях мудрой совы, сидевшей на верхушке дерева. Судя по всему, задано было написать о ночных животных. Сьюзи тоже получила свою долю оваций, и учительница спросила, кто еще желает прочесть написанное. Опять Джоди подняла руку и стала изо всех сил ею трясти.

Миссис Смит и миссис Райс переглянулись.

— Ну что ж, Джоди. Давай послушаем тебя.

Меня захлестнуло смущение. Я понимала, что, кроме нескольких крючков, она ничего не напишет.

— Ребята, это Джоди. С понедельника она будет учиться вместе с нами, — сказала учительница.

Джоди встала и гордо поднесла лист бумаги к глазам, как и все остальные. Она делала вид, что читает громко и уверенно, но в ее рассказе не было ничего, кроме оборванных фраз, время от времени перемежаемых словами «лис» и «сова».

— Я увидела лису, посмотреть, и сказала нет, а лиса была она, и она… Нет. И потом сова. Где там она… Она далеко, эта сова. Видите. Смотрите, вон там. И вот пришла лиса, ночью пришла, я сказала, видите! Потом они пошли. Потом ночью была сова и лиса тоже, но ее не было, и я говорю. И я иду к лисе и к сове…

Хорошо, хоть она сама не понимала, что «написала» совершенную бессмыслицу. Я видела непонимающие взгляды одноклассников и молилась только о том, чтобы они не рассмеялись… Джоди все еще не собиралась заканчивать, тогда учительница поблагодарила ее и попросила присесть. Аплодисментов не было, но не было и шушуканья, за что я была очень признательна всем. А Джоди будто вовсе этого и не заметила — наоборот, она была очень воодушевлена и держалась торжествующе.

Последний учебный час был занят теми делами, которые дети сами себе выбирали, но которые имели отношение к пройденному на прошедшей неделе. Я снова обошла класс. Некоторые сидели за компьютерами, сосредоточенно возились с картинками, другие составляли кроссворды, писали что-то и рисовали на сочинениях, оформляя работы. Джоди нарисовала несколько квадратов и раскрасила их оранжевым, синим, зеленым, красным и желтым. Мне она объяснила, что это были несколько групп класса. Я похвалила ее (хорошо, что она усвоила хотя бы это), потом подписала под каждым квадратом название цвета, чтобы она запоминала. За пять минут до звонка дети собрали свои сумки и сели на ковер перед учительницей.

— Доброго дня, миссис Смит! — хором прокричали они, и учительница пожелала им приятных выходных. Когда они, похватав свои вещи, удалились из класса, миссис Смит спросила Джоди, как ей понравилось первое занятие.

— Очень понравилось, — ответила она. — Я буду ходить к вам теперь каждый день. Всегда-всегда!

Одна из самых интересных деталей, характерных для Джоди, которую я заметила с самого начала, — это то, что она не имела ни малейшего понятия о времени. О событиях далекого прошлого она могла говорить как о чем-то, что произошло только что. Или если мы планировали что-то на несколько недель вперед, она ожидала, что это случится немедленно. На следующий день после того, как мы были в школе, она снова захотела туда, и сколько я ей ни объясняла, что по субботам школы закрыты, она не понимала. И обвиняла во всем меня.

— Сегодня суббота, — говорила я уже в пятый раз. — Никто не ходит в школу по субботам. Будь умницей, сними форму, и она будет ждать тебя до понедельника.