Это все озадачивало меня — Джоди вовсе не смущало происшествие, да и сомнительно, чтобы в ее возрасте ребенок был не в состоянии контролировать себя и просто чувствовать, когда нужно сходить в туалет. И что же, это было сделано намеренно? Да нет, не может быть. Возможно, все дело было в страхе.

Я помогла ей вылезти из ванны и закутала в полотенце.

— Джоди, вытирайся, а я уберу твои вещи в стирку.

Я подобрала грязную одежду и отнесла вниз, в стиральную машину. Добавила к порошку несколько капель дезинфектора и повернула рычаг до 80 градусов. Из ванной доносился голос Джоди, разговаривающей сама с собой. Я смутно слышала отдельные слова и фразы, которые не складывались вместе и звучали бессмысленно.

Я вышла в коридор, взяла самый большой чемодан и потащила его наверх.

— Ты как, Джоди? — спросила я, поднявшись.

Тишина, потом «нормально», после чего она снова погрузилась в бормотание, увлеченная своей тарабарщиной.

В ее комнате я раскрыла чемодан, извлекла оттуда спортивные штаны, свитер и белье и отнесла все в ванную. Она стояла там же, где я ее оставила, закутанная в полотенце, все еще мокрая.

— Давай, — подбодрила я, — вытирайся, ты уже большая девочка.

Она угрюмо помотала головой, и я принялась вытирать ее. Она была как сорокакилограммовый младенец, весьма нескладный, чем, вне всякого сомнения, была обязана многочисленным жировым складкам.

— Не хочу это, — сказала она, увидев одежду, которую я принесла.

— Ладно, когда ты высохнешь, мы вместе пойдем и что-нибудь выберем. У тебя есть из чего выбирать. Давай, пока ты не простудилась.

Она выскользнула из полотенца и поскакала через коридор к своей комнате, где туг же начала рыться в одежде. Она удовольствовалась розовыми шортами и футболкой. Я попробовала объяснить, что это не самый подходящий выбор для такой прохладной погоды, но, судя по ответам, я с тем же успехом могла обратиться к Джоди на китайском.

— Может, вот эти джинсы? — Я вытащила пару брюк. — А вот очень хорошая и теплая синяя кофточка к ним. Найди какое-нибудь белье и переодевайся, давай поторапливайся.

Джоди взяла трусики, втиснулась в них, потом продолжила рыться в одежде. Она все еще что-то бормотала, но, когда я попыталась вмешаться в разговор, она посмотрела на меня невидящим взглядом, а потом вновь возвратилась к своим поискам и невразумительному монологу. Наконец она остановила свой выбор на черных брюках и сером свитере и застыла на месте, ожидая, что я ее одену. Чтобы побыстрее разделаться со всем этим, я уступила, после чего стала разбирать груды сваленной одежды, раскладывать вещи по комодам и развешивать в шкафу. Джоди ничего не сказала про комнату, и когда я спросила, нравится ли ей здесь, она лишь посмотрела на меня ничего не выражающими глазами, затем взяла плюшевую игрушку и запустила ею в дверь.

— Это не мое! Не хочу! — Лицо ее все перекосилось от гнева.

— Хорошо, но не надо ее швырять. Наверняка у тебя достаточно своих игрушек. Эту я уберу, и мы достанем твои. Так тебя устроит, да? — Я собрала все игрушки и двинулась к двери.

— Ты куда? — спросила она, становясь все мрачнее.

— Спрячу их и принесу твои игрушки, — улыбнулась я и вышла, понимая, что очередной истерики кое-как удалось избежать.

Я кинула невостребованные игрушки на свою кровать, спустилась вниз и открыла несколько сумок. Они были набиты одеждой, одежды было какое-то невообразимое количество. Даже если бы Джоди переодевалась трижды в день, она бы всего этого в жизни не сносила. Вторая сумка, которую я открыла, оказалась битком набита дешевыми пластмассовыми игрушками: куклы, животные и сувениры из «Макдоналдса». Как набор для школьной лотереи. Я понесла сумку наверх.

— Посмотри здесь, — я старалась говорить пободрее, — а я разберу оставшиеся вещи. Под кроватью стоит коробка для игрушек, можешь сложить все туда.

Ее лицо смягчилось, и несколько минут мы возились рядышком, хотя я чувствовала, насколько хрупким было это перемирие. Я не ошиблась. Пятью минутами позже она швырнула пластмассового крокодила в ящик, бросилась прочь из комнаты и побежала в комнату Эдриана, которая была за соседней дверью.

Я поспешила за ней:

— Джоди, хочешь осмотреть дом сейчас? Мы можем распаковаться попозже.

А она уже нажимала на кнопки мобильного телефона Эдриана, который он оставил подзаряжаться у кровати. Я подошла и мягко забрала у нее телефон:

— Это мы трогать не будем — это не наше. Это комната Эдриана. — В сомнении она посмотрела на меня. — Это мой сын. Он сейчас в школе. Скоро вы с ним познакомитесь.

Она бросила телефон на пол, потом одним прыжком вскочила на кровать и начала неуклюже прыгать на ней. Я потянулась взять ее за руку:

— Пойдем, я покажу тебе другие комнаты, а потом приготовлю поесть.

Упоминание о еде разрядило атмосферу, и в один прыжок Джоди оказалась возле меня, пол под ней задрожал, а потом она двинулась дальше, в следующую комнату.

— Это комната Люси, — объяснила я, догнав ее. — Ей пятнадцать. Она с нами уже два года, скоро ты и с ней познакомишься.

Выбежав из комнаты, она бросилась к комнате Полы, где заметила сидящую на кровати тряпичную куклу.

— Мое! Мое! — вскричала она, прижимая ее к груди. — Хочу!

— Это Полы, — сказала я как можно мягче. — Это не простая игрушка, это подарок, ей подарили куклу на день рождения.

— Мое! — верещала она. — Хочу такую! Дай мне такую — или я тебя ударю!

Я нахмурилась и осторожно забрала куклу у нее из рук. Не таким ли способом она насобирала все свое барахло: купи — или ударю? Я вернула куклу обратно на подушку, потом взяла Джоди за руку и вывела из комнаты. Дверь в свою комнату я открыла ровно настолько, чтобы Джоди могла ее рассмотреть.

— Здесь сплю я, это моя личная комната. У каждого из нас своя комната, и мы не ходим друг к другу, если только нас не попросят прийти.

Она насупилась, и ее лицо исказила странная гримаса с неприятным выражением — злорадство! Она смотрела на двуспальную кровать.

— У тебя есть муж?

— Я разведена, — покачала я головой. — На этой огромной кровати сплю только я.

Она посмотрела на меня жалостливо, и я закрыла дверь, решив, что хватит ей уже смотреть на мою спальню. В коридоре я заодно решила ознакомить ее с принятыми в нашем доме правилами:

— Джоди, у нас у всех есть свои комнаты, и мы там держим наши личные вещи. Никто не придет без спроса в твою комнату, и ты не должна ни к кому входить, если только тебя не попросят об этом. Это понятно?

Она решительно кивнула, но мне показалось, что она это сделала скорее с целью побыстрее перейти к обеду, нежели выразить согласие.

— Я хочу есть! Хочу чипсов и шоколада. — Она загрохотала вниз по лестнице, врезаясь в перила. Я догнала ее только на кухне, где она уже распахнула настежь все шкафы и буфеты.

— Ладно, подожди минутку, я что-нибудь придумаю. — Я достала несколько пакетов с разными снеками и дала ей на выбор.

Она разорвала пакет с хрустящим беконом и принялась запихивать его в рот целыми горстями.

— С чем ты хочешь бутерброд? Ветчина? Сыр? Арахисовое масло? Джем?

— Джем и шоколадный сироп.

— Ну не на один же бутерброд, правда? — засмеялась я.

Но она только непонимающе уставилась на меня.

— Я хочу пить.

— Можно, пожалуйста, попить? — поправила я, решив, что никакого вреда не будет, если я немного поучу ее хорошим манерам. Я сделала ей один сэндвич с джемом и один с шоколадом, потом взяла стакан и налила ей апельсинового сока.

— Я сама, — сказала она, выхватывая стакан у меня из рук.

— Хорошо, только не так грубо. Не хватай, это невежливо. — Я показала ей, как открыть крышку, и пронаблюдала, как она наполняет стакан.

— Может, тебе помочь, Джоди? Тебе помогали дома? У твоих прежних попечителей?

Она шмякнула стакан на стол, затем приняла позу нагруженной заботами домохозяйки, уперев руки в боки и выставив подбородок с выражением упрямой сварливости.