— Что-то не так? — спросила, Дана, ставя передо мною пару свежих хрустящих булочек.

Наверное, все у меня на лице написано.

— Нет, все хорошо. Спасибо.

Она перевела взгляд на мужчину напротив и похоже что-то подумала.

— Скучаешь по нему?

Я чуть не подавился, откуда она узнала?

— По кому?

— По отцу, я же вижу.

— Нет, просто вспомнились неприятные моменты из детства.

Пытаюсь отвлечься на еду.

— Не переживай, я думаю он так не думал о том, что сказал тебе. Он сгоряча сказал это. Тем более я его раздразнила на кухне.

— Чем ты его раздразнила?

— Я попросила позаботиться о тебе.

И это она, моя смелая девочка в глаза отцу, не побоялась.

— Зачем, ему все равно было.

— Знаешь, на какую-то секунду он поменялся в лице, когда я ему сказала, что у тебя была остановка сердца, но потом он снова стал непроницаемым.

— Что и следовало ожидать.

— Я надеюсь, что он когда-нибудь поймет, что кроме тебя у него нет никого ближе, и роднее и он останется один в старости, если не изменит отношение к тебе.

— Не думаю — от её слов защипало глаза.

Она обошла стол и подошла ко мне.

— Иди сюда — она обняла меня и прижала к себе — прости, я не хотела тебя огорчать.

— Все хорошо — говорю ей на ухо.

Спасибо, что у меня есть ты, моя девочка.

— А у меня есть идея — говорит она вдохновленно.

— Какая же?

— Пойдем в тир?

— Куда?

— Хочу проверить одну теорию.

— Какую?

— Узнаешь, давай доедим и пойдем.

— Ты меня заинтриговала прям.

— Ешь, давай — смеется она.

Мы заканчиваем завтрак.

— Ну, что куда дальше?

— Давай купим тебе купальные принадлежности, а потом пойдем дальше, тем более все по пути.

— Ладно.

Мы доходим до ларька с пляжными штуками. Дана, выбрала мне прикольные шлепки, наконец-то разуться, а то такая жара. Мы к тому же нашли и шорты, и футболку, и купальные трусы, в общем, все в одном месте.

— Ну, что тебя одели, теперь пойдем расслаблять.

— Что?

— Ну, я про свою теорию, или ты хочешь переодеться, вон как раз раздевалка.

— Давай переоденемся, мне жарко очень.

— У тебя не температура случайно — взволновалась, Дана, прикладывая ладонь к моему лбу.

— Все нормально, просто жарко.

— А, идем переодеваться.

Мы заходим в кабинку. Наконец-то снимаю джинсы. Дана, тоже переодевается. Она снимает платье. Я не могу оторвать взгляд от её груди. Этот изумрудный комплект так идет ей, она просто божественно красива в нем. Вот блин, я хочу её прямо сейчас. Она его снимает и моему взгляду открывается её грудь. Не могу оторваться.

— Энтони, переодевайся уже — усмехается она, и надевает купальник.

— Да, конечно.

Надо успокоиться. Переодеваюсь в купальные плавки и шорты, как же хорошо, не так жарко как в джинсах. Дана забирает мои вещи в пакет и повязывает парео на бедрах, сделав импровизированную юбку.

— Ты готов?

— Да.

— Тогда идем.

— Ну, пошли расслабляться, как ты сказала.

Мы доходим до палатки, в которой располагается тир.

— Ну и в чем твоя теория.

— Знаешь, я её попробовала на себе, когда мне было плохо и хочу предложить тебе.

— Мне не плохо сейчас, ты чего?

Неужели опять думает про Эм?

— Я подумала про ваши взаимоотношения с отцом.

Вот привет!

— И что?

— Я предлагаю тебе выпустить пар?

— В смысле?

— В смысле представить вместо вот этих мишеней свои обиды на отца, боль, что он тебе причинил, и прочие неприятности и расстрелять их. Есть теория вымещения гнева на предметах.

— И что тебе помогло?

— Да я за семь полных циклов выплеснула все, что копила четыре года.

— и ты предлагаешь мне попробовать.

Выместить все, что я копил всю жизнь, ты издеваешься, здесь и двадцати циклов не хватит.

— Попробуй — настаивает она.

— Ладно, заказывай.

Она запросила сразу три цикла. Этого будет мало.

— Давай.

Мишени начали двигаться, словно мысли в моей голове. Несправедливость боль, обиды, детские воспоминания, наказания, страх, очень большой страх перед этим человеком и все что я чувствовал к нему сейчас разлеталось на мелкие кусочки, как только пуля достигала цели. Из меня как будто вытягивались все эмоции и выходили прочь.

После воспоминаний об отце последовала, боль, что я переживал две недели после расставания с Эм, все же обида на неё, сидела очень глубоко внутри, уже не грызла, но захотелось убрать и её. Из меня как будто полилось все, что удерживал столько времени: её предательство, наша ночь, когда она назвала его имя, как касалась меня, хотя думала уже о нем, их ночь, вместо нашей, её отказ, её признание, что разрушило меня самого, её пощёчина, и её последние слова, которые довели меня до больничной койки. Не знаю я, сколько циклов прострелял, но остановился лишь тогда, когда почувствовал, что внутри меня пустота и опустил руки в бессилии.

Дана подходит ко мне и обнимает.

— Молодец — тихо говорит она мне на ухо.

Её объятия такие теплые, я обнимаю её и отдыхиваюсь, что только что было? Она гладит меня по голове и спине и пустота в душе заполняется теплом, её теплом.

— Спасибо — говорю я ей на ухо.

— Скоро будет легче.

— Надеюсь.

Хотя действительно стало легче. На душе сейчас очень хорошо, особенно, когда Дана рядом.

— Ты случайно не психолог? — подкалываю её я.

— Нет, просто увлекаюсь психологическими штучками.

— А, понятно.

— Ну, что идем плавать?

— Идем.

Мы оставляем обувь и вещи на песке и заходим в воду.

Как хорошо залезть в воду жарким днем. Дана, уже проплыла на несколько метров вперед, а я наслаждался на мелководье.

Дана

Смотрю Энтони, плещется на мелководье. Надеюсь, ему удалось выплеснуть свои обиды и ему стало легче в отношении с отцом. Но, двенадцать циклов, много он, конечно, накопил в себе. Надеюсь результат того стоил. Подплываю к нему.

— Что не любишь плавать на глубине?

— Да, я не люблю глубину, здесь комфортно.

— А — подплываю к нему и обвиваюсь ногами вокруг его бедер.

Он притягивает меня, и я зацепляюсь пальцами за его плечи. Он улыбается широкой улыбкой, а в глазах играют искорки. Он наклоняется и касается моих губ очень нежно, а потом сильно и страстно, притягивает меня за шею и с его губ срывается тихий стон. Он прерывается и прижимает меня к себе. Ощущаю его эрекцию, и понимаю, что он хочет, успокоится. Опускаю ноги с его бедер и плещу водой на его плечи и начинаю их разминать, они очень напряжены. Он расслабляется под моими пальцами, выдыхает и отпускает меня.

— Спасибо — говорит он — было очень приятно.

— Рада помочь, обращайся.

Отплываю немного и брызгаю на него водой.

— Ах, ты! — смеется он и подплывает ко мне.

Я отплываю от него, он догоняет.

— Думала, не догоню?

Я оборачиваюсь, и он окатывает меня волной.

— Попалась? — смеется он, когда я убираю капли с глаз.

— Сейчас посмотрим! — и посылаю ему такую же волну, а он ныряет. Блин! — Так не честно!

Ощущаю прикосновение с правого бока, и рядом выныривает Энтони.

— Попалась — смеется он.

— А, так не честно.

— А, я не говорил, что будет честно — смеется он.

Затем он поворачивается на берег и в его взгляде чувствуется тревога.

— Мы так, то далековато отплыли — говорит он.

Он, что боится глубины?

— Может, поплывем обратно?

Точно биться. Интересно почему? Он хорошо плавает.

— Хорошо, давай.

Разворачиваюсь и плыву обратно, он плывет рядом.

— Ты хорошо плаваешь — говорю ему.

— Ага, я с детства учился.

— Я тоже, еще со школы.

— Меня отец учил — он становится напряженным и задумчивым.

Мы останавливаемся, когда вода мне по грудь.

— Теперь хорошо?

— Да, просто отлично — он улыбнулся и расслабился.