Наконец отпускаю себя и начинаю входить в Еву резче. Мои поцелуи становятся жадными и несдержанными. Скольжу губами вниз по её подбородку и шее. Потом опускаюсь к груди и долго ласкаю соски языком. Никак не могу насытиться. Дорвался до желанного лакомства... Какой-то части меня даже не верится, что такое вообще возможно.

Наши тела встречаются с громкими хлопками, ещё больше разжигая страсть. Внутри её лона так тесно, так влажно и горячо... И так чертовски хорошо!

Мне не хочется, чтобы это заканчивалось.

Подхватываю Еву под попу, и она тут же скрещивает ноги на моей пояснице. Бережно поднимаю её со столешницы, впиваюсь в губы. Член сейчас так глубоко внутри неё, что наш поцелуй снова наполняется стонами.

Несу Еву в комнату и сажусь на диван. Откинувшись на спинку, обхватываю её талию ладонями и помогаю двигаться на мне. Пусть сама задаёт ритм, чтобы я не переусердствовал.

Похоже, Еве нравится такая поза, и она начинает быстро подниматься и опускаться на мне, то вбирая, то выпуская мой член. Громкие стоны заполняют комнату... Я почти на грани взрыва, но всё ещё держусь, потому что она должна кончить первой.

Я помогаю ей, немного стимулируя клитор пальцами. Дрожь её тела перед самым оргазмом – как наркотик для меня. Никогда и ни с кем я не чувствовал ничего подобного.

Стенки её лона жёстко сдавливают член, и Ева начинает судорожно глотать ртом воздух. Её колотит мелкой дрожью, она замирает на секунду... и кончает, выкрикивая, выстанывая моё имя...

И, кажется, теряет все оставшиеся силы. Поэтому я поднимаюсь и бережно укладываю девушку на диван. Вновь вхожу в неё и обрушиваюсь на её губы лихорадочными поцелуями. Одновременно с этим толкаясь в неё бесчисленное количество раз, подводя самого себя к краю. И её – во второй раз.

Мы срываемся с этого края вместе и летим навстречу невероятному оргазму... И если бы не оставшиеся крупицы здравого смысла, я бы наверняка кончил в неё. Но сейчас неподходящее время.

Выхожу из неё в последний момент, сжимаю член рукой и изливаюсь семенем между ног девушки...

Обессиленно накрываю её тело своим, и мы долго и нежно целуемся. Ева не закрывается от меня и с готовностью отвечает на ласки.

Значит ли это, что я прощён?

Мы ещё долго лежим на узком диване. Я прижимаю Еву к себе, глажу её по волосам, обнимаю за плечи. А она льнёт к моей груди и кончиком носа скользит по коже. Словно мною дышит... Не знаю. Возможно, мне это кажется, а может быть, Ева, и правда, отпустила наконец все страхи и сомнения. И позволила себе вновь меня полюбить...

– Как ты? – целую её в макушку. – Может, хочешь в душ? Я могу тебя отнести.

Ева поднимает лицо и просто смотрит на меня, раздумывая. Потом качает головой.

– Нужно ехать на работу. Но лучше я ещё немного полежу тут с тобой.

Я прижимаю её ещё теснее, и она вновь опускает голову и утыкается носом в мою грудную клетку. Наши ноги сплетены, сердца стучат в унисон.

Вот так мы и должны были жить последние пять лет...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К офису Евы мы приезжаем только к одиннадцати. Она настоятельно просит меня остаться в машине, но я, конечно же, иду с ней. Не намерен выпускать её из поля зрения.

В холле к нам бросается взволнованная девушка-админ. Как там её? Кажется, Алёна.

– Боже! Ева! Куда ты пропала? Как твоё здоровье? – с ходу начинает причитать она. – Ты была у врача? Альберт Андреевич ничего мне не говорит...

– Подожди, – с улыбкой перебивает её Ева. – Со мной всё нормально, правда. Только сейчас мне нужно к начальнику на ковёр. Займи пока Максима Борисовича, ладно?

– Ева Андреевна! Я должен сопровождать Вас. Вы забыли? – подчёркивая формальный статус наших отношений, обращаюсь к ней.

– Нет, не должны, – она мне подмигивает.

Маленькая нахалка! Подмигивает, чёрт возьми!

И, кажется, это замечает Алёна.

– Подождите меня здесь, Максим Борисович, – Ева стягивает шарф с горла, снимает пальто и вручает мне. – Я ненадолго.

Отбивая дробь по кафельному полу, тут же стремительно уходит к лестнице и поднимается наверх. Даже не обернувшись, быстро пропадает из виду. А я продолжаю смотреть ей вслед.

Наверное, на моём лице всё написано! Как я влюблён. И как я её хочу!

– Мда... Надеюсь, она правильно делает, что выбирает Вас, а не работу.

Я отмираю. Упираюсь взглядом в Алёну, которая только что это произнесла.

Девушка забирает из моих рук пальто и шарф. На секунду скрывается за ресепшеном, а когда возвращается, говорит уже доброжелательным тоном:

– Хотите кофе? Или чай?

– Нет, не стоит, – бросаю я сухо. Подхожу к девушке ближе. – Может, пояснишь? Ева может потерять работу?

– А разве нет? – похоже, Алёна всерьез обеспокоена. – Есть определённые правила. Адвокат и клиент должны соблюдать субординацию. Вам-то ничего не будет, а вот ей...

– А что, кто-то может подтвердить наши отношения? Например, ты?

– Во-первых, не надо мне тыкать! – взвизгивает девушка. – А во-вторых, уже подтвердили. И это, конечно, не я.

– А кто? – вот теперь и я обеспокоен.

– Понятия не имею, кто эта девушка, – пожимает плечами Алёна. – Вчера здесь была. Попросила встречи с адвокатом, который ведёт Ваше дело. Но так как Евы не было на месте, потребовала аудиенцию у нашего начальника. Я сама её провожала. Она особо не откровенничала со мной, но бросила что-то типа: «Я прикрою эту шарашкину конторку, в которой адвокаты водят шашни с чужими мужиками!»

– Как она выглядела? – в моём голосе появляются металлические нотки.

– Блондинка. Молоденькая такая, лет двадцать пять. Может, меньше.

Развернувшись, бросаюсь к лестнице.

– Максим Борисович! – возмущённо восклицает Алёна мне вслед, но я отмахиваюсь.

Если этот Альберт намерен уволить Еву, я должен быть рядом. Очередной стресс ничем хорошим не закончится.

А та идиотка, которая сюда припёрлась, наверняка моя бывшая. Я зря решил, что она так просто отступится. Вот только как она нашла эту фирму? Как узнала про нашу с Евой связь?

Твою ж мать! Такое чувство, что весь грёбаный мир настроен против нас!

– Всё! Пошла вон отсюда, Жданова! – рявкает начальник, и я тут же вылетаю из кабинета.

Наваливаюсь на дверь спиной. Лицо просто пылает от стыда. Ещё никогда я не чувствовала себя такой униженной!

В голове, как заезженная пластинка, крутятся слова Альберта Андреевича о том, что он ошибся во мне. О том, как я его подвела. Да и вообще поступила низко.

А я даже ничего не успела объяснить. И оправдаться. Альбер Андреевич просто отчитал меня за связь с клиентом и заставил подписать заявление. Даже в отработке моей он не нуждался. Начальник предложил мне не устраивать сцен и уйти тихо. Иначе, как заявил он, будут проблемы, и я отвечу за всё по статье.

У меня не было другого выхода, я поставила свою подпись. Шеф указал мне на дверь, и я вышла. Правда, разрешил забрать свои вещи...

Оторвавшись от двери, бреду к своему кабинету. Точнее, бывшему. Запоздалые слёзы начинают бежать по щекам, сердце словно чем-то тяжёлым придавливает.

За пеленой из слёз я почти ничего не вижу и просто бездумно перемещаюсь по кабинету.

Никак не могу собраться с мыслями. Пытаюсь проанализировать ситуацию, но пока не понимаю, о чём сейчас сожалею. О том, что лишилась работы? Или о том, что не смогу вести дело Максима? Или хотя бы найти себе замену, пока буду в больнице?

Мои коллеги и так не хотели с ним возиться, а теперь и подавно не станут.

Я опускаюсь на стул и закрываю лицо ладонями.

Господи, вот за что нам всё это?

Чёртовы пять лет, проведённых вдали друг от друга. А теперь ещё и огромные проблемы. Моё сердце. Его суд...

Может, судьба подсказывает, что нам не суждено быть вместе?

Но зачем тогда она свела нас после стольких лет?