— Что наверху? Сильно обеспокоены?

Офицер дознания деланно пожал плечами.

— Ругаются. Никто не ожидал такого. Раньше ничего подобного никто не демонстрировал. Исследовательский отдел носом землю роет, требуя предоставить субъекты для изучения. Материалы по делу переданы на самый верх.

— Нас отстраняют? — главный оперативник сам бы в этом не признался, но он был бы не против, если именно так бы и произошло. Этот Кравцов и его приятель Шукшин сидели у него уже в печенках. Он боялся, что при следующей встрече он не сдержится и просто прикончит обоих. Что точно не понравится руководству. А оказаться под служебным расследованием из-за двух сопляков он не желал. Хоть и до зубного скрежета хотел отомстить за своих бойцов.

Однако вместо ответа дознаватель вновь вернулся к вопросу о несанкционированной стрельбе, словно прочитав мысли о погибших подчиненных.

— Так что там с твоими орлами? Почему они начали стрельбу боевыми патронами, вместо пластиковых, как указывает инструкция?

Настала очередь спецназовца пожимать плечами.

— Официальная причина — технической сбой при экстренной подготовке к полевому выходу. Они слишком торопились, забыв поменять боеприпасы.

Объяснение шито белыми нитками и они оба это понимали, но для бумажной отмазки в рапорте сойдет.

— А неофициальная версия? — дознаватель взглянул с интересом.

Командир снова пожал плечами.

— Парни хотели преподать урок. Вначале они ведь стреляли по ногам, только потом уже начали работать всерьез.

— Работать всерьез, — офицер хмыкнул. — Что-то у них хреново получилось работать всерьез. Это был урок за переулок? За то что Кравцов отправил в реанимацию нескольких ваших коллег?

Последовал короткий кивок. Вышла серьезная накладка. Сам командир летел в другом вертолете с другой группой захвата и не успевал к месту события. Окажись он там первым, то все могло пойти по-другому. Начальству не нравилось, когда солдаты проявляли самодеятельность. Их функция выполнять приказ, а не забивать голову всякими глупостями вроде личной мести.

— Надеюсь ты понимаешь, что рано или поздно тебе начнут задавать неудобные вопросы по этому делу. То, что сейчас этого не происходит, еще ни о чем не говорит.

Он промолчал. И так понятно, что это все просто так не забудется. Отложат папку с делом в сторонку, чтобы в нужный момент достать.

— Теперь по этому доморощенному Черному легиону, — дознаватель скривился, словно лимон проглотил. — Придумали же название малолетним придуркам.

Оперативник хотел сказать, что это сейчас они малолетние неумехи, но вскоре могут вырасти во вполне серьезных бойцов, но не стал.

— Мне передали, что они все уже очнулись и рвутся в бой, пытаясь реабилитироваться. Уязвленное юношеское самолюбие, желание покрасоваться — в общем, не мне тебе объяснять.

— Врачи сказали, что у них серьезные внутренние повреждения и многочисленные переломы, — сказал командир спецназа.

Офицер кивнул.

— Верно, в ближайшее время от этих деток толку будет ноль. Но я не это тебе хотел сказать, — он снова несколько раз взмахнул рукой, перематывая запись на нужное место. — Смотри.

На экране Шукшин стрелял, стоя высунувшись из салона бизнес-джета в прыгнувшего вперед одного из странных Пси-Корпуса.

— Обрати внимание. Сенс предугадал его рывок, еще до того как тот начал двигаться. Мало того, всадил несколько пуль, умудрившись попасть в наиболее уязвимые сочленения боевого комбинезона. Отчеты баллистики говорят, что это физически невозможно. Это же подтверждают разработчики армейской экипировки, — дознаватель задумчиво постучал пальцем по лежащему перед ним планшету и неспешно заключил: — Но все их слова разбиваются о реальность случившегося. Шукшин каким-то образом использовал свою способность не только для того, чтобы увидеть, что будет делать противник, но и каким-то образом сумел сделать так, чтобы выстрелить в нужные места, точно рассчитав время и места попадания. Фактически стрелял не он — стреляла его способность. Понимаешь, что это значит?

Офицер дознания взглянул на командира спецназа.

— Что Шукшин тоже скакнул на следующую ступеньку, — не разочаровал его он.

Дознаватель хмыкнул.

— Скорее уже перескочил сразу несколько. Они с Кравцовым все больше вызывают интерес наверху. Приказано во что бы то ни стало найти обоих и привести сюда. И это приказ с самого верха.

Глава 21.

Частный борт арабской авиакомпании.

Где-то в воздушном пространстве.

20:15 по местному времени.

Пробуждение вышло резким, как включение света, щелк — и я осознал себя лежащим на спине, глядя в низкий потолок салона роскошного бизнес-джета.

Рядом обнаружилась стюардесса. Смуглокожая красотка, похожая на изящную куколку с большими глазами, испуганно вглядывалась в мое лицо. Она что-то прощебетала на английском с акцентом, не дождалась ответа и куда-то быстро ушла.

Несмотря на краткость общения мне удалось уловить общий уровень беспокойства, исходивший от сотрудницы авиакомпании, занимающейся частными перевозками.

Они не понимали, что происходит, но видели, как взрывались в аэропорту военные вертолеты, видели гибель людей в военной экипировке и боялись увиденного. Люди, схлестнувшиеся с правительственным спецназом, несли с собой ворох смертельно опасных проблем. И экипаж самолета не хотел быть каким-либо образом с этим связанным.

Отлично их понимаю. Окажись я на их месте то думал бы так же. Никому не нужны чужие проблемы, тем более не охота встревать в чужие разборки, от которых прямо смердит смертельной опасностью. И уже точно никому не охота оказаться между двух огней.

Нас явно приняли за непростых пассажиров. От стюардессы исходили эманации страха. Не каждый день увидишь, как убивают федеральных агентов, а потом спокойно уходят от возмездия. Так не могли поступать заурядные преступники, бегущие от полиции. И это пугало больше всего. И стюардесс, и обоих пилотов.

Они поняли, что увидели нечто такое, чего простым людям лучше не видеть, и теперь пытались понять, чем им все это грозит. Ведь если им не повезло встрять в разборки спецслужб, а на это больше всего это походило, потому что обычный криминал не убивал с такой легкостью правительственный спецназ, то их жизнь теперь тоже висела на волоске, потому что в таких делах как правило лишних свидетелей не оставляли.

— Проснулся? — голос раздался сзади и лишь после этого в поле зрения появилась Анастасия.

Выглядела сестра Лерки как всегда хорошо. В светло-бежевом брючном костюме от известного модельера, с уложенной прической и аккуратным макияжем, ухоженная и спокойная. Разве что в самой глубине глаз едва заметной тенью мелькала тревога.

— Долго я был без сознания?

— Прилично, — провидица уселась на диванчик напротив. Я понял, что лежал на похожем, только с другой стороны. — Как себя чувствуешь?

Я прислушался к себе. Тело болело, но какой-то глухой болью, без четкого источника в организме. Казалось, каждая клеточка вибрировала, вызывая ощущение непонятного дискомфорта. Мышцы ломило, но опять-таки не сильно, а глухим непонятным эхом. Нечто похожее испытываешь на следующий день после сильных нагрузок. Словно выгружал вагоны с железнодорожными рельсами, но делал это без надрыва, зато очень долго.

Неприятное состояние.

— Значит нас все же не сбили, — я обвел выразительным взглядом салон самолета.

Губы девушки дрогнули в слабой улыбке.

— Не сбили, — подтвердила она и добавила: — Хотя в эфире сильно ругались, угрожали наказанием за нарушение международных правил авинавигации. При взлете мы нарушили несколько положений свода о безопасности полетов, поставив под угрозу других участников воздушного движения. Об этом говорили сначала с диспетчерской башни аэропорта технограда Рязань, а затем с других частот, и требовали немедленно изменить курс и зайти на посадку, — она помолчала. — Я приказал не реагировать. — Еще одна порция молчания. — Пилотам это не понравилось.