Ныне о древних веках, Эрато[734], дозволь мне поведать,

О стародавних царях и о том, что в Лации было

В дни, когда с войском приплыл к берегам Авзонийским пришелец,

40 Также о том, отчего разгорелась распря впервые.

Ты певца вдохнови, о богиня! Петь начинаю

Я о войне, о царях, на гибель гневом гонимых,

И о тирренских бойцах, и о том, как вся Гесперия

Встала с оружьем в руках. Величавей прежних событья

45 Ныне пойдут чередой – величавей будет и труд мой.

Мирно старый Латин городами и нивами правил.

Фавну его родила[735] лаврентская нимфа Марика, —

Так преданье гласит; был Пик[736] родителем Фавна,

Пика отцом был Сатурн, положивший роду начало.

50 Волей богов не имел Латин мужского потомства,

После того как судьбой был похищен сын юный.

Дочь лишь была у него, наследница многих владений:

Стала невестой она, по годам созрела для брака,

Много из Лация к ней женихов и со всей Гесперии

55 Сваталось, прежде других – красотою всех превзошедший

Турн, могучих отцов и дедов славный потомок.

Юношу всем предпочла и мечтала царица скорее

Зятем сделать его – но мешали ей знаменья свыше.

Лавр посредине дворца стоял меж высоких чертогов,

60 Долгие годы храним и всеми чтим, как священный:

Сам Латин, говорят, когда клал основанья твердыни,

Дерево это нашел и его посвятил Аполлону,

Город же новый нарек по имени лавра Лаврентом.

Вдруг на вершину его, – и рассказывать дивно об этом! —

65 В воздухе путь проложив, прилетели с громким жужжаньем

Пчелы тучей густой, и, сцепившись ножками плотно,

Рой нежданный повис, точно плод, меж листьев на ветке.

Вмиг прорицатель изрек: "Я зрю иноземного мужа,

С той же он стороны, что и рой, сюда же стремится

70 С войском своим, чтобы здесь воцариться в твердыне высокой".

Факела чистый огонь к алтарям подносила однажды,

Стоя рядом с отцом, во дворце Лавиния-дева;

Тут привиделось им, будто длинные кудри царевны —

Чудо грозное! – вдруг охватило шумное пламя,

75 Следом убор занялся, занялся на челе самоцветный

Царский венец – и вот, золотым окутана дымом,

Сеет она Вулканов огонь по просторным палатам.

Дивное знаменье так всем на страх истолковано было:

Слава Лавинию ждет и удел высокий в грядущем,

80 Но принесет народу она великие войны.

Царь в тревоге спешит обратиться к оракулу Фавна,

Вещего старца-отца вопросить в лесу Альбунейском,[737]

Самом большом из лесов, где звенит источник священный,

Воздух смрадом своих испарений густых заражая.

85 Вся Энотрия, все племена италийские в этот

Сходятся лес, чтоб сомненья свои разрешить. Если щедрый

Дар принесет в него жрец, и расстелит в ночи молчаливой

Жертвенных шкуры овец, и уснет на ложе овчинном,

Много узрит он во сне витающих дивных видений,

90 Будет многим внимать голосам, удостоен беседы

Вечных богов и теней, прилетевших из глуби Аверна.

Здесь и родитель Латин искал в тревоге ответа.

Сто тонкорунных заклал он сам овец по обряду,

Шкуры в лесу расстелил – и едва лишь возлег на овчинах,

95 Тотчас голос к нему долетел из чащи древесной:

"Дочери мужа найти, о мой сын, не стремись средь латинян,

С тем, кто избран тобой, не справляй задуманной свадьбы:

Зять из чужбины придет и кровью своей возвеличит

Имя наше до звезд, и к ногам наших правнуков общих

100 Будет повержен весь мир, и все, что видимо Солнцу

В долгом пути меж двумя Океанами, – им покорится".

Этих советов отца, что ему в ночи молчаливой

Фавном были даны, не таил Латин – и повсюду

Мчалась на крыльях Молва и о них городам авзонийским

105 Весть несла, когда флот потомков Лаомедонта

Встал на причал у крутых берегов, травою поросших.

Вышли с Энеем вожди и прекрасный Асканий на сушу,

Наземь легли отдохнуть в тени высокого бука.

Тут же друзья на траве расставляют для трапезы яства,

110 Их, как Юпитер внушил, разложив на лепешках из полбы,

Диких приносят плодов, на столы из хлеба кладут их…

Быстро скудный запас истребили троянцы, и голод

Их заставил доесть и Цереры дар необильный.

Только успели они хлебов, отмеченных роком,[738]

115 Дерзкой коснуться рукой и вкусить от круглых лепешек,

Юл воскликнул: «Ну вот, мы столы теперь доедаем!»

Он пошутить лишь хотел, – но, услышав слово такое,

Понял Эней, что конец наступил скитаньям, и сыну

Смолкнуть велел, поражен изъявленьем божественной воли.

120 Тотчас: "Привет тебе, край, что судьбою мне предназначен! —

Молвит он. – Вам привет, о пенаты верные Трои!

Здесь наш дом и родина здесь! Вспоминаю теперь я:

Тайну судьбы мне открыв, завет оставил родитель:[739]

"Если ты приплывешь на неведомый берег и голод

125 Вдруг заставит тебя поедать столы после пира,

Знай, что там обретешь пристанище ты, истомленный,

Первые там дома заложи и стены воздвигни".

Голод наш тем голодом был – последним из бедствий,

Нашим кладет он скитаньям конец.

130 Радуйтесь! Следует нам с лучами первыми солнца

В разные стороны всем разойтись от гавани, чтобы

Эти разведать места, разузнать о селеньях и людях.

Ныне Юпитеру вы сотворите из чаш возлиянье,

Снова налейте вина и Анхиза с мольбой призовите".

135 Молвив, себе увенчал он чело зеленой листвою,

Гения места призвал и первую между бессмертных

Землю, и нимф, и богов неизвестных покуда потоков,

После, порядок блюдя, он призвал Фригийскую матерь,[740]

Бога Идейского,[741] Ночь и ее восходящие звезды,

140 К матери в небе воззвал и к Анхизу во мраке Эреба.

Тут с небесных высот всемогущий светлый Родитель

Трижды удар громовой послал и руки мановеньем

Облако тевкрам явил, золотым осиянное светом.

Гул пробежал по троянским рядам: исполнились сроки,

145 Обетованная здесь воздвигнута будет твердыня.

Тевкры готовят пир, и, великому радуясь чуду,

Ставят кратеры они, вином их наполнив до края.

Только лишь день озарил лучами первыми землю,

Тевкры окрест разбрелись и вкруг стана разведали местность.

150 В этих топях – исток Нумиция[742], Тибром зовется

Эта река, и живет здесь отважное племя латинян.

Сын Анхиза тогда ото всех выбирает сословий

Сто послов и велит им взять увитые шерстью

Ветви Паллады[743] с собой и пойти к чертогам владыки,

155 Дар отнести и мира просить для троянских пришельцев.

Без промедленья послы исполняют приказ и поспешным

Шагом пускаются в путь. А Эней воздвигает жилища,

Место для них над водой бороздой неглубокой наметив,

И, словно лагерь, дома частоколом и валом обводит.

160 Путь свой прошли между тем послы и увидели башни,

Кровель верхушки крутых и приблизились к стенам латинян.

Отроки там у ворот и юноши в первом расцвете